Мелисса Грей - Полуночная девушка

Айви устраивало, что Дориан предоставлен сам себе, а вот Джаспер и не думал оставлять его в покое. Сидя на диване с чашкой чая в руках, девушка наблюдала за происходящим, и это было куда интереснее, чем если бы она смотрела телевизор, которого, к слову, у Джаспера не было. Его лофт – с роскошным белым ковром, витражами и коллекцией ворованных произведений искусства – был слишком пафосен для такой банальщины.

Джаспер протянул Дориану свитер приятного василькового цвета. Айви даже издалека было видно, какой он мягкий.

– Примерь, – предложил Джаспер.

Дориан буркнул, не отрывая взгляда от меча, который лежал у него на коленях:

– Не хочу.

– Если ты забыл, в твоей рубашке дыра от меча, – заявил Джаспер. – Точь-в-точь как в твоем боку.

Айви и не думала смеяться над Дорианом, но удержаться было невозможно. С Джаспером было легко, и Айви это ценила. Ей нужен был буфер между ней и Дорианом, и Джаспер охотно взял на себя эту роль.

– Кстати, – Джаспер поднес свитер к лицу Дориана, – этот цвет подходит к твоим глазам. То есть к глазу.

Если бы взглядом можно было убить, Дориан уничтожил бы Джаспера. Интересно, подумала Айви, зачем Джаспер его дразнит: из-за нее или просто хочет посмеяться? Казалось, Дориан того и гляди выкинет что-то такое, о чем впоследствии пожалеет, однако он сумел сдержаться и осторожно отложил меч и взял свитер из рук Джаспера.

Интересно. А он не так-то прост.

– Вот умница, – похвалил Джаспер. – Давай помогу.

Дориан отстранился. Айви заметила, как он стиснул зубы и прищурил глаза. Ему было больно. Айви – ученице лекаря хотелось помочь ему. Но та Айви, которую Дориан ударил, моментально подавила этот порыв.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи, – сквозь зубы процедил Дориан, хотя и Айви, и Джасперу было ясно, что это не так.

Сказать, что Джаспер вздохнул с раздражением – все равно что назвать ливень дождиком.

– Нет ничего постыдного в том, чтобы принять помощь, если она нужна.

Дориан хмуро протянул ему свитер.

– Ладно, – процедил он сквозь зубы.

Джаспер взял свитер из рук Дориана и так бережно, что Айви даже удивилась, помог Дориану его надеть. Айви уже подумала, что все закончится мирно, как вдруг Джаспер сказал:

– Вообще-то раздеваю я куда лучше, чем одеваю.

Дориан поперхнулся. Шея его медленно покраснела, неправдоподобно белые щеки залились румянцем. Айви стало его даже жалко. Она и сама краснела так же густо. Глядя на пунцового от смущения Дориана с его серебристо-седыми волосами, торчавшими в разные стороны, Айви не могла поверить, что когда-то его боялась. Джаспер пригладил непослушные вихры Дориана, и тот издал странный звук – не то булькнул, не то ахнул. Айви спрятала улыбку за кружкой.

– Ты такой милый, когда краснеешь, – произнес Джаспер.

Как ни странно, но Дориан в ответ не съязвил и не огрызнулся. Он зарделся еще сильнее и, поморщившись от боли, продел руки в рукава. Джаспер подмигнул Айви поверх его плеча.

«Вот выпендрежник», – подумала Айви.

Девушка подула на чай, чтобы он остыл, и откинулась на спинку дивана. Фиолетовые подушки были удобны и мягки. Айви отхлебнула глоток и снова уставилась на занятную парочку.

«Да уж, – решила она, – это куда занятнее телевизора».

Гай смотрел, как Эхо изучает план музея, который ей дал Джаспер, раздумывая, как лучше пробраться внутрь. Она была так серьезна, так сосредоточенна, что Гай решил не мешать. После того как они уселись на парадной лестнице, Эхо сунула Гаю пачку зеленых бумажных банкнот и велела купить ей горячий шоколад, пока она занята чертежами. Гай с полминуты таращился на деньги, но потом все-таки встал и пошел искать киоск: впервые за многие десятилетия им так бесцеремонно командовали. Себе Гай тоже купил горячий шоколад, который оказался на удивление вкусным.

Попасть внутрь для Гая никакого труда не составляло, но Эхо так трогательно раздумывала над картой, так мило морщила носик от усердия, а на лицо ей падали пряди волос. Минут через пятнадцать Гай наконец решился признаться ей:

– Я знаю, как можно попасть внутрь, – заявил он.

Эхо изумленно вскинула голову, словно забыла, что он здесь. Они сидели на парадном крыльце Метрополитен-музея, который планировали ограбить. Эхо очень веселило, что они обдумывают кражу под самым носом у охраны. Гай подумал, что это лишний риск, но Эхо так радовалась, что он решил не портить ей удовольствие.

– Что? – Эхо вытянула ноги. Она разложила чертежи на ступеньке выше той, на которой сидела, и столько времени провела в неудобном положении, что ее суставы, должно быть, совсем затекли.

Гай указал бумажным стаканчиком на уличного торговца с тележкой, который продавал сосиски в хлебе. Эхо обозвала их «хот-догами», но при чем тут собаки, Гай так и не понял.

– Пока ты тут голову ломала, мы очень мило поболтали с вон тем мужиком. Так вот он рассказал, что больше всего в музее ему нравится гробница Пернеба. Кажется, это на первом этаже, так что мимо нее постоянно ходят толпы посетителей. – Гай отхлебнул шоколад. Он был очень доволен собой. Пожалуй, грабитель из него получился куда лучше, чем Повелитель драконов. – Для египтян гробницы не были памятниками смерти – скорее местом перехода из земной жизни в мир иной.

Эхо медленно кивнула.

– То есть ты хочешь сказать, что гробница может стать отличным порталом в междумирье.

Гай торжественно поднял стаканчик.

– Именно. – Он тряхнул стаканчиком, наблюдая, как последние капли шоколада смешиваются с молоком. – Это все равно что природные порталы типа переплетенных корней сакуры. Цикл жизни и смерти наделяет их силой. Ловко ты тогда улизнула.

Эхо зарделась и застенчиво улыбнулась в ответ на его комплимент. Ей было приятно. Девушка поспешно отпила шоколада.

– Откуда ты узнал?

– Дориан рассказал, – ответил Гай.

Улыбка сползла с лица Эхо.

– Понятно.

– Не любишь ты его, – заметил Гай. Солнце уже садилось, и вытянувшиеся вдоль улицы высокие здания отбрасывали на тротуар косые тени.

– Он ударил Айви.

Гай уставился в стаканчик. К донышку прилипли капли шоколада.

– Да, я в курсе. Это на него не похоже. Он мне как брат. Я его знаю. Он не такой.

– Ты его защищаешь? – В облике Эхо не осталось и доли кокетства.

– Нет. – Гай поставил стаканчик. Из дверей музея выходили припозднившиеся сотрудники. Внутри остались лишь ночные сторожа. – Нет, я его не защищаю. Но, видишь ли… война портит людей, даже таких хороших, как Дориан. – Эхо нахмурилась, но Гай продолжил: – А Дориан – хороший. Но война делает из нас чудовищ, и хуже всего приходится тем, кто этого никак не заслуживает.

Эхо вздохнула, опустила плечи, и с этим движением вся ее злость, казалось, куда-то улетучилась. Небольшое, но все-таки достижение. Гаю нестерпимо захотелось узнать, что скрывает ее взгляд, о чем она думает. Он отвернулся, решив что сейчас есть дела поважнее.