Маргерит Кэй - Незнакомцы у алтаря

Эйнзли улыбнулась, читая это послание.

Многие корреспондентки жаловались мадам Гере на скуку, хотя ни одна еще не упомянула о подобном способе лечения.

«Возьмите на себя заботу о детях, – писала Эйнзли, – о доме, о вашей жизни!»

Она отложила перо и нахмурилась. Муж миссис А. делал именно то, что от него ожидало общество. И намного больше того, что могли или хотели бы многие. Скорее всего, подруги миссис А. ей завидуют. Если миссис А. прогонит няню или сама будет вести хозяйство, ее муж, скорее всего, обидится. Или рассердится.

Эйнзли посмотрела на часы. Начало третьего. Иннес сегодня ушел еще до завтрака. С тех пор она его не видела. Уж не избегает ли он ее?

После того как он согласился провести церемонию прощения, он продолжал осматривать фермы и беседовать с арендаторами, а по вечерам засиживался за документами. Правда, ей тоже не приходилось скучать; более того, она была так занята, что ей едва хватало времени на что-либо другое. И все же ее не покидало неприятное подозрение, что ею пренебрегают.

Огорченно вздохнув, Эйнзли отодвинула незаконченный ответ мадам Геры и взяла со стола тяжелую связку ключей. Она собиралась пойти в библиотеку, еще раз свериться с томом, который она окрестила «Пособие по самопомощи Драммондов», а потом осмотреть Большой зал. Снаружи, как всегда, дул сильный ветер. В море виднелись рыболовецкие лодки. Эйнзли остановилась на террасе, чтобы полюбоваться своим любимым видом, и увидела внизу знакомую фигуру. Черные полы сюртука развевались на ветру. Высокие сапоги. Все мужчины в Строун-Бридж носили узкие штаны и толстые свитера или короткие твидовые куртки.

Сунув ключи в карман, где уже лежали блокнот и карандаш, которые она прихватила с собой, Эйнзли осторожно стала спускаться по крутой тропинке.

Наступило время отлива. Иннес стоял под причалом, у самой кромки воды.

– Ради всего святого, что ты здесь делаешь? – спросила она, глядя на него сквозь дыру в настиле.

– Осматривал распорки, – ответил он, задрав к ней голову, – но теперь мне открылось куда более захватывающее зрелище.

– Иннес! – Она поспешно прижала юбки к ногам и невольно рассмеялась.

Он ловко подтянулся и очутился рядом с ней.

– Ты всегда подбираешь подвязки под цвет нижнего белья?

– Как не стыдно задавать такие вопросы!

– Если не хочешь, не отвечай, мне приятно так думать. – Иннес извлек из складки ее юбки длинную водоросль и бросил на песок. – Я собираюсь перестроить эту штуку.

– Замечательно! Странно, что ты раньше об этом не подумал.

– Не увидел леса за деревьями, – сухо ответил Иннес. – У тебя, случайно, нет карандаша и клочка бумаги?

Эйнзли полезла в карман и достала блокнот и карандаш.

– Вот, я шла в замок, когда увидела тебя.

– К церемонии все готово?

Она собиралась подробно ему рассказать, но вовремя остановилась и неопределенно пожала плечами.

– Тебе не о чем беспокоиться, – сказала она.

Он что-то черкал в ее блокноте, но, услышав, что она переменила тон, поднял голову:

– Мне показалось, ты хочешь чем-то со мной поделиться… но передумала?

– Нет.

– Тяжело приходится? Помощь нужна?

– Нет, повторяю, тебе не о чем беспокоиться. Тебя это не касается.

Хмурясь, Иннес засунул карандаш за ухо.

– Да, в том-то и дело. «Тебя это не касается». Кажется, ты очень злилась, когда тебе так говорили!

– Не знаю, на что ты намекаешь, но…

– Все наоборот, Эйнзли, намекаешь сейчас ты, – улыбнулся он. – Я вовсе не отделяю тебя от своей жизни… Мне казалось, мы с тобой будем разделять и властвовать, а не только разделять! Пойми, я не твой муж, так что не надо относиться ко мне, как к нему!

Она плотно обхватила себя руками.

– Я знаю, что ты не мой муж.

– Тогда в чем ты меня обвиняешь?

– Ни в чем. – Она прикусила губу. – Ты не разговариваешь со мной. Ты не ценишь мое мнение.

– Тут ты ошибаешься. Знаешь, чем я занимался утром? Конечно, не знаешь, ведь я тебе не говорил… кстати, не спеши сердиться. Я не предупредил тебя, потому что не был уверен, что он придет.

– Кто?

– Йоун.

– Ты говорил с Йоуном? – Эйнзли сразу перестала злиться и заулыбалась.

– Да. Мы с ним договорились встретиться у часовни.

– И что?

Иннес нервно усмехнулся:

– Нелегко пришлось.

Ему явно было не по себе. Если она не расспросит его, он так и будет молчать… Эйнзли стало приятно, нет, не просто приятно, а очень хорошо. Иннес все-таки послушал ее совета. Правда, скорее всего, в результате ей вообще не придется обсуждать с ним вопросы, связанные с землей…

– Йоун согласился тебе помочь? – осторожно спросила Эйнзли.

– Да. – Иннес смотрел в свои записи, но ее не так легко было провести.

– И вы с ним помирились? – не сдавалась она.

– Наши взгляды не совпадают. – Иннес наконец посмотрел ей в глаза. – Он считает, что я должен был приехать сюда гораздо раньше. Он прекрасно знает, почему я уехал, но не понимает, почему я так долго не возвращался. Хотя ему известно: если бы я вернулся при жизни отца, мы бы с ним только и делали, что ссорились, а отец продолжал бы делать все по-своему. И все же Йоун считает, что я должен был попытаться.

– Глупости! Если бы ты приехал раньше, и тебе, и твоему отцу пришлось бы несладко. И потом, ты ведь не знал, что твой отец решит здесь все разрушить, – пылко запротестовала Эйнзли. – Ты сам уверял, что он всегда был хорошим хозяином.

– Судя по всему, здесь только ты меня и поддерживаешь, – уныло заметил Иннес.

Она положила руку ему на плечо.

– Ты привез меня сюда, так что я на твоей стороне.

– И делал все, что мог, чтобы оттолкнуть тебя, с тех пор как мы приехали. – Он уныло улыбнулся. – Извини. Я ведь тебя предупреждал. Чаще говори мне, что тебя не устраивает!

– Да. – Она поежилась.

Иннес негромко выругался.

– Я поступил несправедливо. – Он по очереди поцеловал кончики ее пальцев. – Вся эта затея со свадьбой… Не очень-то я гожусь в мужья. Я слишком привык жить один.

– Запомни, пожалуйста: ты не один. Можно взглянуть? – Она указала на блокнот.

Иннес успел сделать несколько набросков. Показывая ей рисунки, он увлеченно заговорил о приливах, о преимуществах дерева над камнем, об углах и укреплениях. Эйнзли кивала и слушала, хотя понимала примерно четверть того, что он говорил. Она радовалась, потому что в его голосе наконец-то появилось воодушевление; она смотрела, как он рассеянно чешет карандашом голову, и вспоминала, что так же часто поступала Фелисити.

– Ну и хватит для первого раза. – Он закрыл блокнот. – Тебе, наверное, до смерти скучно.

– Нет. Я не все поняла, но скучно мне не было.

Иннес рассмеялся и положил руку ей на плечо.

– Как, по-твоему, ты сможешь объявить о новом причале после церемонии прощения? – спросила она. – Наверное, гостям можно показать эскиз. До церемонии еще три недели. Успеешь?