Саманта Шеннон - Каста мимов

Теперь, когда рефаиты нагрянули в цитадель, пора воплотить в жизнь мой замысел и объяснить людям, с чем им предстоит столкнуться. На следующий день я отправилась на Граб-стрит, куда не заглядывала после того памятного бегства вместе с Альфредом.

Невзирая на свое исключительное положение и статус единственного паранормального издательства, «Призрачный клуб» переживал не лучшие времена. Основанный в далеком 1908 году, он считался оплотом творческих ясновидцев и рассадником мелких преступников. Высокое узкое здание, зажатое с двух сторон поэтической эстрадой и типографией, было выполнено в псевдотюдоровском стиле. Каркасную конструкцию венчала покосившаяся остроконечная крыша, полукруглые окна сплошь заросли грязью.

Просканировав для надежности эфир, я утопила кнопку звонка в массивной зеленой двери. Где-то внутри звякнул колокольчик. После двух повторных звонков и громкого стука из домофона послышался недовольный женский голос:

– Пожалуйста, уходите. Поэтические сборники не принимаем – своих девать некуда.

– Минти, это Бледная Странница.

– Час от часу не легче. Мало мне проблем с графоманами, так теперь беглая преступница пожаловала. Надеюсь, не затем, чтобы в очередной раз стащить мои элегии для Белого Сборщика.

– Он не в курсе, что я здесь. Мне нужен Альфред. Спец по психам.

– Можешь не объяснять. Как будто у нас тут прячется куча Альфредов. Он тебя звал?

– Нет. – Я подергала ручку. – Минти, здесь жутко холодно. Пусти меня.

– Жди в вестибюле. Только вытри ноги и не смей ничего трогать.

Дверь распахнулась. Я обила сапоги о коврик и вошла в вестибюль.

Внутренняя отделка поражала вычурностью: аляповатые обои, канделябры, палисандровый столик, темно-красный ковер. На щите над камином изображен герб «Призрачного клуба» – две чернильные ручки в виде стрелок часов на фоне круга. Аналогичный символ украшал верхний правый угол всех нелегальных памфлетов и брошюр иного рода.

– Альфред! – раздался наверху голос. – Спустись в вестибюль.

– Сейчас, Минти…

– Не сейчас, а прямо сейчас.

Я уселась на край стола, не выпуская из рук сумку.

– А, Бледная Странница! С возвращением на Граб-стрит. – Альфред стал спускаться по скрипучим ступеням. Его лицо озаряла приветливая улыбка, но в моем присутствии она поблекла. – Святой эфир! Что с тобой стряслось?

В память о киллере под глазом у меня красовался здоровенный синяк.

– Пустяки, – отмахнулась я. – Переусердствовала на тренировках.

Альфред укоризненно покачал головой:

– Поберегла бы себя, голубушка. Рассказывай, что привело тебя к старику.

– Ты не мог бы уделить мне пару минут?

– С превеликим удовольствием. – Альфред галантно протянул руку.

Вдвоем мы поднялись по лестнице с позолоченными перилами.

– С такими волосами ты вылитая дочурка Джексона. Молодец, что перекрасилась, – похвалил Альфред.

С верхней площадки навстречу нам бросилась растрепанная дама в огромных очках и странном наряде, больше смахивавшем на ночную рубашку.

– А ты кто такая? Откуда взялась? – Незнакомка накинулась на меня, как на врага народа.

– Это, между прочим, всеми уважаемая подельница Белого Сборщика. – Альфред покровительственно приобнял меня за плечи. – Плюс самая опасная преступница на весь Лондон, поэтому прошу любить и жаловать.

– Как же, наслышана! Надеюсь, юная леди понимает, где находится? «Призрачный клуб» – это лучшее издательство в паранормальном мире.

– Единственное, – уточнила я. – Разве нет?

– Вот поэтому и лучшее. Мы продолжаем почтенные традиции «Клуба Мартина Писаки», куда входили Джонатан Свифт и Александр Поуп.

– О да, мы чтим наследие великих сатириков, посвятивших себя высмеиванию тупиц. – Альфред пропустил меня в комнату. – Этель, будь умницей, сделай нам чаю. Моя гостья умирает от жажды.

Готова поклясться, даже рюши на платье женщины затряслись от негодования.

– Нашел официантку! Некогда мне обслуживать твою ирландскую пассию. Меня ждет работа. Ра-бо-та, понимаешь? Усилие или мероприятие, направленное на выполнение или завершение…

Взмокший Альфред захлопнул дверь прямо у нее перед носом, не дав договорить.

– Прошу простить мою коллегу за недостойное поведение. Скорее бы перебраться на север. Хоть немного отдохну от этого безобразия.

– Ты уезжаешь на север? – спросила я, опускаясь в соседнее кресло.

– Да, через пару недель. Говорят, в Манчестере завелся уникальный психографист. – Альфред пододвинул ко мне этажерку со сладостями. – Должен признаться, я рад, что ты благополучно добралась до Севен-Дайлса после той прогулки. Как вспомню, так жуть берет. Странно, прежде всегда удавалось от них откупиться.

– За мной гоняется весь Сайен. Нумами тут не отделаешься. – Я кивнула на комод, где стояла черно-белая фотография в изысканной бронзовой рамке. – Кто это?

Альфред обернулся.

– Флой, покойная супруга. Моя первая и скоротечная любовь. – Он нежно коснулся снимка.

На вид женщине было около тридцати. Густые волосы ровными прядями cпадают на плечи. Она смотрела прямо в объектив, слегка приоткрыв рот, словно хотела что-то сказать.

– Славная была женщина. Немного замкнутая, но очень добрая и талантливая.

– Паранормалка?

– Как ни парадоксально, невидица. Вот такой мезальянс. Она умерла совсем молодой, несчастный случай. Все хочу разыскать ее в эфире, спросить, что тогда произошло, но пока безрезультатно.

– Альфред, прости. Мне так жаль.

– Твоей вины тут нет, – отмахнулся он.

Только теперь в глаза мне бросилось массивное золотое кольцо у него на безымянном пальце.

– Так чем могу помочь?

– Не хочу показаться самонадеянной, – я полезла в сумку, – но у меня к тебе предложение.

– Заинтриговала.

– Ты говорил, что ищешь провокационный материал. Мои знакомые написали коллективную страшилку. Надеюсь, ты не откажешься взглянуть.

– Ну, раз сам напросился на провокацию… – усмехнулся он. – Давай посмотрим.

Я разложила страницы на столе. С растерянной улыбкой Альфред взял пенсне и прочел заголовок.

– Однако! – кашлянул Альфред. – Насчет провокационного ты не обманула. И кто у нас такие фантазеры?

– Их трое, но они предпочитают остаться неизвестными. Вместо имен будут порядковые номера. – Я ткнула в последнюю строчку. – Все строго по тексту.

– Эффект погружения. Прекрасно! – похвалил Альфред.

Он долго листал рукопись, бормоча время от времени «ага», «отлично», «весьма своеобразно». По спине у меня пробежал холодок. Если Джексон прознает о моей затее, вышвырнет пинком на улицу. Впрочем, поводов для этого у него хватает и сейчас.