Шарлотта Мендельсон - Почти англичане

– Нет. Они мне не рассказывали.

– Это было как раз перед войной – тогда и началась вся эта морока с поддельными визами и паспортами, которыми занималась Рози. Ты и этого не знала?

– Нет. Честно. Как ты…

– Слышал, то здесь, то там. Ну и вот, пока они рисковали жизнью на поезде – не помню каком, в Бельгию, или в Амстердам… неважно – в общем, Тибор, лучший друг Золтана, соблазнил ту женщину.

– О нет!

– О да. Думаю, с Золтаном она к тому времени уже разошлась – в такой-то неразберихе, – но факт остается фактом. Тибору досталось все. Он даже женился на ней. Ублюдок.

– Значит, с войной это никак не связано? Падение. Предательство.

– Нет. С чего ты взяла?

– Да так, подумала. Неважно. Бедный Золтан.

– Знаю. И это еще не все, потому что…

– Боже, – говорит Лора, – я совсем забыла. Они ведь ждут меня наверху.

Марина, в унылом и мрачном расположении духа, только что вошла в темный проход между Научным корпусом и Военным мемориалом. Камень зарос вьюнком, предвестником несчастий, но если, думает она, задержать дыхание, то можно хотя бы отчасти себя защитить. Вот так, в кои-то веки, неожиданная встреча случается, когда Марина ее не ждет.

Навстречу шагают Гай и миссис Вайни.

Марина выдыхает. Во рту становится сухо. Все фразы, с которых можно начать разговор, улетучились – остались лишь неистовые молитвы: Господь на небесах, если Ты не покинул меня за неверие, пожалуйста, сделай так, чтобы моя семья была сейчас далеко. Школьная форма ей жмет. Марина скребет шею, как деревенская дурочка, затем отдергивает руку и прячет ее за спиной. Теперь она похожа на принца Чарльза.

– Как мило, – говорит миссис Вайни. Она подставляет щеку для поцелуя, и в Маринином сердце вопреки всему загорается искорка радости.

– Ох, – говорит она, – вот это встреча!

– Привет, – ухмыляется Гай.

Однако нечаянный разговор, на который возлагалось столько надежд, не ладится. Марина все больше робеет; каждое ее движение ей отвратительно. Миссис Вайни, похоже, скучает – или раздражена? Не нашла ли она безделушку, которую Марина разбила в «Стокере»? Может, лучше во всем сознаться? Однако не успевает она это обдумать, как Гай говорит:

– Угадай, кто завтра вручает награды? Папа! Ой, смотри-ка, это не твоя мать?

Да, это она, с довольным видом пересекает двор. На ней старый коричневый плащ. Она целует Марину, рассеянно здоровается с Гаем и явно недружелюбно говорит миссис Вайни: «Рада встрече». Гай объясняет, что человек, который должен был вести церемонию награждения – чемпион Игр Содружества по гребле, учившийся на факультете Бьют хоть и миллион лет назад, но все у того же мистера Кендалла, – отказался в последний момент, и вместо него позвали мистера Вайни.

Марина слушает вполуха. Миссис Вайни, кажется, недовольна, но почему? По ней не поймешь: она очень вежлива. Марина неуверенно придвигается к обеим матерям: одна в красивых коричневых туфлях, другая – нет.

– Солнышко, – говорит ее мама. – Ты видела Рози и компанию?

– Я? – спрашивает Марина, предупреждающе вращая глазами. – Нет!

– Они пошли за покупками. На Хайстрит есть маленький бутик, и Жужи…

– Мам…

– Не перебивай, милая. Рози, Ильди и Жужи: ты уверена?

– Боже, – говорит миссис Вайни, – какие интересные име…

– Мам, ты ведь помнишь Гая? – спрашивает Марина. – Конечно, помнишь.

– Прости, – отвечает Лора, как-то слишком усердно хмурясь. Мимо проходит группа крепких мужчин в блейзерах и длинных крикетных джемперах Клуба выпускников. – Ах, Гай. Да, я помню. Ты учишься в Маринином классе?

