Диана Гэблдон - Чужестранка. Книга 1. Восхождение к любви

Он опять умолк, и я чувствовала, как в нем происходит внутренняя борьба. Я обернулась посмотреть на него. На лицо, обычно светлое, легла тень сильного переживания.

– Дугал мне сообщил… – медленно продолжал Джейми. – Дугал сообщил, что моя сестра забеременела. От Рэндолла.

– О боже!

Он искоса поглядел на меня и отвел глаза. Они блестели, словно сапфиры, и я заметила, что он быстро сморгнул раз, потом другой.

– Я… я не мог заставить себя туда поехать, – заговорил он, понизив голос. – Увидеть ее после того, что произошло… А еще…

Прежде чем продолжить, он вздохнул и крепко стиснул губы.

– Дугал сказал мне, что после того, как ребенок родился, она… конечно, что она могла поделать, совсем одна… это я, черт побери, оставил ее одну! Дугал сказал, что она сошлась еще с одним английским солдатом, из гарнизона, Дугал не знал, с кем именно.

Он с трудом сглотнул, затем заговорил уже тверже:

– Я послал ей деньги, сколько было, конечно, но я не мог, просто не мог заставить себя написать ей. Что мне было ей писать? – Он беспомощно пожал плечами. – Мне в конце концов надоело быть солдатом во Франции. К тому же я узнал от дяди Алекса, что он слышал об английском дезертире по фамилии Хоррокс. Он сбежал из армии и поступил служить к Фрэнсису Маклину из Данвери. Однажды он выпил и проболтался, что как раз был в Форт-Уильяме, когда я пытался бежать. И он узнал человека, который в тот день застрелил главного сержанта.

– Значит, он может дать показания, что это был не ты!

Это была хорошая новость, я так и сказала Джейми. Он кивнул.

– Да, это так. Хотя со словами дезертира мало будут считаться. Но это уже какое-то начало. В конце концов я бы дознался сам, кто это был. Но пока я… словом, я не понимаю, как мне вернуться в Лаллиброх, но было бы хорошо, чтобы я мог находиться на шотландской земле без риска угодить на виселицу.

– Что ж, мысль недурна, – сухо заметила я. – Но почему во всем этом замешаны Маккензи?

Сначала последовало долгое объяснение, сложный анализ семейных отношений и связей между кланами, но после того, как дым рассеялся, выяснилось, что Фрэнсис Маклин связан с Маккензи и что он послал сведения о Хорроксе Колуму, а Колум велел Дугалу связаться с Джейми.

– Так он и оказался поблизости от того места, где меня ранили, – закончил Джейми и помолчал, щурясь на солнце. – Я, знаешь ли, думал потом, уж не он ли это сделал?

– Ударил тебя топором? Твой родной дядя? Чего ради?

Он нахмурился, как бы взвешивая, стоит ли говорить мне, потом пожал плечами.

– Мне неизвестно, что ты знаешь о клане Маккензи, – сказал он, – но думается, вряд ли ты могла целыми днями ехать рядом с Недом Гоуэном и ничего от него об этом не услышать. Он о клане Маккензи готов говорить в любое время.

Он кивнул в ответ на мою улыбку.

– Колума ты видела сама. Любому ясно, что долго он не протянет. А маленькому Хэмишу и восьми не исполнилось, он не сможет руководить кланом еще по крайней мере лет десять. А что произойдет, если Колум умрет раньше, чем Хэмиш станет взрослым? – обратился Джейми ко мне.

– Я полагаю, Дугал станет лэрдом, – ответила я. – Пока Хэмиш не подрастет.

– Верно, – согласился Джейми. – Только Дугал совсем не такой человек, как Колум, и не все члены клана захотят последовать за ним, особенно если есть другая возможность.

– Понятно, – медленно, почти по слогам выговорила я. – И эта возможность – ты.

Я внимательно посмотрела на него и не могла не признать, что такая возможность вполне реальна. Он внук старого Джейкоба, Маккензи по крови, хоть и с материнской стороны. Большой, привлекательный, крепкий парень, явно умный и унаследовавший фамильное умение управлять людьми. Воевал во Франции и доказал, что может повести людей в бой, это весьма существенное соображение. И даже премия, назначенная за его голову, не оказалась бы непреодолимым препятствием, сделайся он лэрдом.

У англичан достаточно хлопот в горной Шотландии с постоянными небольшими очагами восстаний, нападениями на границу и столкновениями между кланами, чтобы они захотели рисковать крупным выступлением по поводу обвинения главы большого клана в убийстве, которое к тому же в глазах членов клана и убийством-то не является.

Повесить никому не известного члена клана Фрэзеров – это одно дело, а осадить замок Леох с целью арестовать лэрда клана Маккензи и передать его в руки английского правосудия – совсем другое.

– Ты хотел бы стать лэрдом, если бы умер Колум?

Это был один из способов разрешить все затруднения Джейми, хотя я подозревала, что по чисто личным соображениям он не захочет к этому способу прибегнуть. Он усмехнулся, услышав мой вопрос.

– Нет. Даже если бы я чувствовал себя вправе – а я не чувствую, – это раскололо бы клан на тех, кто захотел бы последовать за Дугалом, и на моих сторонников. У меня нет никакого желания получить власть ценой человеческой крови. Но Дугал и Колум не могут быть в этом уверены, согласна? Поэтому они скорее предпочли бы убить меня, чем рисковать.

Нахмурившись, я некоторое время обдумывала все это.

– Но ты мог бы сказать Колуму и Дугалу, что не намерен… ох, погоди… – Я посмотрела на Джейми с уважением. – Но ты же сделал это. Во время присяги.

Я вдруг поняла, как здорово он разрешил тогда опасную ситуацию, – и поняла, насколько опасной она была. Члены клана, конечно же, хотели, чтобы Джейми принес присягу, а Колум не хотел. Принести подобную присягу значило бы объявить себя членом клана Маккензи, а следовательно, возможным претендентом на место главы клана. Джейми рисковал открытым насилием или даже смертью за отказ и рисковал тем же – только в конфиденциальном плане – за согласие.

Понимая опасность, он избрал благоразумное решение уклониться от церемонии. И когда я в результате своей дурацкой и необдуманной попытки бежать привела его на край пропасти, он смело и уверенно ступил на туго натянутый канат и перешел на другую сторону. Вот уж в самом деле – je suis prest!

Он кивнул, прочитав мои мысли по выражению лица.

– Вот именно. Принеси я в ту ночь присягу, я бы, вероятно, не дожил до рассвета.

Я ощутила легкую дрожь при мысли о том, что невольно подвергла его такой опасности. Нож в изголовье постели казался мне теперь не более чем необходимой предосторожностью. Я подумала, сколько же ночей он спал в Леохе вооруженный в ожидании явления смерти.

– Я всегда сплю вооруженным, англичаночка, – сказал он, хотя я не произнесла ни слова. – Если не считать монастыря, то прошлая ночь была первой за много месяцев, когда я лег без кинжала в руке.

И он улыбнулся, явно вспомнив, что он держал в руке в эту ночь.

– Откуда, черт побери, ты знаешь, о чем я думаю? – вспыхнула я, не обращая внимания на его улыбку.