Сесил Битон - Зеркало моды

Искренность леди Дианы обычно обескураживает тех, кто привык к притворству бомонда. Нет в ней и ложной скромности. Будучи посланницей во Франции, она всегда выражалась прямо и откровенно. «Вы пришли на 10 минут раньше», – заявила леди Диана маркизу, который захотел встретиться с ней в посольстве Великобритании в Париже и прибыл прежде назначенного времени. Почувствовав, что ему требуется от нее какая-то особая услуга или помощь, она продолжала: «Чем я могу вам помочь?» Маркиз, который сперва был несколько ошарашен ее прямотой, наконец объяснил, что ему нужно, а леди Диана, внимательно его слушая, продолжила прямо при нем переодеваться. К прибытию других гостей на чай в назначенное время она уже успела завершить свой туалет и дать конструктивный совет маркизу.

Диана с удовольствием тратит деньги, покупая предметы искусства, но получает удовольствие, когда ей удается сэкономить. Ей претят пустые траты. Как-то ранним утром в последний год войны в своем доме в Богноре леди Диана направлялась через гостиную в хлев, чтобы подоить корову, как вдруг заметила, что среди груды карт и пепла, оставшихся после игры в бридж с прошлого вечера, стоят два недопитых стакана виски с содовой. Хотя сама Диана терпеть не может виски, она воскликнула: «Какое расточительство!» – и, сморщившись, опустошила оба стакана.

Если я решу перечислить все добродетели леди Дианы, боюсь, меня обвинят в пристрастности. И все же кто заслуживает большой похвалы, как не красавица, да притом женщина остроумная и хорошая рассказчица, умеющая писать потрясающие письма (вполне может статься, что она останется в памяти потомков как мастер эпистолярного жанра)? Леди Купер – художница в жизни, богато одаренная творчески, она преданный друг, деловитая, способная женщина, выдумщица и фантазерка, пережившая множество жестоких разочарований, откровенная и прямая натура, при этом знающая, о чем стоит помолчать. Да, леди Диана – женщина редчайших качеств.

Колли Сиббер однажды заметил, что, выйдя из моды, ты покидаешь этот мир. Но что значит быть модным и стильным – это вопрос нашего отношения к моде. Те, кто пренебрегает ею, обречены на провал: они лишают себя изысканного разнообразия и очарования, которое заключают в себе таящиеся в глубине нашей натуры прихоти. Пренебрегая модой, человек пренебрегает самой жизнью.

На страницах этой книги я постарался ненавязчиво изложить общие мысли и принципы конкретных людей, воплотившиеся в конкретных вещах, либо мысли, возникшие в беседе с этими людьми. Теперь, когда мой маршрут подходит к концу, я начинаю видеть единое полотно, сложившееся из отдельных фрагментов. Сформулировать на основе этой книги строгое наставление или философскую идею, пожалуй, непросто, но все же можно сделать нескольких важных выводов.

Кажется очевидным, что перемены в моде соотносятся с действием определенных сил в обществе, носящим неуловимый, часто скрытый характер: свою роль играют политический, экономический и психологический факторы. В этом смысле мода – это символ.

Восточная одежда – пример художественного совершенства

Эволюция фасона в истории

Почему же человек, стремящийся к вечному и неизменному, должен заботиться о мимолетном, исчезающем? Может быть, бесконечными превратностями жизни ведает один неизменный дух? Правда, пожалуй, состоит в том, что ни одна из известных человеку форм выражения не удовлетворяет его до конца. В искусстве, как и в моде, новые стили и формы – лишь часть непрестанного, каждодневного поиска одной, самой совершенной из всех форм. Тело человека подвержено физическим изменениям, однако он стремится к абсолюту и по иронии судьбы создает вещи не менее изменчивые и эфемерные, чем он сам. Изменения его творений весьма устойчивы, однако существуют формы, снова и снова появляющиеся в несколько ином виде в разные эпохи. Крестьянское платье и материал, из которого оно шьется, удивительным образом напоминают одежду древних египтян. Современная женщина, отправляясь к парикмахеру, даже не догадывается, что несколько тысяч лет назад подобные прически носили жительницы Вавилона. Следовательно, пусть возрождения моды как таковой и не происходит, в ней на протяжении столетий существуют некие константы. Так, восточная одежда – пример художественного совершенства, его можно достичь, только если постоянно носить одно и то же. В нашей западной культуре аналогичным примером могут служить церковное облачение, форма наездника, военная форма, ливрея лакея – все эти разновидности одежды в силу религиозных, ритуальных или функциональных причин мало подвержены переменам.

Почему же европейская мода не стремится к подобной простоте и красоте, почему единственным фасоном не становится туника или тога, которая уж точно прослужила бы более десяти лет? Ответ, несомненно, кроется в нашей испорченности, нашем внутреннем ненасытном желании перемен. Оно дорого нам обходится: ежегодно выбрасываются на ветер миллиарды фунтов, долларов, франков, лир, крон и пиастров.

Те, чья жизнь или работа как-то связана с миром моды, вынуждены дышать этим переменчивым воздухом: они подобны мексиканскому фермеру, несколько лет назад обнаружившему, что посреди его кукурузного поля пробуждается вулкан. Работающие в сфере моды всегда должны готовить себя к худшему, в том числе к ранней потере профессии. Но тот, кто попал в колесо этой индустрии, быстро забывает прошлые уроки; так, зная, что люди в принципе смертны, мы свою смерть представить себе не можем.

Но моде свойственно не только коварство, она способна приносить радость. Современная реклама, хотя и привела во многом к стандартизации моды и разрушила ее мистический ореол, способствовала развитию у людей вкуса. Можно не соглашаться с тем, что оптовые продажи и массовое продвижение товара так уж определяют нашу жизнь, однако все это помогло заложить потенциальный модный канон; готовое платье, ширпотреб сегодня производят по лекалам более качественным, чем прежде, особенно в Америке.

В целом люди по всему миру обрели более тонкий вкус в делах моды. Конечно, вкусы и ценности, если их пытаются внедрить в массовом порядке, подвержены определенной вульгаризации: достаточно взглянуть на удручающего вида предметы, выставленные в витринах магазинов дешевой мебели и домашней утвари. Люди по-прежнему в массе своей скупают чудовищные обои, обивочные ткани, линолеум и глиняную посуду. Возникает вопрос, распространяется ли это дурновкусие на производителей мебели, одежды, фарфора и кинофильмов.