Эмма Марс - Спальня, в которой ты, он и я

– Спасибо.

Не подумайте, что я настолько неотесанна. Я прекрасно знаю, что в подобного рода заведениях не принято благодарить персонал. Нельзя давать тем же официантам повод думать, что вы стоите с ними на одной доске. Но не важно! Я чувствовала себя так легко и непринужденно в своем маленьком черном платьице из мягкой шерсти, надетом по совету Ребекки (для тех случаев, когда «планируешь закончить вечер в нежных объятиях»), возможно, чересчур облегающем и (уж точно!) слишком коротком для этого изысканного места. Впрочем, именно ему я обязана настойчивым взглядам, брошенным как бы невзначай в мою сторону мужчинами за соседними столиками. Хотя, может быть, за этими взглядами таилось недоумение, что, дескать, знаменитый холостяк Барле, за которым увлеченно охотятся все молодые красотки Парижа, делает тут в обществе такой невзрачной простушки, которая, ко всему прочему, одета чересчур откровенно? Подобное неодобрение на мой счет ощущалось всякий раз, когда мы появлялись вместе в публичных местах. Правда, Дэвид старался меня в этом разуверить.

Ну и что! Мне наплевать на эти глупости. Уже немного захмелевшая от великолепного вина, выбранного моим кавалером, я прекрасно себя чувствовала в тот вечер.

– Изумительно! – воскликнула я, попробовав кусочек и ощутив пикантный вкус и нежную текстуру.

– Как думаешь, твоя мама не стала бы возражать, если бы я похитил тебя на сегодняшний вечер?

Он протянул через стол руку и прикрыл своей ладонью мою. Мне нравилось ощущать эту тяжесть, словно она была предвестником другого союза – соития наших тел. «Когда он всей своей тяжестью обрушится на меня, я отдамся ему целиком, раздавленная под его натиском…» От этих мыслей меня бросило в дрожь, но не настолько сильно, чтобы у меня появилось желание выбросить их из головы до конца ужина.

Я была бы рада, если бы он увлек меня в туалет и там овладел мною стоя, прижав к стене. Я бы приспустила трусики ниже колен, а его нетерпеливый член вонзился бы в меня, преодолев сопротивление ягодиц, быстро и грубо, без лишних разговоров и принятых ритуалов, торопясь утолить страсть остро возникшего вожделения.

Я никогда и ни с кем не занималась сексом в общественном туалете. Обычно я внушала мужчинам благородные чувства, восхищение, почитание и все такое, мне и самой нравился высокий стиль отношений. Но я бы не возражала, если хотя бы раз хоть один из них овладел мною жадно, украдкой, второпях, воспользовавшись мной как существом, созданным только для удовлетворения похоти, для ублажения плотской страсти и больше ни для чего. В конце я бы встала перед ним на колени на холодный кафельный пол, его взбухший от жарких прикосновений фаллос протаранил бы себе путь, заставив меня разжать зубы. Он бы крепко обхватил мою голову руками и вонзил свой стальной член мне в самое горло, двигаясь взад-вперед, все ускоряя темп, торопясь кончить до того, как появится другой посетитель. Несколько быстрых ритмичных движений, прерывистое дыхание, и наступивший оргазм вырвал бы из его груди приглушенные хрипы. Мне осталось бы сполоснуть рот от остатков излившейся в изобилии спермы и вернуться к столу. Потом еще долго на губах ощущался бы восхитительный аромат его возбужденной плоти, любое блюдо сопровождалось бы этим особым привкусом удовлетворенной страсти.

(Написано незнакомым почерком 05/06/2009.

Со мной когда-нибудь такое случится? Надеюсь, что да…)

Я обратила внимание на этот феномен с самого начала, а со временем предположения полностью подтвердились: содержание пошлых записочек от моего мучителя на какое-то время предвосхищали реальные события моей жизни. Они естественным образом вплетались в ход вещей буквально до минуты, отражая мысли, которые могли прийти мне в голову. Может быть, таинственный незнакомец был здесь, в этом ресторане, именно в этот час? Может быть, он следил за мной?

Разумеется, я никогда не рассказывала Дэвиду о том, что сотрудничаю с агентством «Ночных Красавиц», но еще больше я боялась ему признаться в преступных связях с анонимным психом, который докапывался до моих скрытых мыслей и тайных побуждений. А ведь первый раунд он уже у меня выиграл, ему удалось проникнуть в укромные уголки моего сознания.

– Твоя матушка… ты бы хотела вернуться сегодня к ней? – повторил Дэвид свой вопрос.

– Нет, вовсе необязательно, – ответила я с полным ртом, солгав лишь наполовину.

Да, я в совершенстве овладела искусством скрывать информацию… Едва ли я много рассказывала Мод о волшебном появлении Дэвида в моей жизни. Особенно я следила за тем, чтобы не сболтнуть случайно его фамилию, боясь, как бы она не идентифицировала моего нового ухажера с необыкновенно приятным молодым бизнесменом, мелькавшим время от времени на маленьком экране телевизора. Я сказала ей только то, что было необходимо, чтобы успокоить материнское сердце: некий Дэвид, галантный молодой человек из благополучной семьи, занял в моей душе место, когда-то принадлежавшее Фреду. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы унять мамины расспросы, а мне предоставить возможность как можно дальше отодвинуть мгновение, когда неизбежно придут в соприкосновение два моих таких разных мира, пока не связанных между собой. Я понимала, что рано или поздно это должно случиться,

– Ты права, потрясающе вкусно, – согласился он, смакуя во рту кусочек топинамбура в соусе и жмурясь от удовольствия.

…А как иначе восстановить репутацию несправедливо непопулярного овоща?

Деньги ничего не значили для нас. Дэвид представлял собой живой банковский счет, достаточно солидный, чтобы мы могли позволять себе такую пирушку хоть каждый день, если бы нам захотелось. Он обладал тем, что нельзя сравнить ни с баснословным выигрышем в лотерею, ни с самой удачной финансовой аферой на бирже, а именно – хорошим образованием. Как раз этого всегда не хватало Фреду, хотя он любил меня искренне и бескорыстно.

Продолжение ужина оказалось на высоте, не менее утонченно, чем изысканное начало: мясо омара в горшочке с черным перцем, потом омар на гриле, в соусе из клешней, отваренных в шампанском. Этот соус вызвал у меня такой восторг, что я не смогла сдержать возгласа восхищения, причмокивая от удовольствия языком и наслаждаясь пузыриками игристого вина, щекотавшими нёбо.

– С ума сойти! – пролепетала я, а он осторожно вытер салфеткой каплю соуса, прилипшую к моей верхней губе на границе с веснушками.

Дэвид был счастлив, наблюдая мой гастрономический экстаз. Ему доставляло гораздо больше удовольствия видеть, как я наслаждаюсь деликатесами, смакуя каждый кусочек, исчезающий во рту, чем самому испытывать те же чувства. Он предоставил мне право наслаждаться изысканным кушаньем вместо себя, а я со своей стороны была счастлива угождать любимому и, ввиду отсутствия у него желания чревоугодничать, стремилась всячески ублажить его, тем более что мне ничего не стоило предоставить моим вкусовым рецепторам, не избалованным вкусной едой, вдоволь насладиться божественным вкусом изысканных блюд, в то время как его рецепторы, в какой-то степени пресыщенные излишествами, были неспособны радоваться происходящему.