Джейми Макгвайр - Мое прекрасное забвение. Моя прекрасная свадьба (сборник)

– Ай! Черт бы тебя побрал, Рей!

– Сейчас половина двенадцатого! – Подруга наклонилась ко мне. – Вставай!

Я посмотрела на часы, подпрыгнула и забегала по комнате, время от времени выкрикивая ругательства. Наспех почистила зубы, завязала волосы в хвост и надела очки. Смурфик поначалу тоже не хотел просыпаться. Машина ревела, как раненая кошка, пока наконец не завелась.

Когда я появилась в «Скин дип», часы показывали семь минут первого. Хейзел уже отвечала на звонок, рядом с ней стоял Кэлвин и хмурился.

– Во что это ты обрядилась? – спросил он.

Я опустила взгляд на свои обтягивающие джинсы сливового цвета и белую кофточку с длинным рукавом в горизонтальную полоску.

– В одежду.

– Я нанял на ресепшен сексуальную попку, а ты выглядишь как моя кузина Аннет. Как называется этот стиль? – спросил он у Хейзел.

– Хипстер.

– Вот именно. Как моя кузина-хипстер Аннет. В следующий раз хочу видеть глубокое декольте и сексуальные волосы! – сказал он, поднимая сначала один палец, потом второй.

– Что еще за сексуальные волосы?

Кэлвин пожал плечами:

– Ну, сама знаешь. Беспорядочные, но сексуальные. Будто у тебя только что был секс.

Хейзел с грохотом опустила телефон:

– Все слова, льющиеся из твоего рта, звучат оскорбительно. Сексуальная попка? Декольте? Ты напрашиваешься на иск за сексуальные домогательства!

Кэлвина это не смутило.

– Дело в ботинках? – спросила я, опуская взгляд на свои любимые черные армейские ботинки.

– Нет, в шарфе! – сказал он, тыкая в меня пальцем. – Зачем прятать отличные сиськи под шарфом?

– Милый шарфик, – улыбнулась Хейзел. – Хочу такой же, только черный.

– Он не милый! – Кэлвин нахмурился. – Мне не нужно ничего милого! Я нанял сексуальную дерзкую барменшу, а теперь получаю хипстера с хвостиком и без татуировок! Я еще могу вынести то, что ты приходишь и уходишь, когда тебе взбредет в голову, но неприлично маячить здесь с чистой, как холст, кожей. Будто наши работники не доверяют сделать им тату!

– Ты закончил? – раздраженно спросила Хейзел и посмотрела на меня. – У него утром начались месячные.

– Да пошла ты, Хейзел! – фыркнул Кэлвин и, громко топая, умчался в свой кабинет.

– Это ты пошел! – прокричала она ему вслед.

Кэлвин выглянул из-за угла:

– Бишоп приходил?

– Черт возьми, Кэл, нет! В третий раз за день повторяю: он не приходил!

Кэлвин кивнул и скрылся у себя в кабинете. Хейзел наконец перестала хмуриться и с улыбкой повернулась ко мне.

– Думаю, сегодня я покажу ему свои пальцы, – сказала я. – Пусть умерит пыл.

– Ни в коем случае. Пусть побесится. – Некоторое время она молчала, будто что-то обдумывая, потом толкнула меня локтем в бок. – Так, значит, Калифорния?

– Ага, – ответила я, снимая перекинутую через плечо сумочку. Я бросила ее на стойку и включила компьютер. – Насчет этого…

Зазвенели колокольчики на двери, и вошел Трентон в дутой темно-синей куртке и бейсболке грязно-белого цвета, сдвинутой на глаза.

– С добрым утром, девчонки, – сказал он, проходя мимо нас.

– С добрым утром, дорогуша, – ответила Хейзел, провожая его взглядом.

Он скрылся у себя в зале, и Хейзел сразу же сердито посмотрела на меня:

– Ты так сильно опустила его.

– Я не хотела, – вздохнула я.

– Ему даже полезно. Чтобы не думал, будто может заполучить любую приглянувшуюся девушку. Помогает держать в узде сволочную натуру.

– Я пойду… – сказала я, направляясь по коридору.

Хейзел кивнула.

Когда я вошла в зал, Трентон настраивал свое оборудование. Я скрестила руки на груди и прислонилась к дверному косяку, но парень упорно игнорировал меня. Первые несколько минут это казалось нормальным, но потом я почувствовала себя нелепо.

– Ты еще будешь со мной разговаривать?

Не отрывая взгляда от оборудования, Трентон коротко усмехнулся:

– Конечно, куколка. В чем дело?

– Кэлвин сказал, мне нужно больше татуировок.

– А ты хочешь больше татуировок?

– Только если их сделаешь ты.

– Не знаю, Кэми, сегодня у меня все расписано.

Я какое-то время смотрела, как он раскладывает белые пакетики со стерильными инструментами.

– Не обязательно сегодня. Как-нибудь на днях.

– Конечно, без проблем, – сказал он, роясь в ящике.

Я подождала еще минуту, но Трентон все так же делал вид, что меня здесь нет. Я вернулась в приемную. Он не соврал: клиенты шли к нему сплошной чередой, но даже в короткие перерывы он лишь раз подошел к стойке, да и то чтобы перекинуться парой слов с потенциальным клиентом. Остаток дня Трентон провел в своем зале или же разговаривал с Кэлвином в кабинете. Хейзел, казалось, ничуть не была обеспокоена таким поведением, впрочем, мало что могло вывести ее из равновесия.

Тем вечером Трентон не появился в «Ред дор», на следующий день шестичасовая операция «Игнорируй Кэми» повторилась. И так продолжалось целых три недели. Я стала уделять больше времени учебе и докладам. Рейган постоянно зависала с Брэзилом, поэтому я была даже рада, когда вечером в понедельник ко мне заглянул Коби.

Между нами на стойке бара стояли две одинаковые миски куриного супа с вермишелью.

– Выглядишь лучше, – сказала я брату.

– Я и чувствую себя лучше. Ты была права, с программой стало проще.

– Как дела дома?

Коби пожал плечами:

– Все так же.

Я выловила вермишель, плававшую в моей миске.

– Он никогда не изменится, и ты это знаешь.

– Знаю. Просто пытаюсь пока разобраться со всей этой фигней, а потом найти себе отдельное жилье.

– Неплохая мысль.

– Давай возьмем еду на диван и посмотрим фильм, – предложил Коби.

Я кивнула, и Коби поставил мою миску на подушку рядом с собой, пока я просматривала диски. При виде диска «Космические яйца» у меня перехватило дыхание. Трентон оставил его здесь, когда мы в последний раз смотрели этот фильм вместе.

– Что такое? – спросил Коби.

– Трент оставил здесь свой диск.

– Где он, кстати? Я думал, что увижу его здесь.

– Он больше… не приходит.

– Вы что, расстались?

– Коби, мы были просто друзьями.

– Ты одна так думаешь.

Я взглянула на брата, затем поплелась к дивану, подняла миску и села рядом.

– Я ему не нужна.

– Была нужна.

– Больше нет. Я все запорола.

– Как?

– Не хочу об этом говорить. Долгая и скучная история.

– Все, что касается Мэддоксов, не может быть скучным.

Коби засунул ложку в рот и подождал моего ответа. Когда он ничего не принимал, то как будто перерождался. Проявлял заботу и внимание. Слушал других.

– Мы проводили много времени вместе, почти каждый день.

– Это я знаю.

– Он поцеловал меня. – Я вздохнула. – А я психанула. Потом он сказал, что любит меня.

– Какие ужасные поступки, – кивнул брат.