Михаил Сарапов - Английский для смелых. Истории о духах и привидениях / Great Ghost Stories

I have never forgotten that number, and always it comes to memory attended by gibbering obscenity, peals of joyless laughter, the clang of iron doors. So I say a name, even if self-bestowed, is better than a number. In the register of the potter’s field I shall soon have both. What wealth!

Of him who shall find this paper I must beg a little consideration. It is not the history of my life; the knowledge to write that is denied me. This is only a record of broken and apparently unrelated memories, some of them as distinct and sequent as brilliant beads upon a thread, others remote and strange, having the character of crimson dreams with interspaces blank and black – witch-fires glowing still and red in a great desolation.

Standing upon the shore of eternity, I turn for a last look landward over the course by which I came. There are twenty years of footprints fairly distinct, the impressions of bleeding feet. They lead through poverty and pain, devious and unsure, as of one staggering beneath a burden —

Remote, unfriended, melancholy, slow(вдали от всех, бредет он, согбенный, устало: «уединенный, без друзей, меланхоличный, медленный»; [15] remote – дальний, отдаленный; уединенный, изолированный ).

Ah, the poet’s prophecy of Me(ах, это предсказание меня этим поэтом) – how admirable, how dreadfully admirable(как восхитительно, как ужасно восхитительно)!

Backward beyond the beginning of this via dolorosa (возвращаясь назад, до начала этой дороги скорби; via dolorosa – / лат. / путь страданий, крестный путь ) – this epic of suffering with episodes of sin(этой эпической поэмы страдания с эпизодами греха; epic – эпос, эпическая поэма ) – I see nothing clearly; it comes out of a cloud(я ничего не вижу ясно; все словно бы в тумане: «она /дорога скорби/ выходит из тумана»; cloud – облако; завеса, покров ) . I know that it spans only twenty years, yet I am an old man(я знаю, что дорога эта длиною всего в двадцать лет, однако я уже старик; span – пядь / =22,8 см; расстояние, примерно равное расстоянию от кончика большого пальца до кончика мизинца / ; to span – измерять пядями; охватывать, простираться ).

One does not remember one’s birth – one has to be told(своего рождения не помнят – кто-то должен об этом рассказать) . But with me it was different(но со мной получилось иначе; different – непохожий, другой, отличный ) ; life came to me full-handed(жизнь явилась ко мне с полной охапкой даров: «с полными руками») and dowered me with all my faculties and powers(и наделила меня всеми моими способностями и возможностями; to dower – оставлять наследство / вдове / ; наделять талантом, одарять; power – сила, мощь; способность, возможность ) . Of a previous existence I know no more than others(о своем прежнем существовании я знаю не больше остальных) , for all have stammering intimations that may be memories and may be dreams(так как у каждого есть какие-то смутные полунамеки на эти, возможно, воспоминания, а, возможно, лишь сны; to stammer – заикаться, говорить заикаясь; intimation – указание, намек ) . I know only that my first consciousness was of maturity in body and mind(я знаю только, что мое первое осознание себя пришло, когда я был уже зрелым телом и умом; consciousness – сознание; самосознание; maturity – зрелость, совершеннолетие ) – a consciousness accepted without surprise or conjecture(осознание, принятое /как должное/ без удивления или догадок; to accept – признавать; принимать, мириться ) . I merely found myself walking in a forest(я просто обнаружил, что я бреду по лесу) , half-clad(полуодетый) , footsore(со стертыми ногами) , unutterably weary and hungry(невыразимо усталый и голодный) . Seeing a farmhouse, I approached and asked for food(увидев ферму, я подошел и попросил пищи) , which was given me by one who inquired my name(которую мне дал некто, спросивший о моем имени) . I did not know, yet knew that all had names(имени своего я не знал, однако знал, что у всех есть имена) . Greatly embarrassed, I retreated(я ушел, до крайности смущенный; to retreat – отступать, отходить; уходить, удаляться ) , and night coming on, lay down in the forest and slept(а с приходом ночи лег в лесу и уснул; to lie; to sleep ).

Remote, unfriended, melancholy, slow.

Ah, the poet’s prophecy of Me – how admirable, how dreadfully admirable!

Backward beyond the beginning of this via dolorosa – this epic of suffering with episodes of sin – I see nothing clearly; it comes out of a cloud. I know that it spans only twenty years, yet I am an old man.

One does not remember one’s birth – one has to be told. But with me it was different; life came to me full-handed and dowered me with all my faculties and powers. Of a previous existence I know no more than others, for all have stammering intimations that may be memories and may be dreams. I know only that my first consciousness was of maturity in body and mind – a consciousness accepted without surprise or conjecture. I merely found myself walking in a forest, half-clad, footsore, unutterably weary and hungry. Seeing a farmhouse, I approached and asked for food, which was given me by one who inquired my name. I did not know, yet knew that all had names. Greatly embarrassed, I retreated, and night coming on, lay down in the forest and slept.

