Тоти Мартинес - Энда. Земля легенд

– Поехали, Кокска! – закричал он. – Мы нужны отцу!

Он даже не заметил, что зверь остался стоять, глядя ему вслед…

Он подъехал к крепости на закате и сразу бросился в Священный Зал. Он даже не заметил, что Южная Башня наполовину разрушена, а посреди двора появилось огромное черное пятно, похожее на след от огромного пожара. Он застал Атту именно в таком состоянии, каким тот явился ему в видении: на соломенном тюфяке в окружении своего народа.

– Наконец-то, – еле слышно произнес он, увидев Ихабара. – Я не хотел уходить, не простившись с тобой, мой любимый сын.

– Отец… я… – запинаясь, пробормотал он.

– Я знаю. Ты никак не можешь найти свое место и не знаешь, кто ты. Терпение, сын, и все встанет на свои места, главное верить. Я горжусь тобой, горжусь всеми вами, – добавил он, улыбаясь плачущим Исею и Геруке, – и я скажу об этом вашей матери, если Богиня примет меня в свое лоно.

– Отец…

– Привыкай обходиться без меня, дорогой Ихабар. Ничто не дается навсегда. Мы рождаемся и умираем, возможно, для того, чтобы родиться в другом месте, в другое время, в другом виде… И я благодарю Амари за то, что она позволила мне увидеть победу наших народов над захватчиками, хотя это разбило мне сердце. Но помни: ты то, что ты делаешь – как хорошее, так и плохое.

Прах Атты, сына Ансо, вождя клана бигорра из Турбы, любимого и уважаемого вождя и отца, захоронили рядом с прахом единственной женщины, которую он любил, матери его детей, в погребальной пещере Горы Ветров, откуда в ясные дни, когда расходились тучи и туман, можно было увидеть его вторую любовь – Энду.

На рассвете, проведя ночь возле тела отца, Ихабар внезапно вспомнил о детеныше дракона и, терзаясь чувством вины, прибежал в Северную Башню. Наверняка малыш умер от истощения, потому что никто не знал о его существовании. Кроме того, как рассказал ему кто-то из стариков, никто из бигорра не выходил из Священного Зала после того, как Осен предостерег их о скором появлении алого дракона. Они слышали удары, грохот обрушивающихся скал, оглушительный рев, заставлявший их дрожать от страха. Затем они ощутили жар гигантского пожара и отказались выходить даже после того, как великан сообщил им, что все закончилось. Они ему не поверили и не захотели рисковать. По пути к башне Ихабар наконец обратил внимание на то, в каком ужасном состоянии находится крепость. Если прежде она была лишь наполовину руиной, то дракон разрушил ее почти полностью.

– Вот так наследство ты мне оставил! – воскликнул он, думая о друге.

Он вошел в башню и поспешил к корзине, которая стояла у очага, уже давно остывшего. Животного нигде не было видно, хотя по всему полу были разбросаны оленьи кости. Во всяком случае, Осен проявил предусмотрительность и оставил детенышу мяса, чтобы ему было что поесть.

– Суа! Суа!

При виде показавшегося из-за дымохода серебристого дракона, значительно превосходящего его ростом, Ихабар онемел от изумления. На мгновение ему вспомнилась встреча с его матерью, но прежде всего с его отцом в Теснине Тьмы. Он уже хотел выхватить из закрепленного на спине чехла меч, как вдруг зверь упал на пол лапами вверх и выжидательно посмотрел на юношу, приглашая почесать ему животик, как если бы был не двухметровым драконом, а самым обычным щенком. Ихабар едва не разрыдался. В последние дни он терпел боль и усталость, убивал других людей, видел смерть насильника матери, женщина, которую он полюбил, оказалась недоступной, и он только что похоронил прах отца, человека, перед которым всегда преклонялся. Его тело и мозг достигли предела человеческих возможностей, и у него просто ни на что не осталось сил. Упав на живот дракону, он обнял его за шею…

Спустя несколько недель бигорра решили вернуться в Турбу. Непосредственная опасность была устранена, и они полагали, что теперь фрей сунутся к ним не скоро, если вообще когда-либо это сделают. Людям хотелось вернуться в родные места, пусть даже от их жилищ не осталось ничего, кроме груды камней. Они не сомневались, что успеют отстроить дома до прихода снегов. Кроме этого, необходимо было засеять заброшенные поля и заново приобрести животных. И они надеялись, что удастся забыть все пережитые ужасы. Несмотря на мольбы Исея и Геруки, Ихабар с ними не пошел. Он сказал, что желает остаться в Хентилхаре, поближе к небу, рядом с духами их родителей, в компании доброго Кокска и усыновленного им дракона, которому необходимо было добывать пропитание. Впрочем, он пообещал, что будет часто спускаться с горы и навещать родных. Проводив свое племя, он поспешно поднялся на самый верх башни и сел на пол в Пупе Энды. Первым делом он убедился в том, что его люди целыми и невредимыми благополучно прибыли в родное селение. Затем он отыскал Осена. Великан шел по Илене, среди зеленых долин и полноводных рек, которых Ихабар никогда прежде не видел. Наконец он пришел на гору, изобилующую источниками, журчащими повсюду, куда ни глянь. На вершине горы стояла сложенная из камня крепость таких размеров, что человеческому глазу объять ее было не под силу. Увидев Осена среди других великанов, Ихабар подумал, что друг выглядит счастливым, и обрадовался за него. Оставалось только найти Эндару. Он оставил ее поиски напоследок, опасаясь неудачи, и не ошибся. Как бы он ни сосредоточивался на ней, на ее глазах, волосах, губах, как бы ни вызывал в памяти ее миниатюрную фигуру верхом на белой лошади среди деревьев Ущелья, единственным, что ему удавалось разглядеть, была каменная стена Священной Горы. Тогда он сосредоточился на лучнике илун, который – при условии, что он выжил, – наверняка находился там, где была она. И он действительно его увидел. Он с грустным видом сидел у двери какого-то дома в лесу в обществе длинноволосого мужчины и огромной женщины. Ихабар напряг слух, чтобы услышать, о чем они говорят.

– Ты правильно сделал, что привез ее сюда, – говорил мужчина.

– Она поправится? – спрашивал лучник.

– О ней позаботится Богиня, а ты должен вернуться в свое селение. Здесь тебе больше делать нечего.

– Я могу ждать…

– Нет. Если Эндара когда-нибудь выйдет из Священной Горы, ты будешь для нее посторонним человеком. Вполне возможно, что к этому времени ты уже умрешь. А она – избранница Амари и поэтому не состарится. Возвращайся в свое селение, к своим людям, к своей бабушке. Ты молод, ты ее забудешь.

– Никогда!

– Послушай, – вступила в разговор огромная женщина и улыбнулась Игари, – ты ведь всегда знал, что когда-нибудь тебе придется ее оставить, разве не так? Ну так вот, это время настало. Я гораздо старше тебя, поэтому мудрее. Поверь мне, ее образ будет тускнеть в твоей памяти, пока не превратится в сон, и тебе будет трудно понять, произошло это все на самом деле или является плодом твоего воображения.