Эмма Марс - Спальня, в которой ты, он и я

– Не знаю… Обычно – новости из газет…

Я не должна показать ему, что он мне нравится! Нельзя даже заикнуться о « Ле Монд» !

– Только не говорите мне, что вы читаете газетенку нашего друга Франсуа! – заявил он, повысив голос так, чтобы мой кавалер, сидящий справа от меня на высоком стуле, мог его услышать.

Тот обернулся неторопливо, изобразив на лице светскую улыбку.

– Не слушайте этого прохвоста! Он никудышный журналист. Еще в годы учебы славился тем, что писал хуже всех.

– Да, что было, то было, – добродушно согласился Барле. – Зато у меня хватало других аргументов, чтобы соблазнять дам! Не только жалкие литературные опусы.

– Да уж! В отличие от тебя, я не в рубашке родился. Должен признать, что никогда не умел работать локтями.

Оба рассмеялись, положив тем самым конец перепалке.

– Скажите, Эль, только честно, где и как вы познакомились? Вы и этот лысый черт Маршадо?

– Ну, мы…

Я представить не могла, что дело дойдет до подобных расспросов. Я очень боялась, как бы мой клиент не выдал тайну наших с ним приватных отношений. И хотя я ощущала его присутствие за своей спиной и, более того, чувствовала, что и он напрягся от этого вопроса, но он хранил молчание. Видимо, Маршадо решил предоставить мне самой выпутываться из сложившейся ситуации и тут же, не сходя с места, придумать какую-нибудь правдоподобную историю. Любой знает, что самая лучшая ложь – эта та, в которой есть хоть малая толика правды.

– Я окончила факультет журналистики.

– В Сорбонне?

– Нет, в Высшей школе журналистики. Я проходила стажировку в одном из отделов у Маршадо.

– Где вы и познакомились, – заключил Дэвид.

– Да.

Его взгляд, такой мягкий и ласковый, пока он был обращен ко мне, неожиданно стал холодным и жестким, когда Дэвид посмотрел в сторону старого приятеля. Таким взглядом можно испепелить на месте. Меня всегда поражало, как в этом человеке уживаются твердая решительность и мягкие, деликатные манеры. За одну секунду сладкий елей, струившийся из глаз, превратился в поток обжигающей лавы. Именно в эту минуту мне удалось на какое-то время выйти из-под власти его обаяния, магия которого невольно распространялась, кстати, на всех окружающих, не только на меня. Я заметила, как в странном танце все приглашенные на прием, вперемешку мужчины и женщины, словно ночные мотыльки вокруг фонаря, ходят неторопливо рядом, постепенно сужая круг, стараясь занять место где-то поблизости от нашего столика, без сомнения, привлеченные загадочной аурой Барле. Конечно, некоторые из присутствующих вполне могли бы соперничать с ним в знатности происхождения, в богатстве, в известности, но и они искали его внимания, и им хотелось погреться в лучах его славы. Каждый хотел войти в магический круг его обаяния, встать поближе, по возможности как-то обратить на себя внимание. Я почувствовала, находясь в непосредственной близости рядом с ним, что меня накрывает волна зависти и ревности, все больше взглядов обращены на меня с немым вопросом: «Почему Барле посвящает так много своего драгоценного времени какой-то незнакомке?»

«Кто это? Ты ее знаешь? – Первый раз вижу. Но если хочешь знать мое мнение, она – так себе, ничего особенного».

Я слышала этот шепот за спиной, кто-то вполголоса разговаривал где-то рядом, за соседним столиком, может быть. Я слышала какие-то гадости про себя. Кто я такая, чтобы присвоить себе звезду сегодняшней встречи? Как я осмелилась так нагло себя вести? Разве не могла я по собственной воле сократить время общения с Дэвидом Барле, королем современных СМИ, чтобы дать возможность всем желающим пообщаться с ним?

– А где вы сейчас работаете?

Дэвид сосредоточил на мне все внимание, не проявляя ни малейшего интереса к собравшейся вокруг толпе.

Я была слишком смущена в ту минуту, чтобы воспользоваться шансом, подаренным судьбой. Я не могла поверить в свою удачу, в то, что это происходит со мной, к тому же чувствовала, что полностью нахожусь во власти человека, сидящего так близко.

– Нууу… я в поиске. У меня пока есть время.

– Вижу. Иначе говоря, у вас ничего нет.

Обычно в такой ситуации следует дать пощечину за грубость тому, кто столь безапелляционно бросает оскорбительные слова прямо в лицо. Но я почему-то продолжала сидеть, блаженно улыбаясь, ни самоуважение, ни уязвленное самолюбие во мне даже не шевельнулись.

И так как я продолжала молчать, не найдя, что ответить, он медленно поднял руку к моему лицу, ладонью ко мне, остановил на уровне глаз и, понизив голос, тихо сказал:

– Закройте глаза, я вас прошу.

– Что-что, простите?

– Вы слышали: закройте глаза. Всего на пару секунд.

– Что вы собираетесь…

– Не бойтесь, – убеждал он меня. Настолько вкрадчивым был его голос, насколько и властным.

Маршадо, отошедший на пару минут, чтобы перекинуться с кем-то парой слов, тем временем вернулся в полумрак обеденной залы для того, чтобы забрать то, что на сегодняшний вечер считал своей собственностью, то есть меня. Возможно, он полагал, что таким образом ему удастся сохранить лицо перед старым приятелем, хотя вероятно, тем самым хотел доказать, что свобода прессы пока еще не пустой звук.

Дэвид ответил ему легким поклоном, будто признал свое поражение:

– Я-то думал, что привлекать к работе стажеров не совсем правильно, но ты, Франсуа, заставил меня изменить мнение. Кстати, ты так здорово умеешь отбирать кандидатуры.

– Неужели? Так ты тоже заметил? – раздраженно ответил тот, криво усмехнувшись.

Ему, наверное, очень хотелось назвать истинную причину моего присутствия на этом приеме и таким образом сделать достоянием гласности мою подлинную сущность и род занятий, но он молчал. Второй раз за этот вечер Маршадо поступил по-честному. Впрочем, ему это тоже было выгодно. Зачем признаваться, что у тебя нет женщины и поэтому приходится нанимать ее через агентство?

– До свидания, Эль.

На прощание Дэвид протянул мне руку, и я увидела, что он дает мне визитку. Рукава его пиджака и рубашки завернулись от резкого движения, обнажив запястье, и я обратила внимание, что оно туго стянуто перламутровым шелковым платком, скрепленным специальной шнуровкой. Я невольно задержала взгляд, рассматривая это странное украшение, и тогда он поспешно сказал:

– Если вы сейчас ее не возьмете, бог знает, когда мы встретимся в следующий раз.

– Да, конечно, – пролепетала я. – Извините.

Он торопливо ушел, сопровождаемый ореолом света, так, чтобы мне окончательно стало ясно, что все произошедшее этим вечером всего лишь сон.

– Эль, не согласитесь ли вы уделить мне еще несколько минут?

Напрасно мой сегодняшний клиент постарался облечь свое приглашение в супергалантную форму, мне все равно показалось, что в этой ситуации оно более чем неуместно. Так же некстати и даже пошло, как почесать попку у всех на виду во время пикника на пленэре. Ведь для меня теперь в целом мире существовал только один мужчина, с которым я согласилась бы переспать с удовольствием. Только он один мог бы заставить меня потерять над собой контроль. И этот мужчина только что растворился в ночи.