Шими Канг - Путь дельфина. Как вырастить счастливых и успешных детей, не превращаясь в мать-«тигрицу»

За время нашего разговора Кейт минимум раз пять произнесла фразу «Я просто не знаю, что мне делать!». Я понимала, что она хочет, чтобы я объяснила ей, что делать, учитывая, что я «эксперт» по мотивации подростков. Но Саманта не мой ребенок, а я не Кейт, и ее дом не мой дом. Так откуда же мне знать, что будет лучше для нее и ее семьи?

Я изо всех сил стараюсь сама практиковать то, о чем я говорю своим пациентам и их родителям. Я пытаюсь не говорить людям, что им надо делать, а направлять их, чтобы они сами нашли свою собственную мотивацию и решение проблем. Я определенно знала, что может помочь в данной ситуации, и наоборот, чего делать нельзя, но точно так же я знала, что Кейт сама может найти ответы на свои вопросы. Поэтому я спросила Кейт: «Ну а что тебе говорит твоя интуиция?»

«Я растеряна, – ответила она. – Я думала, что в конце концов наступит какая-то ясность, но потом я почитала блог одной мамочки, у которой такая же проблема, как у меня, и это выбило меня из колеи. Я не доверяю своей интуиции, даже тому, что от нее осталось».

При этом в поступках и движениях Кейт было столько прекрасно интуитивного, что я едва сдерживала улыбку. Она так нежно держала мою новорожденную дочку на руках. Она говорила тихим голосом, почти шептала, и каждый раз, когда моя малышка начинала ерзать, она нежно прижималась своей щекой к щечке моей дочери. А еще она часто нюхала головку малышки и говорила: «Ах, какой чудесный запах!»

С моим ребенком Кейт вела себя, руководствуясь своей природной интуицией, да так, что даже этого не замечала! Когда я сказала ей об этом, она замерла, посмотрела на мою малышку, потом на меня с удивленным выражением лица и спросила: «Так куда же девается вся эта интуиция, когда дело касается моей дочери?»

Конечно, интуиция Кейт никуда не «девается». Она там, где была всегда, там, где находится интуиция любого родителя: глубоко внутри. Я сказала об этом Кейт, и она воскликнула: «Прямо сейчас моя интуиция подсказывает мне, что я должна запереть Саманту дома или отправить ее жить к моим родителям в деревню в Небраске. Но это же не может быть правильно, не так ли?» Нет, это неправильно. Желание запереть дочку дома или отправить ее подальше диктовалось классической реакцией «бей или беги», вызванной страхом. Беда заключается в том, что, когда мы выходим из равновесия, лишаемся баланса из-за страха, болезни, одиночества и т. д., то же происходит и с нашей интуицией.

Интуиция – это знание, не зависящее от осознанных действий, мыслей или наблюдений. А инстинкты – это импульс к действию без осознанных мыслей или наблюдений. Интуиция и инстинкты взаимосвязаны и зачастую взаимозаменяемы. Когда я спрашиваю своих пациентов об интуиции, на самом деле я спрашиваю и об интуиции и об инстинктах: я хочу докопаться до скрытого знания, которое заставляет их вести себя определенным образом.

Проблема с инстинктами заключается в том, что, когда мы теряем равновесие, они начинают тянуть нас не в ту сторону. Страх – один из самых мощных спусковых крючков для инстинктов, потому что когда мы напуганы, наш мозг толкает нас к тому, чтобы мы либо убегали, либо нападали в ответ, либо замирали на месте. Вышеперечисленные варианты поведения имеют смысл, когда вы находитесь в ситуации жизни и смерти, но не тогда, когда вы сталкиваетесь с подростком, который ведет себя именно так, как и должен вести себя подросток (даже если нам кажется, что это ситуация жизни и смерти!). Кейт нужно было прислушаться к своей интуиции, а интуиция не бывает основана на страхе. Интуиция – это внутреннее знание, дарованное нам природой, и доступ к нему открывается, только если мы находимся в состоянии покоя. Инстинкты могут ошибаться, но интуиция всегда права.

Я снова взглянула на Кейт: она молчала и, покачиваясь, баюкала на руках мою дочку. Она словно пыталась найти равновесие внутри себя. Ее приподнятые плечи опустились, нахмуренный лоб разгладился.

Я достала фруктовый салат, который принесла Кейт, налила две чашки зеленого чая, поставила на стол миску с орехами и принесла два стакана воды.

