Стивен Кинг - Дьюма-Ки

Улыбка Уайрмана поблекла.

– Я просмотрю, если буду рядом, но не знаю, сколько мне отпущено. – Выражение моего лица заставило его поднять руку, пресекая возражения. – Для меня еще рано играть похоронный марш, но спроси себя, амиго: а тот ли я человек, который может ухаживать за мисс Истлейк? В моем теперешнем состоянии?

Этой щекотливой темы мне касаться не хотелось – во всяком случае, сегодня, – поэтому я спросил Уайрмана:

– А как ты вообще здесь оказался?

– Это важно?

– Возможно.

Ведь поначалу я исходил из того, что сам попал на Дьюма-Ки по собственному выбору, но потом пришел к выводу, что скорее всего Дьюма-Ки выбрала меня. Я даже задавался вопросом (обычно лежа в кровати и под шепот ракушек), а было ли произошедшее со мной несчастным случаем? Разумеется, было, как же иначе, но не составляло труда увидеть параллели в случившемся со мной и Джулией Уайрман. На меня наехал кран, она столкнулась с грузовиком департамента общественных работ. Но, разумеется, есть люди (во многих аспектах – здравомыслящие люди), которые видят лицо Христа на маисовой лепешке.

– Если ты ждешь еще одну длинную историю, то напрасно, – ответил он. – Раскрутить меня на такую непросто, а на данный момент колодец вычерпан чуть ли не до дна. – Он задумчиво посмотрел на Элизабет. Даже с оттенком зависти. – Этой ночью я плохо спал.

– Сойдет и укороченный вариант.

Он пожал плечами. Добродушная улыбка исчезла, как пена со стакана пива. Он ссутулился, большие плечи подались вперед, отчего грудь словно провалилась.

– После того как Джек Файнэм отправил меня в «отпуск», я решил, что Тампа расположена достаточно близко от «Диснейуолда». Только, приехав туда, я заскучал.

– Понятное дело, – кивнул я.

– Я также осознавал необходимость искупить свой грех. Мне не хотелось ехать в Дарфур или в Новый Орлеан, не тянуло и поработать pro bono, хотя такая мысль возникала. Я чувствовал, что маленькие шары с лотерейными номерами уже где-то подпрыгивают, а еще один ждет не дождется возможности выкатиться из лототрона. Последний шар.

– Да, – сказал я. Холодный палец прошелся по моей шее. Едва заметно. – Еще с одним номером. Мне это чувство знакомо.

– Si, сеньор, я знаю, что знакомо. Я ждал возможности совершить что-нибудь хорошее, в надежде выровнять баланс. Потому что чувствовал, что его нужно выровнять. И однажды увидел объявление в «Тампа трибьюн»: «Требуется компаньон для пожилой женщины и сторож-смотритель в несколько островных жилых домов. Кандидат должен представить резюме и рекомендательные письма, соответствующие отличному жалованью и соцпакету. Это многообещающая должность, которую в должной мере оценит подходящий для данной работы человек. Необходимо умение сходиться с людьми». Сходиться с людьми я умел, и само объявление мне чем-то понравилось. Я пришел на собеседование к адвокату мисс Истлейк. Он сказал мне, что ранее у нее работала семейная пара, которой пришлось срочно вернуться в Новую Англию, потому что с кем-то из их родителей произошел ужасный несчастный случай.

– И ты получил эту работу. А как насчет?.. – Я указал на правый висок.

– Я ему ничего не сказал. Он и так сомневался в моей профессиональной пригодности… гадал, с чего это юрист из Омахи захотел целый год укладывать старушку в постель и проверять замки в домах, которые пустовали большую часть года… но мисс Истлейк… – Он потянулся и погладил ее узловатые руки. – Мы приглянулись друг другу с первого взгляда, не так ли?

Элизабет только всхрапнула, но я посмотрел на выражение лица Уайрмана, и вновь почувствовал прикосновение холодного пальца, уже с нажимом. Почувствовал и понял: мы здесь втроем не просто так, а по желанию чего-то неведомого. Осознание этого основывалось не на той логике, с которой я вырос и на которой строил свой бизнес, но сомнений не было. На Дьюма-Ки приехал другой человек, поэтому единственной для меня логикой стала реакция нервных окончаний.

– Она мне очень дорога, знаешь ли. – Уайрман поднял салфетку, со вздохом, будто что-то тяжелое, и вытер глаза. – К тому времени, когда я перебрался сюда, вся эта безумная суетливость, о которой я тебе рассказывал, ушла. С меня содрали все наносное, и под синим небом и ярким солнцем остался мрачный мужчина, который мог читать газету лишь минуту-другую – если, конечно, хотел обойтись без жуткой головной боли. Мною двигала только одна мысль: за мной долг, который я должен заплатить. Должен отработать. Найти работу и сделать ее. А потом хоть трава не расти. Мисс Истлейк не наняла меня. На самом деле – не наняла. Взяла меня к себе. Когда я приехал сюда, она была не такой, Эдгар. Умной, веселой, горделивой, кокетливой, капризной, требовательной… если хотела, могла руганью или смехом вытащить меня из депрессии, и часто это делала.

– Судя по всему, она потрясающая женщина.

– Была потрясающей. Другая уже давно сдалась бы на милость инвалидного кресла. Но не она. Она взваливает свои сто восемьдесят фунтов на ходунки и бродит по этому кондиционированному музею и по двору… раньше ей нравилось стрелять по мишеням – иногда из старого отцовского ружья, чаще – из гарпунного пистолета, потому что у него отдача меньше. И потому что, по ее словам, ей нравится звук. Когда эта штуковина при ней, она действительно выглядит невестой крестного отца.

– Такой я впервые ее увидел, – вставил я.

– Я сразу к ней проникся, а потом и полюбил. Джулия называла меня mi companero [109]. Я часто об этом думаю, когда нахожусь с мисс Истлейк. Она – mi companera, mi amiga [110]. Она помогла мне найти мое сердце, когда я уже думал, что его больше нет.

– Я бы сказал, что тебе повезло.

– Может, si, может, нет. Вот что я тебе скажу: оставить ее очень тяжело. Что она будет делать, когда появится новый человек? Новый человек не будет знать, что она любит пить кофе по утрам у края мостков… или о гребаной жестянке, которую вроде бы нужно выбрасывать в пруд с золотыми рыбками… и она не сможет объяснить, потому что большую часть времени ее разум застилает густой туман.

Уайрман повернулся ко мне, на его осунувшемся лице читался испуг.

– Я все запишу, вот что я сделаю… наш распорядок, полностью. С утра и до вечера. И ты проследишь, чтобы новый человек его придерживался. Проследишь, Эдгар? Я хочу сказать, тебе она тоже нравится, так? Ты же не захочешь, чтобы у нее возникли неудобства. И Джек! Может, он тоже внесет свою лепту? Я знаю, просить об этом негоже, но…

Новая мысль пришла ему в голову. Он поднялся, посмотрел на воду. Он похудел. Кожа на скулах так натянулась, что блестела. Волосы свисали патлами, их давно следовало вымыть.

– Если я умру… и я могу, могу умереть мгновенно, как сеньор Браун… ты позаботишься об Элизабет, пока ей не найдут нового человека? Это не такой тяжелый труд, а рисовать ты сможешь и здесь. Света хватает, не так ли? Свет тут потрясающий!