Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник)

В ту ночь, как обычно, она была звездой моих сновидений. Но атмосфера изменилась и в ночном мире. Она была пронизана теми же электрическими разрядами, которые проскакивали между нами накануне днем, и я постоянно ворочался и часто просыпался. Только под утро, совсем измученный, я наконец уснул без сновидений.

Когда прозвонил будильник, я ощущал и тяжкую усталость, и в то же время прилив сил. После душа, причесываясь перед зеркалом в ванной, я разглядывал себя. Выглядел я, как обычно, и все-таки что-то изменилось. Волосы по-прежнему темные и чересчур густые, бледная кожа, выпирающие кости… все как всегда. Глаза все те же – голубые… и вдруг я понял, что дело в глазах. Мне всегда казалось, что голубой цвет глаз придает моему лицу неуверенное выражение, однако сейчас цвет остался прежним, но парень, который смотрел на меня из зеркала, выглядел решительным и уверенным в себе. Интересно, когда это произошло. Кажется, я уже догадывался.

Завтрак прошел как обычно. Чарли поджарил себе яичницу, я съел миску хлопьев. За едой я думал, забыл ли он про субботу.

– Насчет субботы… – начал он, как будто прочитав мои мысли. Похоже, на почве телепатии у меня развивается паранойя.

– Что, пап?

Он прошелся по кухне и открыл воду.

– Не передумал ехать в Сиэтл?

– Пока все планы в силе.

Я нахмурился: лучше бы он не поднимал эту тему – не пришлось бы мучиться, давая уклончивые ответы.

Он выдавил на тарелку каплю жидкого мыла и принялся возить по ней посудной щеткой.

– А ты уверен, что никак не успеешь вернуться до бала?

– Пап, на бал я не собираюсь.

– Тебя что, никто не позвал? – он не сводил глаз с тарелки.

– Просто это не мое, – напомнил я.

– А-а, – вытирая тарелку, он нахмурился.

Я задумался: неужели он боится, что я стану изгоем? Наверное, надо было объяснить, что я получил кучу предложений. Но эффект мог оказаться обратным. Вряд ли Чарли обрадуется, узнав, что все предложения я отклонил. Тогда придется объяснить ему, что есть девушка… которая не звала меня на бал… а вдаваться в подробности мне не хотелось по вполне понятным причинам.

Это навело меня на мысли о выпускном, Тейлор и уже купленном ею платье, о том, что Логан меня не выносит, и прочей неразберихе. Я до сих пор не знал, как быть. В моем мире никаких выпускных не существовало. В мире, где есть Эдит Каллен, я не собирался проявлять интерес ни к какой другой девушке. И вообще, нечестно будет потакать Тейлор, если у меня не лежит к ней душа.

Помахав мне рукой, Чарли ушел, а я направился наверх, чистить зубы и собирать учебники. Услышав, что полицейская машина уехала, я тут же метнулся к окну. Серебристый «вольво» уже ждал на подъездной дорожке, на месте, которое еще совсем недавно занимала машина Чарли. Прыгая через три ступеньки, я одолел лестницу и уже через секунду вылетел за дверь, гадая, надолго ли установился этот невероятный порядок. Лучше бы навсегда.

Эдит ждала в машине и, казалось, не видела, как я захлопнул дверь дома, не удосужившись поставить замок на сигнализацию. Я подошел к «вольво», робко помедлил перед дверцей, открыл ее и сел. Она непринужденно улыбалась и, как обычно, была невыносимо прекрасна и безупречна.

– Доброе утро. Как ты? – ее взгляд блуждал по моему лицу. Мне показалось, что она задала вопрос не просто из вежливости.

– Хорошо, спасибо.

Рядом с ней у меня всегда все отлично, а не просто хорошо.

– Вид у тебя усталый.

– Не спалось, – признался я.

Она засмеялась.

– Мне тоже.

Двигатель негромко заурчал. К этому звуку я уже начинал привыкать. Наверняка вздрогну от рычания своего пикапа, когда мне придется снова ездить на нем.

– Да уж! – отозвался я. – И все-таки мне, наверное, удалось поспать чуть подольше, чем тебе.

– Держу пари, что так и было.

– Чем же ты занималась ночью?

Она рассмеялась.

– Даже не мечтай! Сегодня вопросы задаю я.

– А-а, ну да. – Я наморщил лоб, не в силах представить, чем могу быть интересен ей. – Что ты хочешь узнать?

– Твой любимый цвет? – с предельной серьезностью спросила она.

Я пожал плечами.

– День на день не приходится.

– А сегодня какой?

– Эм-м… наверное… золотистый.

– А есть причины? Или просто так?

Я смущенно прокашлялся.

– Такого цвета у тебя сегодня глаза. А если бы ты спросила через неделю, я, наверное, назвал бы черный.

Она взглянула на меня с выражением, которого я не понял, но, прежде чем успел спросить, она перешла к следующему вопросу.

– Какая музыка у тебя сейчас в плеере?

Я задумался на секунду, а потом вспомнил, что последним слушал диск, который подарил мне Фил. Услышав от меня название группы, Эдит улыбнулась и открыла бардачок под магнитолой. Оттуда, из стопки дисков – штук тридцати, едва поместившихся в тесном пространстве, – она достала один и протянула мне.

– Меняемся на Дебюсси? – она подняла бровь.

Так продолжалось весь день. Провожая меня с урока на урок, а также весь обеденный час в кафетерии она неустанно расспрашивала меня. Ей хотелось знать все, вплоть до самых незначительных подробностей моего существования. Какие фильмы мне нравятся, какие я терпеть не могу, немногие места, где я уже побывал, и множество мест, где хотел бы побывать, и книги, бесчисленное множество вопросов о книгах.

Я не мог припомнить, когда в последний раз говорил так много. Почти все время я чувствовал себя неловко, уверенный, что уже до смерти ей наскучил. Однако она с интересом выслушивала мои ответы, уточняла, требовала деталей. И я терпел этот сеанс психоанализа, раз уж для нее это важно.

Когда прозвучал первый звонок, я сделал глубокий вдох. Пора.

– Ты не задала мне еще один вопрос.

– Вообще-то их у меня еще много, а какой имеешь в виду ты?

– Совершал ли я поступок, о котором мне стыдно вспоминать.

Она усмехнулась.

– Что, захватывающий рассказ?

– Пока не знаю. Скажу через пять минут.

И я отошел от стола. Ее глаза блестели от любопытства.

За моим прежним столом вся компания уже вставала, собираясь расходиться. Я подошел к ней.

Мои щеки горели, ну и ладно. Мне и полагается выглядеть взволнованным. Тот смазливый парень из мыльной мелодрамы, в которой моя мать не пропустила ни единой серии, тоже раскраснелся, когда играл в похожей сцене. Благодаря ему у меня имелся приблизительный сценарий, дополненный моими собственными мыслями об Эдит. Я надеялся, что доза лести окажется достаточной.

Джереми заметил меня первым, его взгляд стал подозрительным. Глаза перебегали с моего багрового лица на Эдит и обратно.

– Тейлор, можно тебя на минутку? – Понижать голос я не стал.

Она стояла прямо в гуще народу. Логан обернулся и зло вытаращил на меня зеленые рыбьи глаза.