Артур Дойл - Английский с А. Конан Дойлем. Пиратские истории / A. Conan Doyle. Tales of Pirates

“Give me a musket!” cried Sharkey, with a savage oath.

He was a famous shot, and his iron nerves never failed him in an emergency. The dark head appearing on the crest of a roller, and then swooping down on the other side, was already half-way to the sloop.

Sharkey dwelt long upon his aim before he fired(Шарки долго держал свою цель на мушке, прежде чем выстрелить; to dwell – жить, обитать; задерживаться ) . With the crack of the gun the swimmer reared himself up in the water(с треском ружейного /выстрела/ пловец приподнялся над водой; to rear – поднимать /голову, руку/; вздыматься ) , waved his hands in a gesture of warning(взмахнул руками в предупредительном жесте; warning – предупреждение; предостережение; to warn – предупреждать; предостерегать ) , and roared out in a voice which rang over the bay(и заревел так, что голос его разнесся на всю бухту; to ring – звенеть; звучать ) . Then, as the sloop swung round her head-sails(затем, когда шлюп повернул свои «передние» паруса; to swing – качать/ся/; поворачивать/ся/ ) , and the pirate fired an impotent broadside(а пиратский корабль впустую дал бортовой залп; impotent – бессильный, беспомощный ) , Stephen Craddock, smiling grimly in his death agony(Стивен Крэддок, мрачно улыбаясь в смертельной агонии) , sank slowly down to that golden couch(медленно опускался на золотое ложе; to sink – тонуть, погружаться /под воду/ ) which glimmered far beneath him(мерцавшее далеко внизу: «под ним»).

Sharkey dwelt long upon his aim before he fired. With the crack of the gun the swimmer reared himself up in the water, waved his hands in a gesture of warning, and roared out in a voice which rang over the bay. Then, as the sloop swung round her head-sails, and the pirate fired an impotent broadside, Stephen Craddock, smiling grimly in his death agony, sank slowly down to that golden couch which glimmered far beneath him.

Sharkey, the abominable Sharkey, was out again(Шарки, ужасный Шарки, снова объявился в /Карибском/ море; to be out /зд./ – обнаружиться ) . After two years of the Coromandel coast(после двух лет, /проведенных/ у Коромандельского берега) , his black barque of death, the Happy Delivery(его черный барк «Счастливое избавление», /олицетворявший/ смерть) , was prowling off the Spanish Main(рыскал в поисках добычи вдоль южного побережья Карибского моря; to prowl – красться; рыскать, шнырять; Spanish Main – южная часть Карибского моря, где в колониальные времена пролегали пути испанских торговых галеонов ) , while trader and fisher flew for dear life at the menace of that patched fore-topsail(а торговцы или рыбаки удирали что было сил при виде залатанного фор-марселя; while – в то время как; to fly – летать; спасаться бегством; for dear life – спасая свою жизнь; изо всех сил, стремительно: «для милой жизни»; menace – угроза, опасность ) , rising slowly over the violet rim of the tropical sea(медленно поднимавшегося над лиловой кромкой тропического моря).

Sharkey, the abominable Sharkey, was out again. After two years of the Coromandel coast, his black barque of death, the Happy Delivery, was prowling off the Spanish Main, while trader and fisher flew for dear life at the menace of that patched fore-topsail, rising slowly over the violet rim of the tropical sea.

