Array Антология - Смертельно опасны

Конечно, Тени уже выбрались на охоту.

Несколько тварей двигались по заросшей травой земле, видимые только благодаря собственному внутреннему свету. Бесплотные и прозрачные – это были старые Тени; они совсем не походили на людей. Их головы пульсировали, лица постоянно менялись подобно кольцам дыма, они оставляли за собой белый след длиной в руку. Тишина всегда представляла себе, что это остатки их рваной одежды.

Ни одна женщина, даже Разведчица, не могла смотреть на Тени, не ощущая, как внутри собирается холод. Конечно, призраки существовали и днем; просто их было невозможно увидеть. Зажги огонь, пролей кровь, и они явятся за тобой в любое время суток. Однако ночью они мгновенно реагировали на любые нарушения правил, а еще обращали внимание на быстрые движения, о чем днем можно было не беспокоиться.

Тишина достала один из кувшинчиков со светящейся смолой, и все вокруг озарилось бедно-зеленым светом, тусклым, но ровным и неизменным, в отличие от света факелов. Факелы не отличались надежностью – их нельзя было снова зажечь, если они гасли.

Вильям Энн уже поджидала мать с шестами для светильников.

– Нам нужно двигаться бесшумно, – сказала Тишина, прикрепляя кувшинчики к шестам. – Ты можешь говорить, но только шепотом. Повторяю еще раз: ты должна во всем меня слушаться. Сразу, без сомнений и споров. Те мужчины… они без малейших колебаний убьют тебя или поступят еще того хуже.

Вильям Энн кивнула.

– Ты недостаточно напугана, – сказала Тишина, накрывая черным чехлом кувшинчик с более яркой смолой.

Сразу стало темно, но Звездный Пояс сиял на далеких небесах. Часть его света проникала сквозь листву, в особенности рядом с дорогой.

– Я… – начала Вильям Энн.

– Ты помнишь, как пес Гарольда сошел с ума прошлой весной? – спросила Тишина. – Он никого не узнавал. Помнишь, какие были у него глаза? В них читалась лишь жажда убийства. Эти мужчины ничем от него не отличаются, Вильям Энн. Они бешеные псы, и их нужно уничтожить. Они не видят в тебе человека – только мясо. Ты меня понимаешь?

Вильям Энн кивнула. Однако Тишина видела, что дочь скорее взволнована, чем напугана, но с этим она ничего поделать не могла. Тишина дала Вильям Энн шест с более темной светящейся смолой. Кувшинчик испускал бледное голубоватое сияние, которое почти ничего не освещало. Второй шест Тишина перебросила через одно плечо, закинула мешок на другое и кивнула в сторону дороги.

Рядом с ними какая-то Тень приблизилась к границе постоялого двора. Однако стоило ей коснуться серебряного барьера на земле, как посыпались искры и ее отбросило назад. Тогда она поплыла в другую сторону.

Каждое такое прикосновение стоило Тишине денег, потому что уничтожало серебро. Вот за что платили посетители постоялого двора: его границы никто не нарушал в течение ста лет. В соответствии с давней традицией внутри не было ни одной нежелательной Тени и там царило некое подобие мира. Лучшее, что можно найти в Лесу.

Вильям Энн перешагнула через границу, которую отмечали большие серебряные кольца, надежно прикрепленные к бетону. Их никто не мог забрать и унести с собой. Чтобы заменить поврежденное кольцо – а постоялый двор защищали три концентрических круга, – требовалось выкопать целую секцию и освободить ее от цепи. Большая работа, и Тишине множество раз приходилось ее проделывать. Недели не проходило без необходимости замены одного или нескольких звеньев.

Ближайшая Тень уплыла в сторону. Она их не заметила. Тишина не знала, оставались ли люди, не нарушавшие Правил, для них невидимыми, или Тени просто считали их недостойными внимания.

Они с Вильям Энн зашагали по темной тропинке, заросшей травой. В Лесу нет хороших дорог. Возможно, если форты когда-нибудь выполнят свои обещания, ситуация изменится. И все же по таким дорогам можно путешествовать. Фермеры отправлялись отсюда в форты, чтобы продать зерно, выращенное на полях, которые удавалось расчистить. Оно считалось лучше и вкуснее того, что привозили из горных областей. За кроликов и индеек, пойманных в силки, или тех, что разводили в клетках, давали хорошую цену в серебре.

Но не за кабанов. Лишь полные болваны, живущие в фортах, соглашались есть свиней.

Так или иначе, но торговля существовала, благодаря чему дороги оставались проходимыми, несмотря на то что деревья распускали свои ветви подобно загребущим рукам, чтобы вернуть себе часть утраченной земли. Лес не терпел самоуправства людей.

– Там! – прошептала Вильям Энн.

Тишина выдохнула, стараясь сохранять спокойствие. В тусклом свете она заметила голубую метку на дороге. Догадка Теополиса о том, как Тишина выслеживала преступников, была разумной, но неполной. Да, смола, известная под названием Огонь Абрахама, подсвечивала падающие на землю капли. Но так уж получилось, что она еще заставляла лошадей опорожнять свой мочевой пузырь.

Тишина внимательно осмотрела светящийся след смолы и мочи на земле. Она опасалась, что Честертон и его люди свернут с дороги в Лес сразу после того, как покинут постоялый двор. Не слишком вероятно, но она все же рассматривала такой вариант.

Теперь она уже не сомневалась, что идет по следу бандитов. Если Честертон и свернул в Лес, то лишь через несколько часов после того, как покинул постоялый двор, чтобы никто не заподозрил, что они вовсе не купцы. Тишина закрыла глаза и облегченно вздохнула, неожиданно для себя обнаружив, что возносит какую-то благодарственную молитву. Откуда она взялась? Прошло так много времени…

Тишина тряхнула головой, встала и зашагала дальше по дороге. Она напоила настоем смолы все пять лошадей, так что они оставляли надежный след.

Лес в эту ночь казался… особенно темным. Свет Звездного Пояса не мог преодолеть плотный полог листвы. Да и Теней вокруг было больше, чем обычно, они бродили между стволами, испуская слабое сияние.

Вильям Энн крепко сжимала свой шест. Конечно, ей уже доводилось выходить из дома ночью. Ни один фермер не любил это делать, но и уклоняться от работы никто из них не стал бы. Нельзя же все время сидеть взаперти, страдая от страха темноты. Иначе станешь таким же, как люди форта. Жизнь в Лесу была трудной, иногда смертельно опасной, но там ты оставался свободным.

– Мама, – на ходу прошептала Вильям Энн. – Почему ты больше не веришь в Бога?

– Ты считаешь, что сейчас подходящее время для таких вопросов, девочка?

Вильям Энн посмотрела вниз, когда они перешагивали через очередную полоску мочи, светящуюся голубым.

– Ты всегда так говоришь.

– Да, как правило, я стараюсь избежать ответа на этот вопрос, когда ты его задаешь, – сказала Тишина. – Но я обычно и не разгуливаю по Лесу ночью.

– Для меня важно знать это сейчас. Ты ошибаешься, если думаешь, что я недостаточно напугана. Я едва могу дышать, но мне хорошо известно, какие опасности грозят нашему постоялому двору. Ты всегда сердишься после визитов мастера Теополиса. И не так часто меняешь серебро на защитной границе, как раньше. А еще через день ничего не ешь, кроме хлеба.