Райчел Мид - Безмолвная

Я вскидываю руки, считая, что смогу убедительно это отрицать. Вот только пальцы у меня дрожат, и, похоже, мое лицо говорит ему правду: что я тоже его люблю, любила с того мгновения, когда тот прекрасный сияющий паренек пришел мне на выручку. Паренек, который теперь превратился в мужчину с твердыми убеждениями и стал для меня крепкой опорой.

Я не успеваю опомниться, как Ли Вэй притягивает меня к себе и целует. Когда он поцеловал меня на постоялом дворе, он был робким и неуверенным. Теперь все иначе. Его действия полны решимости, и, когда наши тела прижимаются друг к другу, я забываю обо всем. Когда-то я считала, что у меня слишком много органов чувств, а теперь мне внезапно кажется, что вообще все чувства исчезли. Я ничего не слышу. Я ничего не вижу. В это мгновение я сосредоточена на одном: на прикосновении его губ к моим. Его поцелуй кружит голову и наполняет ликованием, мне одновременно холодно и жарко. Я целиком погружаюсь в эмоции, которые были для меня такими же незнакомыми, как новые звуки.

Когда мы на секунду отстраняемся друг от друга, я задыхаюсь. Мне кажется, что теперь, когда я больше не пытаюсь убедить себя в том, что мне он безразличен, я смотрю на мир новым взглядом. Я открылась навстречу своим чувствам и правде, и это дало свободу. Ли Вэй снова меня целует. На этот раз я немного к этому готова, но только немного. Поцелуй наполняет меня жаром и томлением, а также новой надеждой и целеустремленностью.

«Это судьба, – заявляет он жарко, когда нам удается снова оторваться друг от друга. – Мы должны быть вместе. Ну же, пойдем. Давай сделаем круг и выйдем на дорогу, которая ведет из этого города. Пойдем по ней туда, куда она нас поведет. В поселке нас ничего не ждет».

Я слишком много времени тратила на грезы, на мечты о том, чего нет, но что могло бы быть. Именно так устроено мое искусство. А вот открывшаяся передо мной возможность – это то, о чем я даже мечтать не осмеливалась, шанс уйти прочь с этим юношей, которого я давно люблю, чтобы мы с ним смогли вести чудесную жизнь, и я с помощью своего искусства стала бы запечатлевать красоту, а не отчаяние. Эта мысль пьянит и манит, и мне безумно хочется такой жизни. Оставить позади наше мрачное прошлое, идти к будущему, наполненному красотой, звуком и радостью…

«Ли Вэй, я не могу», – говорю я.

«Фэй… Ты же не станешь убеждать, будто ты меня не любишь».

«Ты прав, не стану, – соглашаюсь я. – Потому что я и правда тебя люблю. Но все не так просто».

«Нет ничего проще!» – утверждает он.

«Ты сказал, что в поселке нас ничего не ждет, но это не так. Там моя сестра. Я не могу ее бросить. – Я прерываюсь, чтобы глубоко вздохнуть и взять себя в руки. Разве возможно в мгновение ока перенестись от такого счастья к такому отчаянию? На несколько мгновений мне представилось, будто весь мир у меня в руках. Теперь я чувствую, будто всего лишилась. – Если ты не хочешь возвращаться, я тебя пойму. Ты можешь уйти и устроить себе эту новую жизнь. Мне же надо вернуться ради Чжан Цзин, как бы трудно это ни было».

Он энергично трясет головой.

«Нет! Нам нельзя снова разлучаться. Нам надо поговорить, надо подумать…»

Донесшийся из леса шум заставляет меня поспешно обернуться. Я вглядываюсь в заросли деревьев, в ту сторону, откуда мы пришли. Там ничего нет, но ошибки быть не может: я услышала солдат. Звуки становятся громче – ближе.

«Они нас выследили», – говорю я Ли Вэю.

Меня снова охватывает страх. Как это ни трудно, я отбрасываю свои противоречивые чувства: сейчас надо думать о том, как нам выжить.

