Эрин Боу - Закон скорпиона

Фраза повисла, растворившись в тишине. Я не стала нарушать эту тишину.

– Рэйчел видела сон… – Талис сдвинул брови. Потом продолжил уже другим, приподнятым тоном, сверкающим, как металл. – У Рэйчел вживлен в мозг индуктивный контур, чтобы я мог в нее переместиться. У всех моих Всадников такой есть. И хранилище для базы данных, вот здесь, – он хлопнул себя по ребрам, как по барабану, – потому что иначе я не умещусь. Какие у них бывают сны! У Рэйчел – милые сентиментальные образы, дурманящие и телесные, они расшевеливают мне мысли. Это мне помогает думать иначе. Немножко размяться. Регулярная разминка – один из ключей к долгой жизни. – Он зевнул так, что щелкнула челюсть, и вытянул шею, прижав ухо к плечу. Глядя на меня боком, он усмехнулся. – Это было краткое содержание сегодняшнего выпуска «Основных советов Майкла Талиса на тему: „Как стать успешной ВЛ“». Так что ты там говорила?

Он догадывался.

Конечно догадывался.

– Серая комната, загрузка… – Я с трудом подбирала слова. – Это требует моего согласия?

– Серая комната – нет. Конечно, удобно, когда все происходит с согласия, и ваш аббат прекрасно учит вас отчаливать. Но загрузка… – Он помолчал, трогая мои босые пальцы своими босыми пальцами. – Да, как минимум – согласие. Не каждое сознание выдерживает буферизацию и остается целым. А сопротивляющемуся сознанию можно даже не надеяться.

– А что… – еле слышно сказала я, не зная, как закончить вопрос.

– Надо быть неглупым. Дисциплинированным. Амбициозным – тоже не помешает. Упрямым, как мул, страдающий зубами. Сравнительно легко переносить боль. – Он издал губами лопающийся звук. – В целом, Грета, я бы сказал, что у тебя неплохие шансы. Но мы ничего не можем сделать, пока… О! – С его лицом произошло что-то странное, словно он заглянул внутрь себя, а потом наружу, и все так быстро, что и не заметить. – Вы отключили помехи! Просто великолепно! Убили Бёрра?

– Я… Нет.

Он шмыгнул носом, словно я оскорбила его дурным запахом.

– Мне кажется, Элиан сломал ему руку, – попыталась оправдаться я.

– Ну, уже что-то! – развеселился Талис. – Будем надеяться, что моя маленькая демонстрация оружия окажется убедительной. Камберленд невелик. Не так много городов осталось.

– Талис…

– Или вот! – перебил он. – Еще я могу убить тебя! Извини, отвлекся. Если ты будешь мертва, у них не останется никакого рычага воздействия на панполяров. – Он посмотрел на меня поверх очков. – Я скажу, что это очень благородное предложение с твоей стороны.

– Талис, – попыталась я остановить его еще раз. – Они хотят уйти. Они просто хотят уйти.

– А, вот как. – Он снова озадаченно моргнул. – Ну, это неинтересно. И неприемлемо. За нападение на мои обители надо платить. И цена должна быть высока.

Келья аббата была очень маленькой и совершенно безликой. Никакого разнообразия, не на чем остановить глаз. Казалось, что стремительная, сильная воля Талиса заточена в нее, как птичка в клетку. Птичка, бьющаяся о прутья решетки.

– Я дам согласие, – пообещала я. – На загрузку. Я стану ВЛ. Но только если вы их отпустите.

Талис наклонил голову, оценивающе меня разглядывая. Я внезапно почувствовала, как близко ко мне он сидит. И – несмотря на хрупкое молодое тело Рэйчел – он очень могучий, очень мужской.

– Ты думаешь, что я в тебе настолько нуждаюсь?

Не отступить было тяжело. Но я не отступила.

– Мне кажется, что это вполне вероятно.

– И почему же?

– Потому что виртуальных личностей не так много, – тихо сказала я.

– Верно.

– Вы хотите, чтобы стало больше.

– Да, – так же тихо ответил он.

– Вот почему. – И я увидела, что попала в точку.

Когда всю жизнь скрупулезно изучаешь историю войны, кое-что узнаешь: слабости, которые мы замечаем в других, зачастую есть слабости, которых мы страшимся в самих себе. Талис, как всем хорошо известно, знал, как использовать в качестве рычага любовь – между родителями и детьми. Как превратить горе во власть. Что ж. Здесь сходится и то и другое. Его семья – ВЛ, а многие из них уже мертвы.

Талис медленно провел языком по зубам, словно пересчитывая. Несколько минут назад я заметила в его лице нечто человеческое, что-то подобное глубокой печали. Затем все прошло. Теперь у него были глаза хищной птицы, яркие и откровенные. Прежде чем снова заговорить, он мне улыбнулся.

– Вот, значит, чего я хочу. Шикарно. Рад, что мы понимаем друг друга. Хотя – должен сказать, ты смелая, раз на этом играешь. Должно быть, ставки для тебя высоки.

Это уже полдороги к вопросу. К переговорам. «Изложи свои требования», – словно говорил он. Я изложила.

– Отпустите камберлендцев. И разрешите им забрать с собой Элиана Палника.

– Ах, Элиана! Все-таки юношеская любовь!

– Если на то пошло, мне кажется, я начинаю влюбляться в Да Ся. Но я обещала Элиану, что спасу его.

– Зи. – Он коротко подбросил имя на кончике языка. – Горячая азиатская соседка по комнате. Соблазнительная.

На это отвечать не стоило.

– Прости, – сказал он с извиняющейся улыбкой. – Прости. Я ханжа.

– Сомневаюсь.

– Ну, тогда я старомоден. Или просто стар.

Он дотронулся до моего лица обеими руками, провел двумя пальцами вокруг глаз и дальше, к ушам.

Талис нежно держал мое лицо в ладонях.

– Мне кажется, старый – точнее. Грета, мне кажется, что я очень стар. И еще мне кажется, что тебе недостаточно страшно.

– Мне очень страшно, – сказала я со всем достоинством, на которое была способна.

– Это нелегко, – тихо проговорил он. – Это больно – больнее, чем ты можешь себе представить.

Покалывающая, липкая дрожь поползла у меня по хребту.

– Аббат сказал мне.

Талис покачал головой.

– На этом все не кончается. – У него в глазах снова стремительно промелькнуло сомнение – «Рэйчел – спит». – Это нельзя делать просто по прихоти. Ты приобретаешь больше, чем можешь вообразить. Но теряешь больше, чем догадываешься.

Он ощупывал мне большими пальцами уголки челюсти, словно лепил. Словно я была из глины. Я сидела молча и смотрела на него. Ощущала прикосновение, которое должно было быть прикосновением Рэйчел, но им не было. Кровь между пальцами ног уже высохла и одновременно стала похожа и непохожа на засохшую грязь. За каменными стенами начиналось предрассветное пение птиц.

– Не делай этого ради Элиана. Не делай этого ради Питтсбурга, Луисвилла, всех этих абстрактных городов. Этого будет недостаточно. Это помешает тебе остаться единым целым. – Он наконец перестал улыбаться. – Ты, ты сама, Грета Стюарт, на это согласна?

У меня давило внутри головы от одного только взгляда на Талиса. Настолько мне было страшно. Но я сказала:

– Я… Если вы отпустите их, я соглашусь.

– Давным-давно жил-был мальчик, – начал он, словно разговаривая сам с собой, – и звали его Майкл.