Эрин Моргенштерн - Беззвездное море

Волоски на затылке Закери узнают голос раньше, чем он сам. Это рассказчик.

– За вами следят люди, которым эта книга нужна, – продолжает тот. – Пока что они думают, что она у них. У нас сейчас есть окно во времени, в которое им ходу нет, окно это закроется примерно через полчаса, когда до них дойдет, что они потеряли. Пойдемте со мной.

Человек засовывает “Сладостные печали” в карман пальто, миновав Терпение, спускается с лестницы и направляется на юг. Он идет, не оглядываясь. Закери, помедлив, следует за ним.

– Кто вы? – спрашивает Закери, нагнав человека, когда тот уже на углу.

– Можете называть меня Дориан.

– Вас в самом деле так и зовут?

– Разве это имеет значение?

В молчании они переходят улицу.

– А для чего цветок? – спрашивает Закери, окоченелыми пальцами приподняв бумажный цветок.

– Хотел посмотреть, следуете ли вы инструкциям, – отвечает Дориан. – Вы справились, хотя цветок и не настоящий. Умеете, по крайней мере, импровизировать.

Дориан забирает цветок, укорачивает у него стебелек и вставляет себе в петлицу.

Закери прячет онемевшие руки в карманы.

– Вы даже не спросили, кто я такой, – замечает он, не понимая, как можно быть таким загадочным и таким неприятным одновременно.

– Вы – Закери Эзра Роулинс. Закери, ни в коем случае не Зак. Родились 11 марта 1990 года, в Новом Орлеане, штат Луизиана. В 2004-м, вскоре после того, как родители развелись, переехали с матерью на север штата Нью-Йорк. Последние пять с половиной лет учитесь в университете в Вермонте, в настоящее время работаете над диссертацией по теме “Гендер и нарратив в современных видеоиграх”. Индекс академической успеваемости очень высокий. Интроверт с умеренной склонностью к беспокойству. Есть несколько человек, с которыми вы дружны, но по-настоящему близких друзей нет. Дважды состояли в серьезных романтических отношениях, оба раза дело кончилось плохо. В начале этой недели вы взяли книгу в библиотеке, вследствие чего книга засветилась в онлайн-каталоге и с тех пор ее, и вас вместе с ней, стало возможно отслеживать. Следить за вами труда не составляет, но они дополнительно прослушивают ваш телефон и установили “маячок”, который вы, к счастью, оставили у себя в отеле. Вы любите хорошо приготовленные коктейли и натуральное какао, и, пожалуй, вам следовало бы носить шарф. Так что я знаю, кто вы.

– Вы забыли еще, что я Рыбы, – сквозь сжатые зубы цедит Закери.

– Ну, я полагал, это и так понятно при упоминании даты рождения, – дернув плечом, отвечает Дориан. – А я Телец, и если мы выберемся из этой истории, стоит, пожалуй, попросить вашу матушку составить мне гороскоп.

– А про мать-то мою что вам известно? – в изнеможении спрашивает Закери.

Он с трудом поспевает за Дорианом, и на каждом перекрестке порыв ледяного ветра пронизывает его насквозь. Следить за названиями улиц он перестал, но, похоже, движутся они на юго-восток.

– Мадам Лав Роулинс, духовный наставник, – говорит Дориан, в очередной раз куда-то свернув. – Жила на Гаити всего до четырех лет, но порой имитирует акцент, поскольку есть клиенты, которым такое по вкусу. Специализируется на психометрии, балуется гаданием на картах таро и чайных листьях. В Новом Орлеане вы жили над ее магазином. Там ведь и находилась та дверь, которую вы не открыли, верно?

Закери удивлен, откуда ему известно про дверь, но потом простой ответ сам приходит ему в голову.

– Вы прочли книгу!

– Просмотрел несколько первых глав, если их можно назвать главами. Мне было любопытно, отчего вы так к ней привязаны. Теперь я понимаю. Они не должны знать, что вы в книге, иначе вами заинтересуются еще больше, сейчас-то они гоняются за книгой.

– Да кто же они такие?! – вздыхает Закери, и они сворачивают на улицу пошире, в которой он узнает Парк-авеню.

– Группка вздорных ублюдков, которым кажется, что они делают благое дело, хотя это сущее заблуждение. – Дориан так ощетинивается, что, на взгляд Закери, раздражение его может иметь личную подоплеку и не исключено, что оно обоюдно. – Мог бы преподать вам урок истории, но сейчас времени на это нет.

– Так куда мы идем?

– В их американскую штаб-квартиру, которая, к счастью, всего в нескольких кварталах отсюда.

– Погодите, мы что, идем к ним? Я не.

– Там сейчас почти никого нет, и это нам на руку. Когда придем, вы отдадите им это.

Дориан достает из сумки книгу, но это не та. Эта потолще, синяя и кажется очень знакомой, а на крышке выдавлен золотом рисунок. Бюст Ареса.

Закери поворачивает ее корешком, взглянуть на заглавие, но он и так знает, что там. “Век сказаний, или Красота мифологии”. Библиотечная наклейка с шифром отодрана.

– Вы взяли ее из библиотеки! – Обвинение звучит как очевидность, стоит произнести его вслух. – Вы там были!

– Правильно, Когтеврану – десять очков! Хотя не очень-то умно было с вашей стороны собрать все книги и оставить их без присмотра, когда вам маффина захотелось.

– Маффин был вкусный! – защищаясь, протестует Закери, и Дориан, ему на удивленье, смеется – приятным, глубоким смехом, от которого становится немного теплей.

– Вкусный маффин – это просто кекс без глазури, – замечает Дориан, а потом возвращается к делу: – Вы должны принести им эту книгу.

– Разве они не поймут, что книга не та?

Откинув заднюю крышку переплета, Закери видит, что штрихкод тоже снят, а на его месте инициалы: “Дж. С. К”.

– Те, кто за вами следил, конечно, поняли бы, – говорит Дориан. – Но им сейчас не до того. А те, на кого оставлена их коллекция, птицы низкого полета, им невдомек, о какой в точности книге речь. Вы дадите им эту, возьмете у них другую для меня, и тогда я верну вам вашу.

Он снова показывает “Сладостные печали”, и у Закери мелькает мысль, что хорошо бы выхватить ее и дать деру. Но руки у него так замерзли, что невмочь вынуть их из карманов. И потом, этот тип, как бы его ни звали, скорей всего, запросто его догонит.

– Какой смысл во всем этом книгообмене? – спрашивает он взамен.

Дориан снова прячет “Сладостные печали” в карман.

– Вы поможете мне с книгообменом, а я отведу вас туда.

Пояснять, куда именно, не требуется, но Закери теряется, что на это сказать. Неоновый свет вывески, мерцая, раскрашивает снежный сугроб на обочине то в красный из серого, то снова из серого в красный.

– Оно существует, – утвердительно говорит он.

– Конечно же, существует, – отвечает Дориан. – Вам ли не знать. Вы чувствуете это нутром, иначе вас здесь бы не было.

– Оно. – начинает было Закери, но закончить вопрос не может.

Оно такое же, как в книге? Ему смертельно хочется это узнать, но, наверно, думает он, настоящее никогда не опишешь словами. Оно всегда больше.

– Без моей помощи вам туда не попасть, – продолжает Дориан, когда они стоят на красном свете светофора, хотя машин близко нет. – Ну, разве что у вас есть какая-то договоренность с Мирабель, о которой мне неизвестно.