Софи Кинселла - Шопоголик спешит на помощь

– Молодец, Бекки! – восклицает мама.

– Я еще толком ничего не придумала. Так, пара мыслей.

– Ой, посмотрите! – кричит Сьюз, и мы замираем, глядя на магазин под названием «ПринТ на белом холсте». Витрина заставлена шикарными блокнотами, папками, коробками и подушечками с затейливыми рисунками ручной работы.

– Красота какая! – выдыхает мама. – Бекки, милая, те чемоданчики – ну просто прелесть. Давай зайдем!

Люк остается на улице дописывать сообщение – говорит, это очень срочно, иначе обязательно пошел бы с нами в магазин и выбрал себе фоторамку с кактусами (ха-ха, я оценила шутку!). А мы вшестером вваливаемся внутрь, и нас встречает женщина в платье с рисунком из перышек.

– Добро пожаловать, – с улыбкой говорит она.

– Вы сами делали рисунки? – восхищенно спрашивает Сьюз, и женщина кивает. – Очень красиво!

Пока я осматриваюсь, Сьюз засыпает хозяйку магазина вопросами. Сьюз у нас ведь тоже художница, запросто могла бы открыть такой же магазинчик. Например, прямо в Летерби-Холле. «Летерби-коллекшн» – как звучит! Фантастика! Я с трудом отгоняю эту мысль, пока она не стала навязчивой идеей (потом со Сьюз поговорю) – и вдруг застываю на месте, увидев стойку с карандашами. Ой! В жизни такого чуда не видела!

Они чуть толще обычного, и на каждом – свой рисунок. Но не в этом дело, а в цвете дерева. Есть карандаш с оранжевыми завитушками на нежно-лавандовой древесине… Или вот бирюзовый на малиновом… Невероятно!.. Я подношу один карандаш к носу и жадно вдыхаю сочный сандаловый аромат.

– Какой выберешь, Бекки? – спрашивает мама. Она тащит целых три папки для бумаг с рисунком под дерево, а Дженис – десяток прихваток, разрисованных тыквами.

– О, нет, я не буду покупать, – на автомате отвечаю и кладу карандаш на место. – Хотя они очень красивые, правда?

– И стоят всего два доллара сорок девять центов. – Мама поднимает янтарный карандаш с зелеными листочками. – Купи хоть один.

– Ладно, – покорно соглашаюсь я. – А вы что берете?

– Я собираюсь разложить наши бумаги по полочкам, – пафосно провозглашает мама. – Теперь все изменится. – Она по очереди демонстрирует папки и поясняет: – Эта для бумажных писем, эта для распечаток, эта для счетов… А то бумажки меня в гроб загонят. Вся кухня ими завалена.

– А зачем ты распечатываешь электронные письма? – поражаюсь я.

– Не могу же я читать с экрана. – Мама кривится. – Не знаю, как ты это делаешь. Или Люк. Решать все свои дела через такой крохотный экранчик!

– Можно ведь размер шрифта увеличить…

У мамы такое выражение лица, будто я предложила ей слетать на Марс.

– Лучше я куплю папки для бумаг. – Она любовно их поглаживает. – Так гораздо проще.

Ладно, зато теперь я знаю, что подарю маме на день рождения. Сертификат на курс пользования ПК.

– А ты что выбрала?

– Ничего, – улыбаюсь я. – Пойдем, заплатим за твои папки.

– Бекс больше не любит шопинг, – подходит к нам Сьюз. – Даже если может себе позволить.

За руку она держит Минни, которая прижимает к груди парочку кухонных фартуков с кроликами.

– Как это не любит шопинг? – недоуменно переспрашивает мама.

– Я предлагала ей купить ковбойские сапожки. Она отказалась.

– Они мне не нужны.

– Ну, карандаш тебе точно нужен, – с вызовом говорит мама. – Чтобы записывать свой план.

