Эмма Марс - Спальня, в которой ты, он и я

– Так вы вычтете эту сумму из моего жалованья? Так?

– Да, именно.

– И пока я с вами не расплачусь за все это, я буду работать бесплатно?

Она обернулась, посмотрела на меня с интересом и рассмеялась глухим замогильным голосом:

– Сначала я подумала, что из вас двоих ты – самая хорошенькая. Теперь с удовольствием готова признать, что и самая смышленая.

Может, и смышленая, но тем не менее попавшая в кабалу со всеми потрохами.

Однако как только Ребекка переложила мне в охапку все блестящие, приятно пахнущие пакеты с обновками, я перестала думать о них, как о ядовитом гостинце. Я теперь видела в них надежду на благополучную сытую жизнь, рисуя в своем воображении светлое будущее, когда я перестану зависеть от Ребекки Сибони и смогу позволить себе покупать любые роскошные вещи за свои деньги.

Фред был прав. Я уже по другую сторону баррикад. И к тому же не испытываю ни малейшего желания вернуться обратно.

– Вот теперь можете открыть глаза, Эль.

Как он совершил такое чудо? Наполненный многочисленной прислугой огромный зал, где обедало полсотни гостей, полностью опустел за двадцать секунд. Мы с ним остались вдвоем, только он и я, посреди початых бутылок золотистого шампанского, окруженных волшебным сиянием от мерцающих огней множества свечей. Их мягкое свечение распространялось вдоль столов, заменив собой парадное освещение, которое мгновение тому назад струилось с потолка. Серебряные звуки старинного клавесина, негромко доносившиеся из соседнего салона, складывались в нечто, напоминающее пьесу Рамо, создавая вокруг нас завораживающую атмосферу.

– Но как? Как вы это сделали?

Его мягкий голос, волшебный голос знаменитого исполнителя Сида и Фанфана-Тюльпана, пленивший меня еще в детстве! На этот счет у меня была своя теория: в какой-то степени внешность и физические данные индивида определяют тембр его голоса, хотя у каждого он звучит на свой манер. Голос Дэвида Барле был очень похож на голос Жерара Филипа, но к нему добавлялась и более мощная, глубокая модуляция, которая продолжала звучать в воздухе даже после того, как последнее слово было произнесено. Удивительно молодой, трогательно юный, как и его прототип, но, тем не менее, с отзвуками баса или, по крайней мере, баритона, ясный и одновременно насыщенный по тону.

Теперь я точно знаю, что голос мужчины, его голос пробуждает во мне желание. Его голос стал для меня как секс-игрушка, каждой произнесенной фразой он щекотал мой клитор.

Интересно, есть ли Рэббит на французском языке …

(написано незнакомым почерком 15/04/2009,

речь идет о голосе Дэвида, я не сомневаюсь…)

За несколько мгновений до этого, а знакомы к тому времени мы были не более получаса, он попросил меня на минуту закрыть глаза. Единственное, что я успела заметить, как он шепнул что-то на ухо мажордому, облаченному в черный фрак, и быстро передал нашему соседу по столу визитную карточку, на чистой стороне которой виднелись неразборчивые каракули. Спустя мгновение произошло чудо. Дэвид умел это делать. Он был настоящим волшебником. С тех пор я не сомневалась, что он всемогущ.

После того как мы с Ребеккой прошлись по магазинам, агентство регулярно прибегало к моим услугам, не менее одного-двух раз в неделю. Как мы и договорились во время первой встречи, в основном мне приходилось надевать один из моих роскошных нарядов, купленных в бутике, и дефилировать под ручку с каким-нибудь солидным господином в два, а то и в три раза старше меня. Высокие каблуки экстравагантных туфель заставляли меня держать спину прямо, выпятив вперед грудь, гордо запрокинув назад голову, как ходят настоящие примы-балерины. Так я проводила все вечера, настолько же пышно обставленные, насколько и скучные. Единственное, что было мне инересно, так это посмотреть изнутри самые красивые здания столицы: дорогие отели, министерства, другие шедевры архитектуры, предназначенные для узкого круга избранных, – а также прислушаться краем уха к приватным разговорам, мое журналистское чутье не могло оставаться равнодушным к светским сплетням, все-все откладывалось в глубине памяти.

Очень редко кто-нибудь из гостей пытался вовлечь меня в разговор. Чаще всего они ограничивались комплиментами по поводу моих туалетов, грации, обходительности и прочего, прекрасно понимая, какую роль я играю в этом спектакле, находясь рядом с их собеседником в качестве сопровождающего лица. Меня это не обижало. Я знала себе цену. Терпеливо играя второстепенную роль, я только и ждала окончания мероприятия, чтобы получить причитающуюся сумму. Я старалась не лезть из кожи вон и не тратить на эту комедию больше сил, чем она того заслуживала.

Накануне одной такой встречи Соня спросила меня: «Ну, как твои успехи? Нашла что-нибудь?» Дело в том, что, получив наконец свой диплом, я обегала всю столицу в поисках телекомпании, где мне предложили бы место диктора или ведущей передачи. Попасть на телевидение для меня было приоритетом, поэтому я не распространяла поиски на сферу радио или печатной прессы. Я решила, что возьмусь за них только тогда, когда исчерпаю возможности в этом сегменте СМИ. К слову сказать, я не упустила ни один канал, ни одну передачу, даже из тех, что почти не смотрят. Мое резюме было не хуже, чем у моих конкурентов, но каждый раз я слышала один и тот же ответ: недостаточно опыта.

– Ну и где же набраться опыта, если мне не дают такой возможности? Идиотизм какой-то! – плакалась я в жилетку своей подруги.

– Я тебя понимаю, это – глупо… И мне говорят то же самое, будто репутация примы, которая уже двадцать лет натирает паркет в Опера, для них важнее, чем задор и свежесть молоденькой балерины из кордебалета.

– «Недостаточно опыта», подумаешь! Я-то знаю, что за этим стоит!

– Что же?

– «Нет блата», вот что!

В этой системе всегда было заведено именно так: замолвить словечко, ответить любезностью на любезность, оказать дружескую услугу «авторитетным людям», как их назвал какой-то комик, – так можно решить любое дело… Во Франции – это просто беда, в результате элита устраивается всегда гораздо лучше, а те, кто не входит в их круг, никогда не добьются успеха, для них дверь в благополучную жизнь закрыта: такие девушки, как я и Соня, без имени, без поддержки, без денег, обречены на убогое существование.

Стало ясно, что без рекомендаций у меня нет ни малейшего шанса устроиться в приличное место.

– Вы просто великолепны!

Этот комплимент на пороге шикарного дома в тихом уголке престижного 7-го округа Парижа мне сделал мой кавалер на сегодняшний вечер, пригласивший меня на вечер выпускников Высшей финансовой школы. Он оказался следующим в череде моих клиентов: дантист, участник международного конгресса, до него – дипломат на официальном приеме, перед ним – несколько крупных бизнесменов, еще раньше – менеджеры высшего звена известных компаний, желающие во время ежегодных корпоративов произвести впечатление на своих хозяев, гордо расхаживая перед коллегами под ручку с очаровательной красоткой.