Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник)

– А мне нравится ночь. Если бы не темнота, мы никогда не увидели бы звезды, – я нахмурился. – Впрочем, здесь они все равно видны редко.

Она рассмеялась, у нее вдруг поднялось настроение.

– Чарли будет здесь через несколько минут. Так что если не хочешь говорить ему, что в субботу едешь со мной… – она с надеждой посмотрела на меня.

– Ну уж нет, спасибо. – Я подхватил рюкзак, двигаясь неловко, так как от долгого сидения в машине у меня затекла спина. – Значит, завтра моя очередь?

– Еще чего! – притворно возмутилась она. – Я же сказала, что у меня есть еще вопросы.

– Куда уж больше!

Она улыбнулась, показывая ямочки.

– Завтра узнаешь.

Я смотрел на нее слегка ошарашенно, как обычно.

Мне всегда казалось, что у меня нет особых предпочтений. У каждого из моих друзей в Финиксе они имелись: одному нравились блондинки, другому – длинные ноги, третьему – голубые глаза. А я в этом смысле был довольно непритязателен: любая девчонка хороша, если она симпатичная. Но теперь я понял, что угодить мне труднее, чем кому-либо из моих приятелей. Видимо, у меня совершенно особенные предпочтения, а я об этом даже не подозревал. Я не знал, что мой любимый цвет волос – бронзовый, с металлическим блеском, потому что раньше никогда такого не видел. Не знал, что ищу глаза медового оттенка, потому что и они мне раньше не попадались. Я не догадывался, что губы девчонки должны быть изогнуты так, а не иначе, что ее скулы должны быть высокими, а глаза – удлиненными и чуть раскосыми. Словом, мне по вкусу только один типаж, вернее – одно лицо.

Забыв о предостережениях я, как последний кретин, подался вперед и потянулся к этому лицу.

Она отпрянула.

– Прос… – начал я, уронив руку.

Но она отвернулась, рассматривая улицу сквозь пелену дождя.

– О, нет… – выдохнула она.

– В чем дело?

Ее челюсти сжались, она свела брови над переносицей. И бросила на меня мимолетный взгляд.

– Еще одно осложнение, – хмуро сообщила она.

Она перегнулась через меня и распахнула мою дверцу. От ее близости мое сердце понеслось сбивчивым галопом, но она тут же отстранилась.

Сквозь дождевую завесу вспыхнули фары. Я вскинул голову, ожидая увидеть Чарли и готовясь к неизбежным объяснениям, но оказалось, что к дому подъехал незнакомый темный седан.

– Скорее! – поторопила Эдит.

Она не сводила глаз с незнакомого седана.

Я выскочил из машины, хоть ничего и не понимал. Дождь хлестал мне в лицо, я накинул капюшон.

Разглядеть фигуры на переднем сиденье незнакомой машины не удалось – было слишком темно. Но при свете ее фар я хорошо видел Эдит: она пристально смотрела вперед, впившись взглядом во что-то или в кого-то, невидимого мне. На ее лице застыло причудливое выражение досады и вызова.

Потом она завела машину, шины взвизгнули на мокром асфальте, и за считаные секунды «вольво» скрылся из виду.

– Эй, Бо! – послышался знакомый хрипловатый голос с водительского сиденья темной машины.

– Джулс? – я прищурился. В этот момент из-за угла вывернула патрульная машина Чарли, ее фары высветили Джулс и ее пассажира.

Джулс уже выбиралась из машины, ее широкая улыбка была заметна даже в сумерках. На пассажирском месте рядом с нею сидела женщина намного старше, внушительная, с запоминающимся лицом – суровым и непреклонным, с прорезавшими ржаво-красную кожу глубокими складками, как на старой кожаной куртке. А ее глубоко посаженные глаза под широкими бровями оказались удивительно знакомыми – черными, словно бы очень молодыми и в то же время слишком древними для этого лица. Мать Джулс, Бонни Блэк. Я сразу узнал ее, хотя в последний раз видел лет пять назад, а в первый день в Форксе даже не вспомнил ее имени, когда Чарли упомянул о ней в разговоре. Бонни не сводила пристального, испытующего взгляда с моего лица, и я робко улыбнулся ей. Вдруг я понял, что ее глаза широко открыты, как от потрясения или страха, а ноздри раздуваются, и моя улыбка погасла.

Еще одно осложнение, как сказала Эдит.

Бонни не сводила с меня внимательных встревоженных глаз. Неужели она сразу узнала Эдит? Может, она и вправду верит в легенды квилетов?

Ответ в глазах Бонни был очевидным. Да. Верит.

– Бонни! – воскликнул Чарли, выходя из патрульной машины.

Поманив за собой Джулс, я кинулся под навес крыльца. За моей спиной Чарли громко приветствовал друзей.

– Ладно, притворюсь, что не видел тебя за рулем, юная леди.

– А нам в резервации рано выдают права, – отозвалась Джулс, пока я отпирал дверь и включал свет на крыльце.

Чарли рассмеялся.

– Да, как же!

– А кто еще возить-то меня будет? – Гулкий голос Бонни я узнал сразу, хотя много лет не слышал его. Я словно вернулся в детство.

Войдя в дом, я оставил дверь открытой, включил свет и повесил куртку. Потом остановился в дверях, с беспокойством наблюдая, как Чарли и Джулс помогают Бонни выбраться из машины и пересесть в инвалидное кресло.

Вскоре мне пришлось посторониться: все трое ввалились в дом, отряхиваясь от дождя.

– Вот так сюрприз, – повторял Чарли.

– Давно не виделись, – согласилась Бонни. – Надеюсь, неплохое было время, – она снова стрельнула в меня взглядом темных глаз, выражение ее лица осталось непроницаемым.

– А как же. Останетесь смотреть игру?

Джулс усмехнулась.

– На то и расчет: наш телевизор сломался на прошлой неделе.

Бонни состроила дочери гримасу.

– А Джулс, конечно, не терпелось снова увидеться с Бо, – не осталась в долгу она. Джулс хмуро глянула на мать.

– Хотите есть? – спросил я, спеша укрыться на кухне. Под пристальным взглядом Бонни мне стало неуютно.

– Не-а, мы перед отъездом поели, – ответила Джулс.

– А ты, Чарли? – спросил я, сворачивая за угол и оглядываясь через плечо.

– Конечно, – отозвался он. Его голос удалялся в сторону гостиной и телевизора. Я слышал, как скрипит кресло Бонни, которая направилась туда же.

Когда сэндвичи с сыром уже лежали на сковороде, а я резал помидоры, я услышал, как кто-то вошел и остановился у меня за спиной.

– Ну, как жизнь? – раздался голос Джулс.

– Неплохо. – Я улыбнулся: ее энтузиазм был заразителен. – А у тебя? Собрала себе машину?

– Нет, – она нахмурилась. – Деталей не хватает. Эту мы взяли на время, – она ткнула большим пальцем в сторону двора.

– Сочувствую. Но мне ни разу не встретился… как там называется эта штука, которую ты ищешь?

– Главный цилиндр тормозной системы. – Она усмехнулась. – А что с пикапом? – вдруг спросила она.

– Ничего.

– А-а. Увидела, что ты на нем не ездишь, вот и спросила.

Я заглянул в сковороду и приподнял край сэндвича, проверяя, поджарился ли хлеб.

– Меня знакомая подвезла.

– Клевая тачка, – восторженно оценила Джулс. – Вот только хозяйку я не узнала.