Софи Кинселла - Шопоголик спешит на помощь

– Наверное, тебе хотелось бы на нее взглянуть.

Ребекка протягивает отцу старую выцветшую фотографию.

– Господи! – восклицает папа и торопливо достает очки для чтения. – Давай сюда.

Вдоволь налюбовавшись, он кладет фотографию на стол, и я перегибаюсь через подлокотник, чтобы посмотреть поближе. На фотографии – четверо мужчин, сидящих на скале.

Папу узнать очень легко. Реймонд тоже с тех пор изменился мало, только зарос седой бородой до самых бровей. А вот Кори в юности совсем не был похож на тот пластиковый манекен из Лас-Вегаса.

Но до них мне нет дела – я смотрю только на Брента, пытаясь понять, что собой представляет человек, которому мы хотим помочь. У него широкое лицо, квадратный лоб и упрямый взгляд, даже на фотографии. И, пожалуй, на вид он довольно умный.

А потом я замечаю в углу снимка молодую Ребекку – и едва ли не роняю от изумления челюсть. Вот это красавица! Она сидит чуть в стороне от остальных, запрокинув голову, волосы каскадом вьются по спине, а грудь почти вываливается из платья. Понятно, почему Кори по уши в нее втрескался. И Брент. Как можно не влюбиться в такую женщину?..

А что Реймонд? И… папа?

Живот неприятно крутит.

– Дай-ка взгляну.

Мама отбирает у меня фотографию и, поджав губы, неодобрительно разглядывает Ребекку. Потом, не меняя выражения лица, сравнивает снимок с ее нынешней версией.

– Я взяла на себя смелость заказать для вас на завтра сеанс массажа, – низким завораживающим голосом говорит та. – И, может, отель организует для вас пикник? Вам обязательно надо полюбоваться нашей можжевеловой рощей.

– Мы не отдыхать приехали, – возражает папа. – Так что массаж лучше отменить.

– Вам следует сделать перерыв на пару дней, – по-кошачьи улыбается она. – Не хотите же вы в конце концов слечь от усталости?

– Боюсь, у нас нет времени, – качает головой папа.

– Грэхем, вы в Седоне. Это место дарует отдых. Надо немного расслабиться.

– Нельзя. Сейчас куда важнее помочь Бренту. Он – жертва.

– «Жертва», – бормочет Ребекка, возводя глаза к небу. Она говорит так тихо, что мне, должно быть, послышалось. Вот только папа разобрал ее слова лучше меня.

– Ребекка, что это значит?

– Честное слово! – взрывается она вдруг. – Не могу больше молчать! Что за авантюру вы затеяли? Безумие полное!

– Мы всего лишь хотим помочь папиному старому другу, – пылко встреваю я. – Никакое это не безумие!

– «Помочь»? – Она сверкает глазами. – Ты ничего о нем не знаешь! Если Брента обманули, сам виноват. Все знали, что Кори – мерзавец. Если бы Брент поменьше пил, ничего бы с ним не случилось.

– Это очень грубо с твоей стороны, – потрясенно выдавливает папа.

– Зато это чистая правда! Он неудачник. И всегда был неудачником. А вы все прыгаете вокруг него. – Ребекка чуть ли не в истерике. – Почему вокруг Брента всегда все прыгают?!

Мы пораженно переглядываемся. Видно, в отношениях Ребекки и Брента все не так гладко.

– Его же выгнали из дома, – напоминаю я. – А он отец вашей дочери.

– А мне какое дело? – огрызается та. – Если он живет на улице, сам идиот.

Никогда еще не видела, чтобы человек так быстро менялся. Очарование мигом с нее слетает, лишая всей привлекательности. Теперь она выглядит гораздо старше, вокруг рта – безобразные глубокие морщины. И все за каких-то десять секунд. Так и подмывает шепнуть ей на ухо: «Знаете, злость и зависть вам не к лицу».

Папа глядит на нее очень пристально, а я думаю про себя, была ли она такой сорок лет назад?

Так или иначе, похоже, маме беспокоиться не о чем.

– Ладно, – вежливо говорит он наконец. – Мы займемся своим делом. А ты, Ребекка, – своим. Рад был повидаться.

Он демонстративно встает с кресла. После некоторой паузы Ребекка тоже встает и берется за вышитую бисером кожаную сумку.

– Все равно у вас ничего не получится, – цедит она сквозь зубы. – Бекка права. Шансов – ноль.

Вот ведьма!

– Одну минуточку, Ребекка, – бросаю я ей в спину. – Вы, наверное, думаете, меня назвали в вашу честь? Как Бекку и старшую дочь Кори?

Ребекка ничего не отвечает, только с многозначительной улыбкой косится на папу и встряхивает длинными волосами. Кажется, она уверена, что все мужчины теряют от ее красоты голову. Ну-ну.

– Конечно, думаете, – не свожу я с нее глаз. – Ваша дочка так и сказала, когда мы столкнулись в трейлерном парке. Вы, наверное, нашли информацию о папе в Интернете и сразу предположили, что меня назвали в вашу честь. Так вот. – Я вскидываю подбородок. – Это не так. Меня назвали в честь героини из книжки.

– Да-да! – неистово вставляет мама. – Дафны дю Морье!

– А знаете, что самое интересное? – чеканю я. – Папа категорически не хотел давать мне это имя. Он говорил: что угодно, только не Ребекка. Не скажете почему?

Ребекка молчит, но на щеках у нее вспыхивают два алых пятна. Ха. Вот так! В следующий миг она вылетает, громыхнув за собой бисерным занавесом, и мы переглядываемся.

– Да уж, – осуждающе поджимает губы мама. – Вот так манеры…

– Ну и ну, – качает головой папа.

– Просто вылитая Анжела. Та самая, которая организует церковную лотерею, – задумчиво тянет Дженис. – Помнишь ее, Джейн? Она еще носит браслетики. И ездит на синей «Хонде».

Только Дженис в такой момент могла вспомнить о церковной лотерее. Я невольно начинаю хихикать, все громче и громче, и наконец закатываюсь смехом.

Папа улыбается, даже мама сдавленно прыскает. Я смотрю на Люка – он тоже смеется. В конце концов, к нам присоединяется и Минни.

– Смешно! – объявляет она, заливисто хохоча. – Смешная леди!

– Да, очень смешная, – соглашается Дженис, вызывая новый приступ гогота, не утихающий, даже когда к нам спускается Сьюз. Та удивленно смотрит на нас.

– Прости. – Я вытираю глаза. – Потом объясню. Как дела дома?

– Все замечательно, – отвечает она. – Знаешь, я тут подумала, хорошая сегодня погода. Может, прогуляемся?

Седона – удивительное место для прогулок: из-за красных скал впечатление, будто ты на съемках какого-то фантастического фильма. Прохаживаясь по «выставочным галереям», мама с папой романтично держатся за руки, Сьюз и Дженис показывают Минни витрины, Люк пишет сообщение на телефоне, а я по-прежнему злюсь на Ребекку и ее дочурку. Они думают, у нас ничего не получится? Что ж, я докажу, как сильно они ошибаются. Мы добьемся справедливости. Обязательно. Вот посмотрим.

В голове вертятся обрывки мыслей, какие-то несуразные идеи… Я достаю ручку и принимаюсь строчить на обрывке бумажки. У нас все получится!

– Что ты там пишешь, милая? – спрашивает мама, и я замираю на середине слова.

– Думаю, как убедить Кори…

Мы хотели чуть позже собраться и обсудить дальнейший план действий, и я, пожалуй, смогла бы предложить свой вариант. Если бы он у меня был.