Диана Гэблдон - Стрекоза в янтаре. Книга 1. Разделенные веками

– Как сказал господин, так я и сделаю. Я отомщу за вас.

Я провела языком по пересохшим губам, не зная, что сказать. Ответ, похоже, был не нужен. Мурта поднес шпагу к губам и поцеловал ее. Затем решительно выпрямился и вложил ее в ножны.

Пока мы переодевались, уже совсем рассвело. Из кухни принесли завтрак.

– Хотелось бы знать, – сказала я, наливая в чашку шоколад, – кто такая, черт побери, эта Белая Дама?

– Белая Дама?

Магнус, склонившийся за моим плечом с корзинкой горячего хлеба, выпрямился так резко, что одна булочка выпала из корзины. Я подняла ее и оглянулась на дворецкого. Он выглядел потрясенным.

– Да, именно, – сказала я. – Вы слышали это имя, Магнус?

– Да, миледи, – ответил старик. – Белая Дама – это колдунья.

– Колдунья? – удивленно переспросила я.

Магнус пожал плечами, не глядя на меня, и с преувеличенным старанием стал накрывать булочки салфеткой.

– Белая Дама, – пробормотал он, – говорят, она мудрая женщина, целительница. А еще… ее взгляд пронзает человека насквозь и может испепелить его душу, если увидит в ней дьявола.

Он затряс головой, повернулся и поспешно удалился в кухню. Я видела со спины, как подпрыгивает его локоть. Очевидно, он крестился на ходу.

– Господи Иисусе. – Я повернулась к Джейми. – Ты когда-нибудь слышал о Белой Даме?

– Кто, я? Слышал разные истории.

Джейми склонился над чашкой с шоколадом. Его глаза прикрывали густые ресницы, но слишком яркий румянец на щеках был вызван явно не горячим паром из чашки.

Я откинулась на спинку стула, скрестила на груди руки и внимательно посмотрела на него:

– Ах, слышал? И не удивишься, если узнаешь, что бандиты, которые напали на нас с Мэри прошлой ночью, называли меня Белой Дамой?

– Правда?

Он встревоженно посмотрел на меня. Я кивнула:

– Они только глянули на меня при свете, закричали: «Белая Дама!» – и бросились врассыпную, как от чумы.

Джейми перевел дыхание. Краска сошла с его лица, и оно стало белым, как тарелка китайского фарфора на столе перед ним.

– Боже милостивый, – забормотал он себе под нос. – Боже… милостивый…

Я перегнулась через стол и взяла чашку у него из рук.

– Расскажи мне, пожалуйста, что ты знаешь о Белой Даме, – попросила я.

– Ну… – Он поднял на меня робкий взгляд. – Просто я как-то сказал Гленгарри, что ты Белая Дама.

– Что ты сказал Гленгарри?

Я поперхнулась кусочком булки, который только что откусила.

Джейми похлопал меня по спине.

– Это были Гленгарри и Кастеллоти… Что было, то было, – оправдывался он. – Я имею в виду, что они не ограничиваются только игрой в карты и в кости. Они находили забавным, что я сохраняю верность жене. Они говорили… Ну, они много чего говорили, и я… мне это надоело.

Он смотрел в сторону. Кончики ушей горели.

– Мм…

Я отпила чаю. Я знала, как хорошо у Кастеллоти подвешен язык. Представляю, как они довели Джейми.

Он осушил свою чашку одним глотком и принялся внимательно рассматривать ее, избегая встречаться со мной взглядом.

– Не мог же я просто уйти от них, – сказал он. – Мне нужно было весь вечер оставаться с его высочеством. Я не мог допустить, чтобы он думал, что я не настоящий мужчина.

– Так ты сказал им, что я Белая Дама? – Я едва не прыснула со смеху. – И если ты будешь развлекаться с другими женщинами, я сделаю так, что все твои мужские достоинства отсохнут?

– Примерно так…

– Боже мой, и они поверили в это?

Я старалась сдержаться, но чувствовала, что лицо мое горит не меньше, чем у Джейми. Уголок его рта дрогнул.

– Я это сказал очень убедительно, поклялся жизнями их матерей.

– А сколько вы все перед этим выпили?

– О, довольно много. Я продержался до четвертой бутылки.

Я не выдержала и захохотала.

– О, Джейми! Ты мой дорогой!

Я перегнулась через стол и поцеловала его в щеку.

– Ты знаешь, – смущенно сказал он, намазывая маслом кусок хлеба, – это было первое, что пришло в голову. И они перестали подсовывать мне проституток.

– Хорошо.

Я взяла бутерброд у него из рук, намазала его медом и вернула.

– Я никак не могу тебя осуждать, – заключила я, – так как в дополнение к твоей верности эта выдумка, похоже, спасла меня от изнасилования.

– Слава богу. – И он взял меня за руку. – Если бы что-нибудь с тобой случилось, англичаночка, я бы…

– Да, – перебила я его, – но если человек, который на нас напал, знал, что я – Белая Дама…

– Да, англичаночка. – Он кивнул. – Это никак не могли быть ни Гленгарри, ни Кастеллоти, потому что они находились со мной в доме, когда на вас напали и Фергюс прибежал за помощью. Но это должен быть кто-то, кому они рассказали.

Я не смогла сдержать дрожь, вспомнив человека в маске и его издевательский голос. Джейми со вздохом выпустил мою руку.

– Это значит, что мне необходимо пойти к Гленгарри и узнать, скольких людей он посвятил в тайны моей супружеской жизни. – Он досадливо провел по волосам. – А затем я должен связаться с его высочеством и узнать, что, черт побери, это за соглашение с графом Сен-Жерменом.

– Я тоже так думаю, – задумчиво проговорила я. – Хотя Гленгарри такой человек, что об этом наверняка знает уже половина Парижа. Мне тоже надо кое-кого повидать сегодня.

– Да? И кого же ты собираешься повидать, англичаночка? – спросил он, сузив глаза.

Я глубоко вздохнула, собираясь с духом, – очень уж сложна была задача, которую я перед собою поставила.

– Во-первых, мэтра Раймона, а во-вторых, Мэри Хоукинс.

– Может быть, лаванда подойдет? – Раймон поднялся на цыпочки, чтобы достать баночку с полки. – Принимать не надо, запах действует успокаивающе, успокаивает нервы.

– Зависит от того, чьи это нервы, – возразила я, вспомнив, как реагирует Джейми на запах лаванды – любимый запах Джека Рэндолла. Действие этой травы на Джейми никак нельзя назвать успокаивающим. – В данном случае может помочь. По крайней мере, вреда не принесет.

– Не принесет вреда… – задумчиво повторил он мои слова. – Очень разумный принцип.

– Это первые строки клятвы Гиппократа, – сказала я, наблюдая, как он роется в ящиках и корзинках. – Клятвы, которую дают врачи: «Главное – не навреди».

– Да? И вы давали такую клятву, мадонна? – Его лягушачьи глазки сверкнули поверх высокого прилавка.

Мои щеки вспыхнули под этим немигающим взглядом.

– В общем-то, нет. Я не настоящий врач. Пока еще нет.

Я не могла объяснить, почему я добавила это «пока».

– Нет? Однако вы хотите сделать то, что «настоящий» врач никогда бы и не пытался, зная, что вернуть утраченную девственность невозможно.

Он не скрывал иронии.

– Вы так думаете? – сухо возразила я.

Фергюс успел мне кое-что рассказать о том, что творится в доме у мадам Элизы.