Диана Гэблдон - Стрекоза в янтаре. Книга 1. Разделенные веками

– Ничего не получится, – пробормотала я, закалывая волосы шпильками, украшенными бриллиантами. – Ей нужна медицинская помощь. Ей нужен врач!

– Он у нее есть. – Джейми поднял подбородок, посмотрел на меня и снова уставился в зеркало, завязывая шейный платок. – Это ты.

Джейми взял расческу и быстро провел ею по густым рыжим волосам.

– Нет времени заплетать, – сказал он, придерживая одной рукой сзади хвост, а другой шаря в ящике. – Есть у тебя какая-нибудь лента, а, англичаночка?

– Позволь мне.

Я встала за его спиной, собрала концы волос и обвязала их зеленой лентой. После всех событий этой кровавой ночи – и вдруг званый обед!

И не просто званый. В качестве почетного гостя был приглашен герцог Сандрингем с небольшой, но изысканной свитой. Месье Дюверни должен был прийти со своим старшим сыном, известным банкиром. Будут еще Луиза и Жюль де ла Тур, а также д’Арбанвилли. Но особую пикантность вечеру должно было придать присутствие графа Сен-Жермена.

– Сен-Жермен? – удивленно воскликнула я, когда Джейми сообщил мне об этом на прошлой неделе. – Это еще зачем?

– Я веду дела с этим человеком, – возразил Джейми. – Он уже приходил сюда прежде, к Джареду. Хочу понаблюдать, как он будет разговаривать с тобой за обедом. Если судить по тому, как он ведет дела, он не из тех, кто скрывает свои мысли.

Джейми взял белый кристалл, подаренный мне мэтром Раймоном, и задумчиво взвесил его на ладони.

– Довольно красивый… – медленно проговорил он. – Я сделал для него золотую оправу, чтобы ты могла носить его на шее. Поиграй им во время обеда, пока кто-нибудь не спросит тебя об этом камне, англичаночка, расскажи, для чего он нужен, и обязательно понаблюдай за выражением лица Сен-Жермена, когда будешь рассказывать. Если это он подсыпал тебе яду в Версале, он себя выдаст.

Сейчас мне хотелось только мира, покоя и никаких посторонних. Спрятаться, забиться в норку, как кролик. Но я должна быть на этом званом обеде с герцогом, который может оказаться якобитом или английским шпионом, и с графом, возможным моим отравителем. А в это время наверху будет скрываться жертва изнасилования. Руки у меня так дрожали, что никак не удавалось застегнуть цепочку, на которой висел кристалл в золотой оправе. Джейми подошел и защелкнул застежку одним движением пальца.

– У тебя что, нервы железные? – спросила я.

Он состроил мне гримасу в зеркале и прижал руки к животу.

– Отчего же, нервы как нервы. Только расположены в животе, а не в руках. У тебя еще есть то снадобье от колик?

– Вон там. – Я указала на аптечку, которая так и осталась на столе после того, как я взяла оттуда лекарство для Мэри. – В маленькой зеленой бутылочке. Прими одну чайную ложку.

Он обошелся без ложки. Откупорил пузырек и отпил несколько глотков, после чего стал рассматривать на свет жидкость в пузырьке.

– Боже, ну и гадость! Ты готова, англичаночка? Гости будут с минуты на минуту.

Мэри тем временем лежала в комнате для гостей на втором этаже. Внимательно осмотрев ее – сильных повреждений не обнаружилось, если не считать нескольких синяков и шока, – я дала ей макового сиропа, который действовал успокаивающе.

Алекс Рэндолл пресек все попытки Джейми отправить его домой и остался охранять Мэри. Я велела ему позвать меня тут же, как только она проснется.

– Каким образом этот идиот там оказался? – спросила я, шаря в тумбочке в поисках коробочки с пудрой.

– Я задавал ему этот вопрос, – ответил Джейми. – Похоже, бедняга влюблен в Мэри Хоукинс. Он таскался за ней по всему городу, понурившись, как увядший цветок, – он ведь знает, что она собирается замуж за Мариньи.

Я уронила пудреницу.

– Так он влюблен в нее? – выдавила я, отгоняя поднявшееся облачко пудры.

– Так он говорит, и я не вижу причин сомневаться в этом. – Джейми смахнул пудру с моего платья. – Он был совершенно подавлен, когда говорил мне об этом.

– Представляю…

К различным противоречивым чувствам, которые переполняли меня, добавилась жалость к Алексу Рэндоллу. Он наверняка даже не поговорил с Мэри, считая, что простой секретарь не может конкурировать с гасконским домом. И что он чувствует теперь, когда она стала жертвой грубого насилия почти у него на глазах?

Почему, черт побери, он не поговорил с ней? Она бы тотчас согласилась убежать с ним. Я догадалась, что английский викарий должен быть, без сомнения, тем «духовным» объектом безмолвной преданности Мэри, о котором она мне говорила.

– Рэндолл – джентльмен, – возразил Джейми, подавая мне пуховку и коробочку румян.

– Ты хочешь сказать, он глупый осел, – безжалостно констатировала я.

Джейми пожал плечами.

– Возможно, – согласился он. – К тому же он еще и беден, у него нет никаких доходов, чтобы содержать жену, если семья откажется от нее, что они, несомненно, и сделают, если она сбежит с ним. И здоровье у него слабое, да и другого места ему не найти, ведь герцог наверняка уволит его без всякой жалости.

– Кто-то из слуг может случайно наткнуться на нее. – Я сменила тему, стараясь отвлечься от недавних трагических событий.

– Нет, не наткнется. Все слуги будут заняты. А к утру ей станет лучше, и она сможет вернуться в дом своего дяди. Я послал ему записку, – добавил он, – предупредить, что племянница осталась ночевать у друзей, потому что было очень поздно возвращаться. Не хотел, чтобы они искали ее.

– Да, но…

– Англичаночка, – не дав мне продолжить, он взял меня за плечи и заглянул в зеркало, чтобы встретиться со мной взглядом, – ее никто не должен видеть, пока она не начнет разговаривать и вести себя как обычно. Если узнают о том, что с ней произошло, ее репутации конец.

– «Ее репутации»! Но разве она виновата в том, что ее изнасиловали?

Голос у меня слегка дрожал, и Джейми еще крепче сжал мои плечи.

– Это несправедливо, англичаночка, но так уж оно повелось на белом свете. Если станет известно, что она больше не девственница, ни один мужчина не женится на ней. Ее будут презирать, и она останется старой девой до конца своих дней.

Он снова сжал мне плечи, поднял руку и помог заколоть волосы шпилькой.

– Это все, что мы можем сделать для нее, Клэр, – добавил он. – Не дать причинить ей большего вреда, постараться исцелить ее… И найти того грязного подонка, который над ней надругался. Думаешь, я не понимаю, каково ей сейчас?

Я нежно сжала его пальцы. Он ответил мне столь же нежным пожатием, поднес мою руку к губам и поцеловал.

– Господи, англичаночка! Пальцы у тебя, как ледышки. – Он заглянул мне в лицо. – Ты хорошо себя чувствуешь, девочка?

Выражение моего лица заставило его снова выдохнуть: «Господи!» – опуститься на колени и прижать меня к накрахмаленному жабо рубашки. Остатки мужества покинули меня, и я припала к его груди, уткнувшись в нее лицом.