Марк Перини - Первый раз – 2 (сборник)

Поцеловав Сибиллу снова, я открыл глаза и крикнул через плечо:

– Эй, старина! Я прямо возле платных таксофонов рядом с рестораном, разговаривал с родителями.

Все еще обнимал Сибиллу за плечи, а когда снова к ней повернулся, она по-прежнему улыбалась.

– Мне нужно идти.

Она ответила нежным поцелуем в губы и крепко стиснула меня в объятиях.

А прежде чем отпустить, прошептала мне на ухо:

– Esta ha sido la mejor noche de mi vida, mi amor [23].

Я был ошарашен и в ответ смог пробормотать только:

– Почему я?

Тут она протянула мне листок бумаги, повернулась и убежала.

Бобби нашел меня, стоящим с лицом, которое кричит о растерянности и ошеломлении.

– Брат, ты в порядке? Выглядишь так, будто только что увидел привидение.

– Или влюбился в ту таинственную девушку.

Теперь растерянным выглядел Бобби.

– Что? Она встретилась с тобой тут? А откуда она знала, где ты будешь? Она что, преследует тебя? Это круто.

– Что? Нет! Она тут работает, помнишь? У нее сегодня выходной, но она наверняка знает, что у нас ежевечерне заказаны места на шесть тридцать. Это же она заведует заказами. И она хотела увидеть меня и подарила мне вот это.

Я показал ему подаренного ловца снов.

– Ты не кажешься мне парнем, который любит носить на шее ожерелье, – ухмыльнулся он. – Хоть в Риме… хоть в Аргентине, без разницы.

По пути в ресторан я засунул записку в карман, не переставая думать: «Это не я». Обычно я такой логичный и расчетливый, но поездка сюда и новый опыт что-то во мне изменили. Я открыт тому, что жизнь может мне предложить, впервые в жизни плыву по течению, и это поразительное ощущение.

Дата: 11 августа

Материалы: канцтовары, фонарик.

Эксперимент: внутреннее когнитивное изучение нейробиологического коктейля из тестостерона, эстрогена, серотонина, окситоцина и вазопрессина и того, как они соединяются, чтобы создать любовное зелье номер 9.

Когда сегодня вечером все остальные готовились к лагерному костру, я сидел в палатке с запиской, поглотившей мое сознание сразу после того, как ее сунули мне в руку.

«Дорогой американский мальчик,

моя сестра учит английский в университете, и я упросила ее помочь мне написать это письмо. Она согласилась только тогда, когда я пригрозила рассказать маме, что ее бойфренд иногда у нас ночует и уходит рано утром.

Два последних дня мои эмоции словно летают на американских горках. Когда мы встретились в первый раз, я поняла, что ты особенный, и это меня по-настоящему напугало и озадачило. Я не понимала, что именно чувствую к совершенному незнакомцу, который даже не говорит на моем языке. Я всегда удивлялась, как люди понимают, что нашли свою половину. В мире так много людей, и у каждого своя история, свое воспитание и свои цели, как же можно найти того, кого полюбишь?

Однажды мама сказала мне, что от мужчины моей мечты у меня захватит дух. Когда я взглянула на тебя, все мои сомнения исчезли – мне не нужно знать твою историю, мне все равно, что происходило раньше. Меня волнует только одно – возможность быть с тобой, чтобы мы смогли написать собственную историю. Я знаю, это звучит абсолютно безумно, потому что ты приехал сюда ненадолго, но я хочу быть честной в своих чувствах. Я понимаю, что нам трудно общаться, но хочу, чтобы ты знал. Если ты чувствуешь хотя бы долю того, что чувствую я, давай встретимся сегодня в полночь на пляже у большого камня, и тогда я буду точно знать, что ты чувствуешь то же самое!

Con Amor, Сибилла».

Я перечитал это письмо с полдюжины раз, прежде чем до меня дошло все, что там сказано. Убивание времени в течение следующих трех часов стало подтверждением старой поговорки «Терпение – добродетель».

Девять тридцать. Нужно было чем-то заняться, чтобы перестать подсчитывать минуты. А также обдумать план побега, потому что после десяти нам лагерь покидать запрещается, точнее, из палаток можно выходить только по нужде. Присоединиться к собравшимся у костра однокашникам – вот моя единственная надежда отвлечься.

Я нашел Бобби и Сару, сидящих в обнимку, и сел рядом, пока Джимми пытался вспомнить аккорды к «Поддержи меня, детка», единственной песни, слова которой знаем все мы. Наш аргентинский руководитель попросил порадовать его американской песней.

Бобби наклонился ко мне и сказал:

– Почему песни всегда кажутся намного длиннее, когда поешь караоке?

– Не знаю, старик. Может, потому, что становишься центром внимания, а когда подпеваешь радио, то погружен в свой мир, – ответил ему я со смехом. И тут сообразил, что центром внимания становлюсь я, но тот новый человек, каким я становлюсь, совершенно не возражает, в отличие от прежнего меня.

Пока мы болтали и смеялись, я невольно желал, чтобы Сибилла оказалась рядом и разделила все это со мной. Я понимал, что это безумие, ведь мы только что познакомились, но внезапно мне стало совершенно наплевать, что об этом подумают другие, общество или родители. Я хотел того, что делает меня счастливым, то есть Сибиллу. Должно быть, я выглядел по-настоящему расстроенным, потому что ко мне подошла Джуэлз и положила руку мне на спину.

– У тебя все хорошо, матрос?

– Да, просто прекрасно, думаю. Я еще только начинаю осознавать весь этот новый опыт, понимаешь? И нам реально повезло, что мы тут очутились, – соврал я, только чтобы пощадить ее чувства. Я знал, что нравлюсь ей.

– Я тебя полностью понимаю. Если сесть и как следует подумать, то я других таких счастливчиков и не знаю.

– Не могу не согласиться.

– Знаешь, я рада, что мы оба сюда попали. В школе мы много времени вместе не проводим, и так здорово наконец-то узнать тебя поближе.

– Да, я тоже. Мне нравится проводить время с тобой, – ответил я, не догадываясь, к чему все клонится.

– Слушай, Люк, мне уже давно хочется это сделать… – Она повернула голову и потянулась ко мне, чтобы поцеловать. Я мгновенно отшатнулся.

– Сиди смирно. Зачем ты меня дразнишь? – игриво возмутилась она.

Я положил руки ей на плечи.

– Послушай, Джуэлз, ты мне вправду нравишься – как друг. И до того как мы сюда приехали, я бы отдал все что угодно, чтобы все сложилось именно так. Но я кое-кого встретил и влюбился в нее.

Неужели я сказал это вслух? Неужели я действительно влюбился в таинственную девушку, которую совсем не знаю?

– О-о-о, я понятия не имела. И кто она?

– Хостесс из ресторана, ее зовут Сибилла.

– Да она хоть по-английски-то говорит? – Ее брови сошлись на переносице, а лицо выражало злость и растерянность.

– Нет, практически не говорит, но… не знаю, как все получилось.

Джуэлз встала, и я увидел, что глаза ее блестят.

– Ну я рада, что ты счастлив. – Она фальшиво улыбнулась и ушла к своим подругам.

Не хотел ранить ее чувства, но больше мне никто не нужен, во всяком случае, в этом смысле. Я снова сел рядом с Бобби и Сарой у костра и старался не думать, как сильно задел чувства Джуэлз.