– Не совсем, – говорит Марина, обливаясь холодным потом.

– Ты… выбрал другие предметы?

– Если бы, – улыбается миссис Вайни. – На самом деле Гай еще пятиклассник. Хотя и отвратительно скороспелый. Правда, они быстро растут?

– Ну… – говорит Лора.

– Впрочем, несмотря на огромную разницу в возрасте, мы узнали и полюбили Марину, верно, дорогая?

– В самом деле? – хмурится Лора. – Когда вы успели?

– Ой, – подскакивает Марина, – что я вспомнила! Мистер Стеннинг. То есть Дэвентри, мистер Дэвентри! Он хотел с тобой поговорить.

– Что ж, не будем вас задерживать, – говорит миссис Вайни. – Похоже, вы ужасно заняты.

– О да, – беспечно отвечает Лора, и Марина вдруг ясно осознает, что мама совершенно не умеет разговаривать с такими людьми.

– Вы же придете завтра послушать речь Алекса? Обязательно приходите. Я, к сожалению, не смогу, но вы…

– Лора, – подсказывает Маринина мама.

– Конечно, Лора. В общем, не пропустите.

– До скорого, – говорит Гай. – Кстати, не хочешь развлечься вечером?

– Хочу, – отвечает Марина, косясь на мать, которая стоит столбом и не участвует в разговоре. – Очень даже! Замечательно. – Мама кладет руку ей на плечо, но Марина притворяется, что не заметила. – Бесспо… определенно. Ты уверен? То есть я только за. Да, пожалуйста. Во сколько?

– Не знаю. Я за тобой заскочу. «Корона и митра».

– Вот и славно, – говорит миссис Вайни, явно не имея этого в виду.

У Марины подскакивает сердце. «Корона и митра» – запретный паб. Туда позволено ходить только деканам и старостам.

– Мам, мамочка. Мы… давай найдем мистера Дэвентри. Позже решим. Правда. Пойдем.

– В…

– Нет! – говорит Марина. – Знаешь, вообще-то я не очень хорошо себя чувствую. Пожалуйста. Прости, м-м-м, простите, – бормочет она, не смея взглянуть на миссис Вайни. – Я… – Она хватает маму за руку – невежа, горбун, чудовище – и, растеряв все изящество и достоинство, уводит ее прочь.

– А как же «Все о джазе»? – спрашивает Лора, раздраженная и подавленная. Она думает: где бы взять схему, которая прояснила бы всю эту путаницу?

– Я ведь не обязана туда идти, правда?

– Марина! – Лора говорит резче, чем собиралась, и обе удивленно глядят друг на друга. – Конечно, обязана. Мы купили билеты. Нельзя же взять и… забыть.

– Ну а я забыла, – упрямо отвечает Марина. – И теперь поздно. Я приняла приглашение.

Лора хмурится, а заметив это, разглаживает лоб и пытается говорить мягче:

– Солнышко, Рози захочет, чтобы ты с нами пошла. Не глупи… Ох, милая, почему ты плачешь?

– Я так запуталась…

– Почему? Как? Какая ты странная, чучелко.

– Не говори так!

– Я не хотела…

– Нет, все правильно. Я чучело, чучело, и я не могу…

– Ну, перестань, не надо. Ты чудесная.

– Ты даже, – всхлипывает Марина, – не представляешь.

– Ш-ш…

– Я не могу «ш-ш»! Лучше бы… Лучше бы я умерла.

– Ты ведь не всерьез? – отшатывается Лора.

– Всерьез.

– Не говори так!

– Почему? Я правда хочу! То есть не хочу, но иногда…

– Тише, тише, милая. Я знаю, знаю.

На какой-то миг они застывают у Военного мемориала, неловко обнявшись. «Расскажи ей об отце, – приказывает себе Лора. – Сейчас же. Но разве бедняжка такое выдержит, когда она так…»