Диана Гэблдон - Стрекоза в янтаре. Книга 1. Разделенные веками

И тут я увидела его. Кровь отхлынула у меня от лица, пока глаза недоверчиво обегали точеную голову с гладкой прической из темных волос, так резко выделявшейся на фоне напудренных париков. Казалось, в голове тревожно зазвенел колокольчик, звон все разрастался и превратился в вой сирены, пока я боролась с собой, отказываясь верить тому, что вижу. Такая знакомая линия носа…

«Фрэнк», – прошептала я себе, и все тело радостно подалось навстречу.

«Нет, не Фрэнк», – секунду спустя сказал внутренний голос, доносящийся из более рациональной и трезвой части сознания, и я застыла, укротив свой порыв и глядя на такую знакомую, слегка изогнутую в улыбке линию рта.

Стояла и твердила про себя: «Нет, это не Фрэнк», и ноги у меня словно онемели. А затем при виде высокого лба и надменного поворота головы меня вдруг охватила паника и заставила сжаться желудок и кулаки. Нет, это невероятно, просто невозможно. Это не может быть Фрэнк… А если нет, то тогда… тогда это не кто иной, как он…

– Джек Рэндолл.

Это был не мой голос. Это произнес Джейми каким-то странно спокойным, отвлеченным тоном. Мое поведение озадачило его и заставило взглянуть туда же, куда смотрела и я. И увидеть то, что видела я.

Он не двинулся с места. И даже охваченная паникой, я успела заметить, что он как будто и не дышал. Я смутно осознавала, что оказавшийся поблизости слуга с недоумением взирает снизу вверх на огромную, словно башня, фигуру шотландского воина, молчаливого и неподвижного, как статуя Марса. Вся моя тревога сосредоточилась на Джейми.

Он застыл. Как лев, слившийся с травой прерий, с горящими, немигающими, словно солнце, глазами, готовыми сжечь все вокруг, и лишь в глубине этих глаз угадывалось какое-то едва уловимое движение – пресловутое мерцание зрачка кошки, вышедшей на охоту, легкое подрагивание кончика хвоста перед тем, как кинуться убивать.

Обнажить оружие в присутствии короля означало смерть. Мурта находился где-то в другом конце парка и ничем не мог помочь. Рэндолл был уже в двух шагах. Его можно было достать шпагой. Я положила руку на плечо Джейми. Твердое и напряженное, как сталь шпаги. В глазах у меня помутилось.

– Джейми!.. – пролепетала я. – Джейми…

И потеряла сознание.

Я выплыла из мерцающего желтоватого тумана, состоявшего из пыли, солнечного света и осколков воспоминаний, чувствуя, что совершенно потеряна во времени и пространстве.

Надо мной склонился Фрэнк, лицо его было искажено тревогой. Он держал меня за руку. Нет, это не он. Это я держалась за чью-то руку, куда более крупную, чем у Фрэнка, пальцы мои ощущали жесткие волоски на запястье. Руки у Фрэнка были гладкие, точно у девушки.

– Как вы?

Голос Фрэнка, мягкий, интеллигентный.

– Клэр!

Голос куда более грубый и низкий, он вовсе не был голосом Фрэнка. И уж совсем не интеллигентный. И еще он был полон тревоги.

– Джейми… – Наконец-то я подобрала имя, соответствующее мысленному образу, к которому стремилась всей душой. – Джейми! Не надо!..

Я села, дико озираясь по сторонам. Меня окружали любопытные лица придворных, и среди них – лицо его величества. Склонившись, он разглядывал меня с сочувствием и интересом.

Два человека стояли рядом на коленях, в пыли. Справа Джейми – глаза испуганно расширены, лицо бледное, точно цветок боярышника над головой. А слева…

– Вы в порядке, мадам?

Светло-карие, слегка встревоженные глаза, вопросительно изогнутые над ними тонкие черные брови. Нет, конечно, это не Фрэнк. И не Джонатан Рэндолл… Этот человек моложе капитана лет на десять, он почти одного возраста со мной. Лицо бледное, гладкое. Такой же четко очерченный рот, но в линиях его не угадывается жестокости.

– Вы… – прохрипела я, отстраняясь от него как можно дальше. – Вы…

– Александр Рэндолл, эсквайр, мадам, – быстро ответил он и вскинул руку, словно хотел дотронуться до шляпы, которой не было. – Кажется, мы с вами прежде не встречались?

В голосе его звучало сомнение.

– Я… э-э… нет, не встречались, – ответила я и откинулась на руки Джейми.

Они все еще были твердыми, как железо, однако рука, сжимавшая мою, слегка дрожала, и я спрятала ее в складки платья, чтобы остальные не заметили.

– Довольно необычный способ знакомства, миссис… э-э… леди Брох-Туарах?

Высокий пронзительный голос привлек мое внимание, и я, подняв голову, увидела над собой румяное и нежное, как у херувима, лицо герцога Сандрингема, он с любопытством выглядывал из-за спин графа де Савиньи и герцога Орлеанского. Затем он протолкался поближе и протянул мне руку – помочь подняться. Держа мою вспотевшую ладонь в своей, он кивком указал на Александра Рэндолла, эсквайра. Тот, растерянно хмурясь, наблюдал за этой сценой.

– Мистер Рэндолл служит у меня секретарем, леди Брох-Туарах. Получить духовный сан – дело, конечно, почтенное, но слугам Господним платят так скудно, не правда ли, Алекс?

Молодой человек слегка покраснел, но вежливо кивнул, признавая правоту своего нанимателя. Только тут я заметила строгое черное платье с высоким белым воротником, что свидетельствовало о принадлежности мистера Рэндолла к низшему духовному рангу.

– Его светлость прав, миледи. А потому я с глубокой благодарностью принял его предложение.

Линия губ стала жестче, по-видимому, благодарность эта была не столь уж глубока, но говорил он вежливо. Я перевела взгляд на герцога – маленькие голубые глазки щурились от солнца, и прочитать в них что-либо было невозможно.

Эту сцену прервал король. Хлопнув в ладоши, он призвал двух лакеев. Следуя его указаниям, они подхватили меня и чуть ли не силком усадили в портшез.

– Никаких возражений, мадам. – Он грациозным жестом отмел все мои протесты и благодарности. – Отправляйтесь домой и передохните, мы вовсе не желаем, чтобы вы пропустили завтрашний бал.

Большие карие глаза выразительно заглянули в мои, он поднес мою руку к губам. Не отводя от меня взора, кивком попрощался с Джейми, который уже достаточно пришел в себя, чтобы рассыпаться в благодарностях и извинениях, и заметил:

– Что ж, я готов принять вашу признательность, милорд, но с одним условием. Разрешите протанцевать один танец с вашей очаровательной супругой?

Губы Джейми дрогнули, однако он поклонился и ответил:

– Для жены, равно как и для меня, это огромная честь, ваше величество. – Он взглянул на меня. – Если она достаточно оправится, чтобы посетить завтрашний бал, уверен, она с нетерпением будет ожидать этого танца.

И, не дожидаясь ответа, он сделал знак носильщикам:

– Домой!

Дома, после долгого путешествия по улицам, пропахшим цветами и канализацией, я стянула тяжелое платье, громоздкий и неудобный кринолин и с облегчением переоделась в шелковый халат.