As the birds cower when the shadow of the hawk falls athwart the field(как птицы вжимаются в землю, когда тень ястреба падает на поле; to cower – сжиматься, съеживаться; пригибаться; athwart – наклонно, косо ) , or as the jungle folk crouch and shiver(а обитатели джунглей припадают к земле, дрожа /от страха/; folk – определенная группа людей, народ ) when the coughing cry of the tiger is heard in the night-time(заслышав в ночи хриплый: «кашляющий» рев тигра; cry – крик, плач; лай, вой, крик /животных, птиц/ ) , so through all the busy world of ships(так среди всех, кто занимался мореплаванием или имел к нему отношение; busy – занятой; занятый /чем-л./; world – мир, вселенная; общественность ) , from the whalers of Nantucket to the tobacco ships of Charleston(от китобоев Нантакета до /перевозящих/ табак кораблей из Чарльстона) , and from the Spanish supply ships of Cadiz to the sugar merchants of the Main(и от испанских грузовых кораблей из Кадиса до торговых судов с сахаром с побережья Карибского моря) , there spread the rumour of the black curse of the ocean(пошла молва о страшном: «черном» проклятии океана; to spread – расстилать, развертывать; распространять, разносить /вести/; rumour – слух, молва ).

As the birds cower when the shadow of the hawk falls athwart the field, or as the jungle folk crouch and shiver when the coughing cry of the tiger is heard in the night-time, so through all the busy world of ships, from the whalers of Nantucket to the tobacco ships of Charleston, and from the Spanish supply ships of Cadiz to the sugar merchants of the Main, there spread the rumour of the black curse of the ocean.

Some hugged the shore, ready to make for the nearest port(одни держались ближе к берегу, готовые укрыться в ближайшем порту; to hug – держаться ближе /к ветру, к берегу/; to make for – направиться к ) , while others struck far out beyond the known lines of commerce(тогда как другие уходили далеко за /пределы/ известных торговых путей; to strike out – направляться; line /зд./ – направление, путь ) , but none were so stout-hearted that they did not breathe more freely(но никто не был настолько смел, чтобы не вздохнуть более свободно) when their passengers and cargoes were safe under the guns of some mothering fort(когда его пассажиры и груз находились в безопасности под /защитой/ пушек какого-нибудь гостеприимного форта; to mother – родить, производить на свет; заботиться, охранять ).

Through all the islands there ran tales of charred derelicts at sea(по всем островам ходили рассказы о /дрейфующих/ в море обгоревших судах, оставленных экипажами; derelict – покинутый, брошенный; что-л. брошенное за негодностью; судно, брошенное командой ) , of sudden glares seen afar in the night-time(о внезапно /появляющемся/ свечении, видимом вдали в ночное время) , and of withered bodies stretched upon the sand of waterless Bahama Keys(и о высохших телах, распростертых на песке багамских отмелей; waterless – безводный ).

Some hugged the shore, ready to make for the nearest port, while others struck far out beyond the known lines of commerce, but none were so stout-hearted that they did not breathe more freely when their passengers and cargoes were safe under the guns of some mothering fort.

Through all the islands there ran tales of charred derelicts at sea, of sudden glares seen afar in the night-time, and of withered bodies stretched upon the sand of waterless Bahama Keys.

All the old signs were there to show(все эти знакомые признаки показывали; old – старый; прежний ) that Sharkey was at his bloody game once more(что Шарки снова стал играть в свою кровавую игру).

These fair waters and yellow-rimmed palm-nodding islands(эти прозрачные воды и окаймленные желтым /песком/ острова с раскачивающимися пальмами; fair – честный, справедливый; чистый; to nod – кивать /головой/; наклоняться, качаться /о деревьях/ ) are the traditional home of the sea rover(спокон веку являлись пристанищем морского разбойника; traditional – передаваемый из поколения в поколение; home – дом, жилище ) . First it was the gentleman adventurer(сначала это был дворянин, искатель приключений; gentleman – хорошо воспитанный человек; человек знатного происхождения, дворянин ) , the man of family and honour(отпрыск древнего рода, человек чести; family – семья, семейство; род ) , who fought as a patriot(который сражался за интересы своего государя; to fight; patriot – тот, кто любит свою страну ) , though he was ready to take his payment in Spanish plunder(хотя /всегда/ был готов взять свою долю из добытых у испанцев богатств; payment – уплата, платеж; plunder – грабеж; добыча, награбленное /у врага/ ).