Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник)

К своей дверце я направился почти бегом, ведя пальцами по капоту. Меня не покидало выматывающее нервы ощущение, что Эдит уже жалеет о своей откровенности, поэтому вполне может уехать без меня, сорваться с места и раствориться в ночи. Когда я сел, она со значением посмотрела на мой ремень, и мне пришлось пристегнуться. На секунду я задумался, неужели она свято верит в истину «безопасность превыше всего» – пока не заметил, что сама она пристегнуться не удосужилась. Эдит тронула машину с места и так лихо ввинтилась в неплотный поток транспорта, словно вообще не думала об осторожности.

– Итак, – с мрачной улыбкой произнесла она, – теперь твоя очередь.

– Можно еще один вопрос? – запинаясь, спросил я; мне казалось, что Эдит слишком быстро гонит машину по тихой улице.

По правде сказать, я не горел желанием отвечать на ее вопросы.

Она покачала головой.

– Мы же договорились.

– Да это, в сущности, даже не вопрос, – настаивал я. – Просто я хотел бы кое-что уточнить.

Она закатила глаза.

– Только быстро.

– Так вот… ты сказала, что поняла – в книжный я не заходил, а потом направился на юг. Вот мне и захотелось узнать, как ты это определила.

Ответ она обдумывала довольно долго.

– А мне казалось, что мы договорились быть откровенными друг с другом, – заметил я.

Она метнула в меня взгляд, явно означавший «ладно, ты сам напросился».

– Ну хорошо: я следовала за тобой по запаху.

Глядя в окно, я пытался осмыслить сказанное.

– Твоя очередь, Бо.

– Ты так и не ответила на мой второй вопрос.

– Уж будто бы.

– Нет, реально. Как ты читаешь мысли? Ты можешь прочитать мысли любого человека, где бы он ни был? Как ты это делаешь? А остальные в твоей семье?..

В темной машине разговаривать было легче. Уличные фонари остались далеко позади, а в приглушенном свете от приборной доски казалось вероятным все, что угодно, даже самый немыслимый бред.

Кажется, Эдит тоже уловила это ощущение нереальности, словно обыденность отступила на время, оставила нас в этом замкнутом пространстве вдвоем. Почти беспечно она объяснила:

– Нет, читать мысли умею только я. Но не всегда и не у всех. Я должна быть хоть немного знакома с тем, кого пытаюсь прочитать. Чем более знаком мне чей-либо… «голос», тем больше расстояние, с которого я могу расслышать его. Но все равно это расстояние не превышает нескольких километров. – Она помолчала. – Это все равно что находиться в огромном зале, полном людей, которые говорят все разом. Голоса на заднем плане сливаются в гул. Иногда мне удается сосредоточиться на одном из них, но лишь в том случае, если этот человек мыслит ясно.

Так что обычно я отключаюсь от этого гула – порой он здорово отвлекает. И потом, так проще казаться нормальной. Мне постоянно приходится следить за тем, чтобы отвечать не на мысли, а на слова, которые произносит мой собеседник.

– А почему ты не слышишь мои мысли? – полюбопытствовал я.

Она внимательно посмотрела на меня и разочарованно отвернулась. И я вдруг понял: каждый раз, когда она смотрела на меня таким взглядом, она, должно быть, пыталась прочитать мои мысли.

– Не знаю, – наконец пробормотала она. – Возможно, твое сознание отличается от других людей. Как будто ты мыслишь на длинных волнах, а я способна принимать только ультракороткие. – Вдруг развеселившись, она усмехнулась.

– Мои мозги работают неправильно? Значит, я урод? – Ее догадка попала не в бровь, а в глаз. Я всегда подозревал то же самое, и теперь, когда мои предположения подтвердились, расстроился.

– Не знаю, почему ты считаешь себя уродом. – Она рассмеялась. – Ведь голоса в голове у меня, да и то лишь гипотетически… – Ее лицо снова стало непроницаемым. – И мы снова вернулись к разговору о тебе.

Я нахмурился. Как же вести этот разговор?

– Мы договорились быть откровенными друг с другом, – мягко напомнила она.

Пытаясь подобрать слова, я отвел взгляд от ее лица и случайно посмотрел на спидометр.

– Ни хрена себе! – заорал я.

– В чем дело? – удивилась она и огляделась по сторонам, хотя ей следовало смотреть только вперед. Но скорость не сбросила.

– Ты гонишь под сто восемьдесят километров в час! – я все еще кричал.

В панике я бросил взгляд в окно, но было так темно, что я мало что увидел – только длинный лоскут шоссе в голубоватом свете фар. По обе стороны от шоссе высился черный лес, и на скорости, с которой мы неслись, этот лес казался сплошной стеной.

– Успокойся, Бо. – Она закатила глаза, но скорость не сбросила.

– Смерти нашей хочешь?

– Мы не разобьемся.

Я попытался понизить тон.

– Куда ты так спешишь, Эдит?

– Я всегда так езжу. – Она повернулась ко мне и сверкнула улыбкой.

– На дорогу смотри!

– Бо, я ни разу не попадала в аварию, меня даже не штрафовали. – Она усмехнулась и постучала себя по лбу. – У меня здесь антирадар.

– Руль держи, Эдит!

Она вздохнула, и я с облегчением увидел, как стрелка медленно отползла к ста тридцати километрам.

– Доволен?

– Почти.

– Ненавижу ездить медленно, – пробурчала она.

– Это, по-твоему, медленно?

– Довольно разговоров о том, как я вожу машину, – отрезала она. – Я все еще жажду услышать, как ты себе объясняешь все эти странности.

Я заставил себя отвести взгляд с дороги, но не знал, куда теперь смотреть. Пялиться на Эдит было неловко – я понимал, что сейчас мне придется произнести то самое злополучное слово. Наверное, мое беспокойство было слишком явным.

– Я не буду смеяться, – пообещала она.

– Я не этого боюсь.

– Тогда чего же?

– Что ты… рассердишься. И расстроишься.

Она сняла руку с рычага переключения передач и потянулась ко мне – нерешительно, проделав путь всего в несколько сантиметров. Жест-предложение. Я поднял взгляд: убедиться, что правильно понял ее, и увидел в ее глазах мягкий блеск.

– Обо мне не беспокойся, – попросила она. – Я справлюсь.

Я взял ее за руку, она легко обхватила своими пальцами мои всего на секунду, а потом убрала руку обратно на рычаг. Я осторожно накрыл ладонью ее руку, обвел большим пальцем контур запястья. Ее кожа была такой гладкой – нет, не податливой, а гладкой, как атлас.

– Нет ничего страшнее неизвестности, Бо, – прошептала она.

– Извини, я просто не знаю, с чего начать.

Еще одну долгую минуту в машине было тихо, слышалось лишь урчание двигателя и мое сбивчивое дыхание. Как дышит Эдит, я не слышал. Я провел пальцем по краю ее идеальной ладони.

– Попробуй начать с самого начала, – предложила она обычным голосом. Прозаическим и деловитым. – Эту гипотезу тебе подсказала фантазия, или что-то натолкнуло на мысль о ней – может, комиксы или кино?

– Ни то, ни другое, – ответил я. – Но и моя фантазия тут ни при чем.