Редьярд Киплинг - Английский с Редьярдом Киплингом. Рикки-Тикки-Тави / Rudyard Kipling. Rikki-Tikki-Tavi

“Yes; but a plainsman who lives in a hut knows only the four walls of his hut. Well, leave thy elephants unshackled tonight and see what comes. As for their dancing, I have seen the place where – Bapree-bap! How many windings has the Dihang River? Here is another ford, and we must swim the calves. Stop still, you behind there.”

And in this way, talking and wrangling and splashing through the rivers, they made their first march to a sort of receiving camp for the new elephants. But they lost their tempers long before they got there.

Then the elephants were chained by their hind legs to their big stumps of pickets(затем слонов привязали за задние ноги к большим столбам; to chain – прикреплять, приковывать, привязывать / цепью / ; stump – обрубок; столб; picket – кол, штакетина ) , and extra ropes were fitted to the new elephants(дополнительные веревки были прилажены = наброшены на вновь /пойманных/ слонов; to fit – быть в самый раз, подходить; подгонять, пригонять, прилаживать ) , and the fodder was piled before them(и перед ними положили груды корма; to pile – складывать в кучу, груду ) , and the hill drivers went back to Petersen Sahib through the afternoon light(погонщики с гор отправились обратно к Петерсену Сахибу при дневном свете) , telling the plains drivers to be extra careful that night(велев погонщикам с долин быть особенно внимательными в эту ночь) , and laughing when the plains drivers asked the reason(и посмеивались, когда погонщики с долин = те спрашивали их о причине).

Then the elephants were chained by their hind legs to their big stumps of pickets, and extra ropes were fitted to the new elephants, and the fodder was piled before them, and the hill drivers went back to Petersen Sahib through the afternoon light, telling the plains drivers to be extra careful that night, and laughing when the plains drivers asked the reason.

Little Toomai attended to Kala Nag’s supper(Маленький Тумаи позаботился об ужине для Кала Нага; to attend – уделять внимание; заботиться, следить ) , and as evening fell(а когда наступил вечер; to fall – падать; опуститься; наступить ) , wandered through the camp(отправился бродить по лагерю; to wander – бродить, странствовать ) , unspeakably happy(невыразимо счастливый; to speak – говорить, выражать словами ) , in search of a tom-tom(в поисках тамтама; tom-tom – тамтам, барабан ) . When an Indian child’s heart is full(когда сердце индийского ребенка переполнено /чувствами/; full – полный, наполненный ) , he does not run about and make a noise in an irregular fashion(он не бегает взад и вперед и не шумит в беспорядочной манере = без смысла; regular – правильный, нормальный; irregular – неправильный; распущенный; fashion – форма, очертания; манера / поведения /) . He sits down to a sort of revel all by himself(он принимается за = устраивает что-то вроде праздника самому себе; to sit down to smth. – приниматься / за что-либо / ; revel – веселье; пирушка, праздник ) . And Little Toomai had been spoken to by Petersen Sahib(а с Маленьким Тумаи говорил сам Петерсен Сахиб) ! If he had not found what he wanted(и если бы он не нашел того, что ему было нужно; to find; to want – хотеть, нуждаться ) , I believe he would have been ill(я полагаю, он бы заболел; to believe – верить; думать, полагать; ill – больной, нездоровый ).

Little Toomai attended to Kala Nag’s supper, and as evening fell, wandered through the camp, unspeakably happy, in search of a tom-tom. When an Indian child’s heart is full, he does not run about and make a noise in an irregular fashion. He sits down to a sort of revel all by himself. And Little Toomai had been spoken to by Petersen Sahib! If he had not found what he wanted, I believe he would have been ill.

But the sweetmeat seller in the camp lent him a little tom-tom(но продавец сладостей в лагере дал ему на время свой маленький тамтам; to lend – одалживать ) – a drum beaten with the flat of the hand(барабан, в который бьют плоской /частью/ руки = ладонью; to beat ) – and he sat down, cross-legged, before Kala Nag(и он уселся, скрестив ноги, перед Кала Нагом; cross – перекрестный, пересекающий; leg – нога ) , as the stars began to come out(когда звезды начали появляться /на небе/; to begin ) , the tom-tom in his lap(/положил/ тамтам к себе на колени; lap – подол; колени / верхняя часть ног у сидящего человека /) , and he thumped and he thumped and he thumped(и стал стучать, стучать и стучать /по нему/; to thump – ударять, стучать, бить с глухим шумом ) , and the more he thought of the great honor that had been done to him(и чем больше думал он о великой чести, оказанной ему; to think; honor = honour – честь ) , the more he thumped(тем больше = усерднее бил /по тамтаму/) , all alone among the elephant fodder(совершенно один среди корма для слонов) . There was no tune and no words(/в этой музыке/ не было ни мелодии, ни слов) , but the thumping made him happy(но эти глухие удары делали его счастливым).

But the sweetmeat seller in the camp lent him a little tom-tom – a drum beaten with the flat of the hand – and he sat down, cross-legged, before Kala Nag as the stars began to come out, the tom-tom in his lap, and he thumped and he thumped and he thumped, and the more he thought of the great honor that had been done to him, the more he thumped, all alone among the elephant fodder. There was no tune and no words, but the thumping made him happy.

The new elephants strained at their ropes(новые /пойманные/ слоны натянули свои веревки; to strain – натягивать ) , and squealed and trumpeted from time to time(взвизгивали и трубили время от времени; to squeal – визжать; to trumpet – трубить; trumpet – труба ) , and he could hear his mother in the camp hut putting his small brother to sleep with an old, old song about the great God Shiv(и он мог слышать = слышал , как его мать в лагерной хижине укладывала спать его маленького братишку с помощью старой-старой песни о великом боге Шиве) , who once told all the animals what they should eat(который однажды сказал всем животным, что им следует есть) . It is a very soothing lullaby(это очень успокаивающая колыбельная песня; to soothe – успокаивать, утешать ) , and the first verse says(и ее первые строфы говорят = таковы):