«Наверное, мы оставили след, когда бежали, – говорит он. Его лицо снова стало жестким и серьезным. – В какой они стороне? – Я указываю в ту сторону, откуда доносятся звуки. Несколько долгих мгновений он всматривается в мое лицо, явно что-то обдумывая. Наконец он, похоже, приходит к какому-то непростому решению. – Ладно, давай возвращаться на гору».

Он берет меня за руку, и мы снова бежим. Лес редеет, а местность становится неровной: мы добрались до подножия горы. Он указывает куда-то направо. Свет меркнет, наступают сумерки, но мне все равно хорошо видно, куда направлена его рука: на подвесную дорогу.

«Хочешь вернуться в поселок? Дорога – это единственная возможность», – говорит Ли Вэй.

«Это же невозможно!» – возражаю я.

Он грустно улыбается:

«Смотри, чего мы уже добились. Нам неплохо удается невозможное».

«Дорога наш вес не выдержит! – возмущаюсь я. – К тому же кому-то надо крутить ворот, чтобы корзинка двигалась. Не думаю, чтобы Хранитель стал нам помогать».

«Не станет, – соглашается Ли Вэй, с тревогой глядя на дальний конец дороги. Спустя несколько мгновений он глубоко вздыхает. – Поедешь ты, – говорит он. – Одна».

«И что от этого изменится? – вопрошаю я. – Она все равно меня не выдержит. Я вешу больше тридцати шести кило!»

«Риск есть, – соглашается он. – Но мне случалось снимать грузы, пришедшие к нам по дороге. И тебя я поднимал. Разница пустяковая… Меня канаты не выдержат, а вот тебя – смогут. Я буду вращать ворот. Ты хочешь вернуться назад, и я позабочусь о том, чтобы ты туда попала».

«Нет! Без тебя я не уйду!» – возражаю я ему.

«Фэй, другого не дано».

«А что тогда будет с тобой?» – спрашиваю я.

«Когда ты окажешься наверху, я спрячусь от солдат, – говорит он спокойно… Как будто мы весь этот час не пытались именно это сделать! – Одному из нас это будет проще».

Мы оба знаем, что это неправда.

«Ты их не будешь слышать! – пытаюсь я спорить. – Это тебе надо было бы вернуться обратно, а мне прятаться».

Я не могу понять, как ему удается оставаться таким спокойным, когда все мои чувства в смятении.

«Ты должна вернуться к сестре и к нашим людям, – говорит он. – Тебе лучше удастся с ними говорить. Как только ты благополучно окажешься наверху, я затаюсь, а потом найду способ либо вернуться к тебе, либо устроить свою жизнь еще где-то».

Хотя Ли Вэй делает вид, будто уверен в своих возможностях, я вижу, что на самом деле это не так. Если он потратит время на то, чтобы отправить меня наверх, у него вряд ли останется шанс скрыться от солдат. Но даже если у него получится это сделать, нет никакой гарантии, что они не выставят посты у подножия в надежде увидеть, как он будет подниматься. Вздрогнув, я понимаю, что подразумевает этот план: я могу больше никогда его не увидеть. Если мы с ним сейчас убежим, пойдем вслед за мечтой и попытаемся скрыться вдвоем и начать новую жизнь, то, возможно, нам обоим удастся остаться в живых. Такой вариант манит – почти нестерпимо. Его поцелуй еще не остыл у меня на губах, а от мысли о том, что в моей жизни его не будет, обрывается сердце.

Но он – не единственный, кого я люблю. Чжан Цзин осталась в поселке, а еще Наставник Чэнь и все те, кого я знаю всю жизнь. Они – невинные жертвы. Я не могу допустить, чтобы они слепо – в переносном или даже буквальном смысле этого слова – шли навстречу столь ужасной судьбе. Они должны знать, что происходит, что с ними творит этот город. Мудрых Старейшин надо предупредить, чтобы они смогли придумать способ выжить.