– Обойдусь, – резко отворачиваюсь от витрины. – Идем.

– Всего-то два сорок девять, – напоминает Сьюз, перебирая карандаши. – Ух ты, до чего красивые!

Я уныло разглядываю витрину. Карандаши великолепны. И конечно, я могу купить парочку. Но что-то мне не дает. Боюсь вновь услышать тот жуткий голос.

– Пойдемте, посмотрим, что еще есть в городе, – подгоняю я остальных.

Тему сменить не удается – мама смотрит на меня и хмурит лоб.

– Бекки, милая, – мягко начинает она. – На тебя это не похоже. Что случилось, детка? Что не так?

Мамин голос, ласковый и такой родной, обволакивает меня и пробирается в самую душу. И я больше не могу молчать.

– Просто… понимаешь, я все испортила. Это все моя вина. Так что… – Сглатываю и опускаю глаза. – В общем, я не заслуживаю… Хотя неважно. Все хорошо. Даже чудесно. Я ведь хотела вылечиться от шопоголизма. Вот и получилось.

– Но так нельзя! – в ужасе шепчет мама. – Нельзя себя наказывать! Что за глупости? Тебя этому в том центре научили? «Ты не заслуживаешь даже карандаша»?

– Ну, не совсем, – признаю я после секундного молчания.

Вообще в «Золотом покое» меня учили вырабатывать «трезвый подход к покупкам» и «закалять волю и контроль». Похоже, с закалкой воли я перестаралась.

Мама поглядывает на Сьюз и папу в поисках поддержки.

– Неважно, что произошло в Лос-Анджелесе! Я вижу молодую женщину, которая бросила все ради близких, – начинает пылко перечислять она мои заслуги. – Которая нашла адрес Кори, придумала, как пробиться к Реймонду… Что еще?

– Раскусила Алисию, – добавляет Сьюз.

– Точно! – восклицает мама. – Ты умничка, Бекки. Не надо чувствовать себя виноватой!

– Бекки, с чего ты решила, что все из-за тебя? – вставляет папа.

– Ты сам знаешь! – в отчаянии говорю я. – Потому что я должна была поехать к Бренту раньше, прежде чем его выселили и он исчез неизвестно куда…

– Бекки. – Папа кладет руки мне на плечи и заглядывает в глаза. – Я никогда не думал тебя в этом обвинять. Брент исчез по своим причинам. Ему вовсе не надо было уезжать. Его долги я погасил, и аренду за трейлер продлили еще на год.

– Что?

Я глупо хлопаю ресницами – и вдруг понимаю: ну конечно, папа обязан был сделать что-то в этом духе!

– Но его дочь ничего не сказала…

– Она и не знала. – Папа вздыхает. – Непростая ситуация сложилась, однако в ней никто не виноват, Бекки. И не смей обвинять себя!

– Ну… – слабо говорю я и замолкаю. Не знаю, что тут можно сказать. С плеч словно гора свалилась.

– Так что, дочка, – папа широким жестом указывает на витрину, – пожалуйста, позволь купить тебе карандаш. Ты заслужила.

– Нет! – торопливо выступает вперед мама. – Речь не об этом. Дело в Бекки. И в том, что с ней происходит. – Она замолкает, словно собираясь с мыслями. – Я отказываюсь воспитывать дочь, которая не может даже карандаши купить, потому что считает себя недостойной! Бекки, избегать шопинга можно по разным причинам. Никому не хочется, чтобы все стало как прежде, когда ты прятала банковские уведомления под кроватью… Уж прости, – краснеет она, – не стоило об этом вспоминать…

– Ничего. – Я тоже заливаюсь краской. – Здесь все свои, они в курсе.

Тут я краем глаза замечаю женщину в синем; она внимательно прислушивается к нам, но, перехватив мой взгляд, поспешно уходит.

– В общем, так не может продолжаться! Ты больше не моя Бекки… Или у тебя опять перерасход по кредиту?