The next day I entered a large town which I shall not name(на следующий день я пришел в большой город, который я не буду называть; to enter – входить ) . Nor shall I recount further incidents of the life that is now to end(не буду я и перечислять дальнейшие события той жизни, что подходит сейчас к концу; to recount – рассказывать, излагать подробно ) – a life of wandering(жизни странствий) , always and everywhere haunted by an overmastering sense of crime in punishment of wrong(всегда и везде преследуемой всепоглощающим чувством преступления, совершенного как кара за грех; to haunt – часто заезжать, навещать; неотступно преследовать; punishment – кара, наказание ) and of terror in punishment of crime(и ужасом перед карой за преступление) . Let me see if I can reduce it to narrative(давайте посмотрим, смогу ли я выразить это своим рассказом; to reduce – сводить, приводить к чему-либо; narrative – изложение, рассказ ).

I seem once to have lived near a great city(похоже, однажды я жил недалеко от большого города) , a prosperous planter(процветающий фермер) , married to a woman whom I loved and distrusted(женатый на женщине, которую я любил, /но/ которой не доверял) . We had, it sometimes seems, one child, a youth of brilliant parts and promise(иногда кажется, что у нас был единственный ребенок, подросток многообещающий и блестящих дарований; part – доля, часть, компонент; parts – индивидуальные способности и таланты; promise – обещание; перспектива ) . He is at all times a vague figure(он всегда: «во все времена» остается фигурой расплывчатой; vague – неопределенный, неясный, смутный ) , never clearly drawn(никогда четко не обрисованной; to draw – рисовать; чертить ) , frequently altogether out of the picture(часто он совсем отсутствует в воспоминаниях; picture – картина; рисунок; поле зрения, видимость; ситуация ).

The next day I entered a large town which I shall not name. Nor shall I recount further incidents of the life that is now to end – a life of wandering, always and everywhere haunted by an overmastering sense of crime in punishment of wrong and of terror in punishment of crime. Let me see if I can reduce it to narrative.

I seem once to have lived near a great city, a prosperous planter, married to a woman whom I loved and distrusted. We had, it sometimes seems, one child, a youth of brilliant parts and promise. He is at all times a vague figure, never clearly drawn, frequently altogether out of the picture.

One luckless evening it occurred to me to test my wife’s fidelity(одним злосчастным вечером мне в голову пришло проверить верность своей жены; luckless – незадачливый, несчастливый; luck – удача; to occur – происходить, случаться; приходить на ум ) in a vulgar, commonplace way familiar to everyone who has acquaintance with the literature of fact and fiction(тем вульгарным, самым избитым способом, знакомым каждому, кто брал в руки бульварную литературу: «кто имеет знакомство с литературой факта и вымысла»; commonplace – банальный, избитый, неоригинальный ) . I went to the city, telling my wife that I should be absent until the following afternoon(я отправился в город, сказав жене, что вернусь после полудня на следующий день: «что буду отсутствовать до следующего полудня»; to be absent – отсутствовать; afternoon – время после полудня ) . But I returned before daybreak and went to the rear of the house(но я вернулся до рассвета и подошел к дому с тыла) , purposing to enter by a door with which I had secretly so tampered(намереваясь войти через дверь, с которой я тайком так повозился; to tamper with smth. – вмешиваться во что-либо; портить, наносить ущерб чему-либо ) that it would seem to lock, yet not actually fasten(что теперь казалось, что она запиралась, но защелка все же на самом деле не фиксировалась; to lock – запирать / ся / / на замок / ; lock – замок; to fasten – запирать/ся/, делать неприступным; fast – крепкий, твердый; надежный ) . As I approached it, I heard it gently open and close(когда я подходил к ней, я услышал, как она тихонько открылась и закрылась; gently – мягко, нежно; осторожно ) , and saw a man steal away into the darkness(и увидел, как какой-то мужчина растаял в темноте; to steal – воровать, красть; прокрасться, проскользнуть ) . With murder in my heart, I sprang after him(с самыми кровожадными намерениями: «с убийством на сердце» я бросился за ним; to spring – прыгать; бросаться ) , but he had vanished without even the bad luck of identification(но он исчез, и я даже не смог его опознать: «без даже неудачи /для преследуемого/ опознания»; bad luck – невезение, несчастье, неудача ) . Sometimes now I cannot even persuade myself that it was a human being(я теперь иногда даже не могу убедить себя, что это был человек; human being – человек: «человеческое существо» ).