– Прежде всего сделай глубокий вдох, – сказала я Кейт. Она вдохнула, и амплитуда раскачиваний ее тела стала еще сильнее. – А теперь поешь и попей чаю и воды.

Тут Кейт заметила, что она сегодня не выспалась и все утро была на нервах, так что даже еще и не ела. Она присела на диван, не выпуская малышку из рук, голова дочки нежно покоилась на ее плече (эта женщина определенно знала, что делает!). Кейт выпила стакан воды, поела салату и орехов.

– Этого мне явно не хватало! – сказала она. – Я даже не представляла, как голодна. Прямо не верится, насколько лучше я себя сейчас чувствую!

– Расскажи мне, о чем ты думала, прежде чем начала читать тот блог, – попросила я.

Кейт замолчала, посмотрела на меня с тревогой, как будто то, что она собиралась сказать, было заведомой глупостью. Но так как она чувствовала себя уже увереннее, то решилась открыться мне.

– Ну, я сидела за столом, смотрела на гору учебников и думала о том, что для того, чтобы выучить все это, Саманте (и всем нам) придется в прямом смысле слова угробить себя. И даже в этом случае никто не даст никаких гарантий, что она поступит, это же лотерея. Врачи говорят, что Саманте надо бросить гимнастику, но мы не решаемся на это пойти, потому что если она бросит спорт, то это сильно снизит ее шансы на поступление в приличный колледж. Но даже не в этом дело. Мне кажется – и я знаю, как глупо это звучит, – что на самом деле это не важно, в какой колледж она поступит. Вокруг полно отличных учебных заведений! И я знаю, что у нее легко получится поступить куда угодно.

Кейт заплакала. И я почувствовала, что и у меня вот-вот польются слезы.

– Я даже не верю, что сказала тебе все это, – произнесла Кейт, когда к ней вернулась способность говорить. – Я вовсе не про то, что она не поступит. Как я уже сказала, она с полпинка поступит куда угодно. Но я не могу поверить в то, что я никогда не говорила ей об этом. И никто ей не говорил. Неудивительно, что она такая напряженная. Бедный ребенок, она как атлант, у которого на плечах лежит огромный груз ожиданий, возложенных на нее.

Конечно, как только Кейт приблизилась к состоянию баланса, в ней заговорила интуиция. Я и слова не сказала ей о том, что надо делать. Она сама все поняла. Мы, люди, – удивительные создания!

Используя метафоры «дельфин» и «тигр», я не говорю о различии между двумя типами людей. Когда мы находимся в состоянии баланса, мы все – «дельфины», но выходя из этого состояния, превращаемся в «тигров». Поиск в себе «дельфина» и избавление от «тигра» – это процесс, и как во время любого процесса наша мотивация может меняться. Сегодня я могу встретиться с очередной мамой-«дельфином» и буду чувствовать себя великолепно, потому что в свое время тоже выбрала этот путь. А завтра встречусь с сильной «тигрицей», которая покажет свои зубы, и я испугаюсь, что ее ребенок может заживо сожрать моего, и засомневаюсь в своем выборе. Потом пойду в университет читать лекции и решу для себя (в очередной раз), что никто не любит «тигров» (в том числе и сами «тигры»), и поэтому я снова стану «дельфином». Во время этого процесса мы можем колебаться, сомневаться, ошибаться и падать. Парадоксально, но именно потому, что наш мозг так тонко устроен, мы постоянно колеблемся между балансом и дисбалансом. Жизнь была бы намного проще, если бы мы были рептилиями или мышами! Даже несмотря на то, что мозг рептилии намного меньше, чем мозг человека, они редко отказываются от своих детенышей, а вот человек… Тут может быть одно возможное объяснение: простейший мозг рептилий не способен выдать им сложные послания, в то время как высокоразвитый мозг постоянно «смущает» нас! Мозг рептилий работает на одних инстинктах, а наш мозг устроен таким образом, что если он не работает целиком, то мы подчиняемся только какой-либо его части. Например, наше инстинктивное поведение, основанное на страхе (нападать в ответ, убегать, замереть на месте), контролируется областью мозга под названием миндалевидное тело. Если работает только оно, то мы игнорируем или обесцениваем логическую и эмоциональную информацию, которая поступает из префронтальной коры головного мозга (область, отвечающая за мышление). Мы можем настолько испугаться паука, что впадем в панику, хотя логика будет говорить нам о том, что паук абсолютно безопасен. При этом то, чему мы научились вовне (например, в школе, в общине, дома), может помочь нам научиться прислушиваться к своим внутренним потребностям в отдыхе, сне и игре.