Диана Гэблдон - Чужестранка. Книга 1. Восхождение к любви

Взявшись рукой за щеколду, он улыбнулся мне.

– Не бойся, милая. Раз уж они свидетели, должны же они что-то увидеть. К тому же я не собираюсь голодать три дня из страха перед шутками.

Он вышел из комнаты, встреченный шумным хором одобрительных непристойностей; нашу дверь он оставил приоткрытой. Мне было слышно, как он продвигается к кухне, сопровождаемый поздравительными выкриками, грубыми вопросами и советами.

– Каково пришлось в первый раз, Джейми? Было у тебя кровотечение? – выкрикнул легко распознаваемый нахальный голос Руперта.

– Нет, но у тебя оно будет, старый негодяй, если ты не укоротишь язык, – отпарировал Джейми, и его ответ был встречен восторженным одобрением.

Шутки и насмешки продолжались все время, пока он находился в кухне, а потом возвращался и подымался по лестнице.

Я открыла дверь пошире, чтобы пропустить его; лицо у него пылало жарче огня в камине, а в руках было полно снеди. Он переступил порог, преследуемый финальным взрывом веселья, который я оборвала, захлопнув дверь и опустив щеколду.

– Я принес достаточно, чтобы мы с тобой некоторое время могли отсюда не выходить, – сказал Джейми, расставляя тарелки на столе и не глядя на меня. – Хочешь поклевать?

Я протянула руку у него за спиной, чтобы взять бутылку.

– Не сию минуту, – ответила я. – Первым делом я хочу выпить.

Несмотря на неопытность, от Джейми исходила напористая мужская сила, которая и возбуждала и покоряла меня. Я не хотела ни наставлять его, ни демонстрировать ему свой опыт и позволяла ему делать, что он хочет, изредка предлагая небольшие «коррективы» – например, попросила его переносить вес на локти, а не на мою грудь.

Все еще не насытившийся и слишком неловкий, чтобы быть нежным, он тем не менее отдавался любви с такой неослабевающей радостью, что я впервые подумала о девственности как о недостаточно оцененном товаре. При этом Джейми столь беспокоился, как бы не причинить мне боль, что это и умиляло меня, и несколько раздражало.

Во время нашего третьего сближения я вдруг напряженно изогнулась и вскрикнула. Джейми мгновенно отпрянул и замер с виноватым видом.

– Прости, – сказал он. – Я не хотел причинить тебе боль.

– Ты и не причинил, – ответила я, вытянувшись в блаженной истоме.

– Правда? – недоверчиво спросил он, внимательно оглядев меня.

И тут мне пришло в голову, что Руперт и Мурта во время своих поспешных уроков упустили из виду кое-какие весьма существенные пункты.

– Так бывает каждый раз? – спросил он в полном упоении, когда я просветила его.

Я почувствовала себя кем-то вроде японской гейши. Никогда не воображала себя в роли инструктора искусства любви, но заметила про себя, что в ней, оказывается, есть свои привлекательные стороны.

– Нет, не каждый раз, – ответила я, забавляясь его непосредственностью. – Только если мужчина – настоящий любовник.

– О! – У Джейми порозовели уши.

Я почувствовала некоторое волнение, заметив, что отвлеченный интерес сменяется возрастающей решимостью приступить к действию.

– Ты скажешь мне, как я должен вести себя в следующий раз? – спросил он.

– А ничего особенного и не надо делать, – ответила я. – Просто двигайся медленнее и будь внимателен. А зачем ждать? Ведь ты все еще готов к действию.

Джейми был удивлен.

– А тебе не нужно подождать? Я, например, не могу сразу же после…

– Ну, у женщин это по-другому.

– Да, я заметил, – пробормотал он.

Он обхватил мое запястье большим и указательным пальцами.

– Просто… ты такая маленькая. Я боюсь сделать тебе больно.

– Ничего подобного не произойдет, – нетерпеливо возразила я. – А если бы и так, то я вовсе не против.

На лице у него было написано удивленное непонимание, и я решила показать, что я имею в виду.

– Что ты делаешь? – в полном изумлении спросил он.

– То, что ты видишь. Не дергайся.

Немного погодя я пустила в ход зубы и надавливала ими до тех пор, пока он не втянул в себя воздух со свистом. Я остановилась.

– Я причинила тебе боль?

– Да. Немного, – ответил он сдавленно.

– Ты хочешь, чтобы я перестала?

– Нет!

И я продолжала – достаточно грубо – до тех пор, пока он вдруг не содрогнулся в конвульсии и не застонал так, словно я вырвала у него сердце. Он откинулся на спину, вздрагивая и тяжело дыша. Лежал и бормотал что-то по-гэльски, смежив веки.

– Что ты сказал?

– Я сказал, – отвечал он, открыв глаза, – что думал, сердце у меня разорвется.

Я усмехнулась, довольная собой.

– Мурта и компания не сказали тебе об этом?

– Они сказали. Но это было то, чему я не поверил.

Я рассмеялась.

– В таком случае лучше бы ты не рассказывал мне, что еще они тебе говорили. Ведь ты теперь понял, что я имела в виду, когда сказала о грубости. О том, что я не против?

– Да. – Он сделал очень глубокий вдох и медленно выдохнул воздух. – А если бы я сделал то же с тобой, ты испытала бы такие же вещи?

– Понимаешь ли… – начала я и запнулась. – Я не могу сказать точно…

Все это время я делала все возможное, чтобы прогнать всякую мысль о Фрэнке, считая, что в постели должны быть только двое независимо от того, почему и как они там оказались. Джейми очень отличался от Фрэнка, телесно и душевно, но ведь существует сравнительно небольшое количество способов соединения двух тел, и для нас еще не определилась область интимности, в которой акт любви принимает определенный вариант. Чисто плотские сопоставления и сходства неизбежны, но оставалось и неизведанное, пусть и немногое.

Джейми сдвинул брови с выражением притворной угрозы.

– Так, значит, есть что-то такое, чего ты не знаешь? Что ж, попробуем узнать это вместе, ладно? Как только я наберусь сил для этого. – Он снова закрыл глаза. – Где-нибудь на следующей неделе.

Я проснулась перед рассветом, промерзшая и оцепеневшая от страха. Я не могла бы пересказать кошмар, от которого я пробудилась, но внезапное возвращение к реальной действительности оказалось в равной степени пугающим. Возможно было на время забыть о своем положении прошлым вечером, отдаваясь радостям вновь обретенной интимности. Но теперь я вновь осталась одна рядом со спящим незнакомцем, с которым нерасторжимо связана моя жизнь, одна в месте, полном невидимой опасности.

Наверное, я неосторожно повернулась, потому что одеяла задвигались и мой незнакомец соскочил с постели с ошеломляющей внезапностью фазана, вспорхнувшего из-под самых ног. Пригнувшись, он замер возле двери в комнату, еле видный в предутреннем сумраке.

Настороженно прислушиваясь, он некоторое время пробыл у двери, потом быстро обследовал комнату, бесшумно скользнув к окну, а затем – к кровати. Рука была согнута таким образом, что было ясно – он держит какое-то оружие, хотя в полутьме я не могла разглядеть, какое именно. Усевшись на постель возле меня, удовлетворенный тем, что все спокойно, он сунул нож или какое-то другое оружие куда-то в изголовье кровати, где прятал его до этого.