Array Антология - Смертельно опасны

– Что?

– Вы с Джейми когда-нибудь расскажете нам, что произошло?

Кейт притронулась к маленькому золотому колечку, которое нашла на сиденье машины, когда села за руль, чтобы показать докторам дорогу к месту, где находились Энн и Брэндон. Внутри колечка были выгравированы имена – Джон и Элизабет. Никакого другого золота в Луине не было.

Сокровище, которое искало не одно поколение, ушло на строительство школы около века назад.

Через много лет после того, как сестра отдала золото Элизабет, чтобы она вырастила сыновей, та взяла то, что от него осталось, и заказала кольцо.

Улыбаясь, Кейт посмотрела в глаза Энн.

– Когда-нибудь, может быть.

– А сокровище?

– Энн, разве ты еще не поняла, что ценность представляет собой не золото, а люди? Ты самое главное сокровище моей жизни. И я рада, что моя лучшая подруга жива.

Энн взяла ее за руку и сжала.

– Я рада, что я здесь, и очень благодарна тебе, но…

– Никаких «но».

Энн кивнула:

– Ты права, Кейт. Я забыла, что говорил мой дед.

– И что же?

– Когда срублены все деревья и убиты все животные, когда вода загрязнена, а воздухом опасно дышать, – только тогда ты поймешь, что деньги нельзя есть.

Джейми рассмеялся, и они увидели его на пороге с огромным букетом цветов, который он принес Энн.

– Чего веселишься? – спросила Кейт.

– Думаю, мы все извлекли из этих выходных разные уроки.

– И? – приподняв бровь, поинтересовалась Кейт.

– Энн только что поведала нам о своем. Ты узнала, что месть – это путь, на который лучше не ступать. Брэндон понял, что лучше помолчать и обратиться за помощью, если ты ранен.

– А ты? – спросила Энн.

– Я тоже открыл для себя две истины. Во‑первых, самое худшее место, в котором может оказаться мужчина, – это между двумя сражающимися женщинами. И во‑вторых, самыми опасными в мире существами являются те, что принадлежат к женскому роду. Мужчины будут драться до последнего. Женщины унесут все в могилу и найдут путь обратно.

Когда все, что осталось между вами и безвозвратно рухнувшей цивилизацией – только лишь закон, вам потребуется человек по-настоящему жесткий, чтобы принудить к выполнению этого закона – любой ценой.

Многие считают его безусловным наследником Гарри Тертлдава, по праву претендующим на титул Короля романа альтернативной истории. С. М. Стерлинг – автор серии бестселлеров «Island in the Sea of Time» («Island in the Sea of Time», «Against the Tide of Years», «On the Ocean of Eternity»), в которых Нантакет оказывается выдернутым из времени и заброшенным назад, в 1250 год, а также серии «Draka» (включая такие романы, как « Marching Through Georgia», «Under the Yoke», «The Stone Dogs» and «Drakon»), плюс антологии «Draka» – рассказов, написанных другими, но под редакцией Стерлинга («Drakas!»), в которых тори бегут от Американской революции, основывая военизированное общество в Южной Африке и в конечном итоге завоевывая большую часть земного шара. Он также является продюсером серии «Dies the Fire» («Dies the Fire», «The Protector’s War», «A Meeting at Corvallis») плюс пятитомной серии «Fifth Milennium» и семитомной серии «General» (совместно с Дэвидом Дрейком), а также внесерийных романов, таких как «Conquistador», «The Peshawar Lancers» и «The Sky People». Кроме того, Стерлинг писал романы в сотрудничестве с Реймондом Э. Фейстом, Джерри Пурнелем, Холли Лизли, Ширли Майер, Кэрен Верстайн и актером сериала «Звездный Путь» Джеймсом Дуганом. Кроме того, он внес вклад в сериалы «Вавилон 5», «T2», «Brainship», «War World» и «Man-Kzin War». В последнее время он начал новую серию «Shadowspawn», которая на сегодняшний день состоит из романов «A Taint in the Blood» и «The Council of Shadows». Его последний роман – новый том серии «Change», «The Lord of Mountains».

Стерлинг родился во Франции, рос в Европе, Африке и Канаде. Сейчас вместе с семьей живет в Санта-Фе, штат Нью-Мексико.

(К востоку от центра долины Уилламетт)

герцогство клана Маккензи

(бывший Западный Орегон)

5 августа, 1‑й год перемены/1999 от р. х.

Я еду, чтобы вынести и привести в исполнение приговор тому, кто сделал зло, – думала Джунипер Маккензи. – Это часть обязанностей вождя, но с каким удовольствием я предпочла бы играть и петь в фолк-группе! Старые сказки меньше пугают, когда их поют, чем когда воплощают в реальную жизнь.

– Вода уже скоро, Риона, – сказала она лошади, и кобыла прянула ушами. Запах лошадиного пота от дюжины навьюченных животных ее отряда был сильным, хотя она привыкла к нему еще до Перемены; повозка с запряженными в нее лошадьми являлась как забавой, так и частью ее самой. После недели, прошедшей без дождя, день стоял жаркий, прекрасная погода для сбора урожая, который был важнее какого-то дискомфорта. Летом здесь дождей обычно не было, но это не значило, что их и дальше не будет.

В прежнем мире, до того как машины остановились, дождь был бы неприятностью. Теперь же, в мире новом, где пища была на пешем расстоянии или же ее не было вообще, он был бы настоящей катастрофой. Так что жара и солнце, конечно, поджаривали ее веснушчатую кожу, но это было хорошо, а пот и зуд – черт с ними. В воздухе хотя бы висело меньше дыма, чем прошлым летом, в первый год Перемены.

При воспоминании об этом ее губы сжались: она помнила, как горели города и лесные пожары бушевали в лесах, где люди поколениями собирали сухую древесину, в тщетных попытках прервать цикл возникновения пожаров. Смог толстым покровом окутывал весь округ Уилламетт, зажатый в долине между Каскадами и Береговым хребтом, пока наконец осенние дожди не смыли его.

Горьковатый на губах привкус мира растворился в пламени и ужасе. Постоянное напоминание о том, что происходило вдали от твоего убежища.

Тренированным усилием воли она заставила себя вернуться к настоящему: медленному стуку копыт по асфальту, поскрипыванию кожи между ее бедрами и личику сына, спящего в легкой переносной колыбельке, прикрепленной к седельной луке перед ней. Полосы теней деревьев, выстроившихся вдоль дороги, падали на ее лицо медленным мерцанием, в ритме движения лошадей.

Тебе следует научиться этому, иначе воспоминания сведут тебя с ума . Многие действительно сошли с ума после того, что видели, и делали, и вынесли, когда машины остановились, – они бились в припадках, раскачивались и рыдали или просто сидели в апатии, которая убивала так же неизбежно, как нож, веревка или Yersinia pestis [87]в легких. А ведь многие из них могли жить. Хотя сейчас осталось очень мало для тех, кто не в состоянии был хоть как-то волочить свое тело, а значение слова «нормальный» стало слишком расплывчатым.

Все излишки предназначались для детей; они спасали столько сирот, сколько могли. И когда малыш снова научится смеяться, твое сердце услышит, что жизнь в мире продолжается.