Эйлин Драйер - Искушение любовью

– Мей, ты знаешь, что мы должны поделиться головоломками с Чаффи,  – произнесла она твердо.

Сестра не шевельнулась. Не кивнула. Не покачала головой. Бой часов напомнил Фионе, что она уже более часа увещевает сестру. Она ощущала все большее смущение. Все молча ждали. Тишина была такой напряженной, что, казалось, даже воздух накалился от эмоций. Фиона, не двигаясь, стояла на коленях возле сестры. Та сидела с закрытыми глазами. Чаффи замер неподалеку. Принесли чай, но никто к нему даже не притронулся.

Наконец Фиона решилась, с силой сжимая руку сестры:

– Осталось единственное, что я могу сделать. Чаффи, я знаю, что вы с Мей договорились вместе наблюдать в телескоп за звездами, но пока она не подчинится здравому смыслу, я запрещаю вам этим заниматься!

Глаза Мей распахнулись, Чаффи попытался протестовать, но Фиона жестом остановила его. Лицо сестры исказилось от боли, однако Фиона никак на это не среагировала и даже не поднялась с колен. Тогда Мей, резко оттолкнув ее руки, выскочила из комнаты.

Почти сразу Фиона почувствовала прикосновение Алекса и услышала его голос:

– У тебя не было выбора.

Но она понимала, что выбор был, поэтому сразу поднялась на ноги и шагнула навстречу сестре, когда та вернулась. Мейрид прошла вперед какой-то механической походкой, с безукоризненно прямой спиной и сверкающими глазами. В руках у нее была маленькая подушечка. Фиона едва сдержалась, чтобы не обругать сестру: показывать реликвии сейчас явно не время.

Но из глаз Мейрид вдруг брызнули слезы, она подошла к Чаффи и молча протянула ему подушечку.

Фиона на мгновение замерла от удивления с открытым ртом, потом раздраженно воскликнула:

– Что ты делаешь?

Но Мей, казалось, не слышала и не сводила взгляда с вышитого чертополоха. Быстрее других все понял Чаффи. Лукаво посмотрев на Мейрид, он взял со стола нож, и Мейрид вскрикнула. Фиона вырвала подушечку из его рук и выпалила, качая головой:

– Нет! Пожалуйста, осторожней! – Она нервно рассмеялась, осознавая, как странно выгладит ее реакция со стороны. – Ее вышивала наша матушка. Это единственное, что у нас от нее осталось. – Сжав подушечку покрепче, она повернулась к сестре. – Ты спрятала записки здесь, Мей? Зачем?

Мейрид подняла заполненные слезами глаза. Она выглядела такой несчастной, такой хрупкой, что у Фионы сжалось сердце. Такой надломленной она не видела сестру со дня смерти матери.

– Мне жаль… Прости меня, Фи!

Фиона ощутила острое желание взять руки сестры в свои, однако сделать это она могла, только передав подушечку Чаффи.

– О чем ты так сожалеешь, моя сладкая? За что просишь прощения?

Мейрид зарыдала, уже не сдерживаясь.

– Потому что я предала тебя, Фи. Я не должна была… Я знала это. Знала. Но это все, что у меня есть в память о нем. Все… Он так ужасно относился к тебе. Я слышала это от него раз за разом. Он ненавидел тебя. Он хотел сделать тебе больно. Но, Фи… он мой дедушка. И это единственное, что у меня от него есть.

Все стало ясно – Мей спрятала то, что напоминало ей о деде, в талисман, оставшийся от мамы. Она объединила все имеющиеся у нее семейные реликвии, чтобы хранить их и всегда иметь рядом, и обвиняла себя за это. У Фионы сжалось сердце. То, что сестра так переживала из-за вполне естественного поступка, обескураживало и заставляло задуматься о своем собственном поведении. Как могло получиться, что, тайно храня память о деде, Мей считала, что предает сестру? Как Фиона могла допустить, чтобы сестра несла в душе такую тяжесть?

Думая об этом, Фиона решила, что худшее в их отношениях с сестрой, как бы там ни было, теперь позади, однако оказалось, что это не так. Когда она наконец протянула к ней руки, та отвернулась, подошла к Чаффи и протянула свои руки к нему.

Будто исполняя церковную епитимью за нанесенную Мей обиду, Фиона аккуратно, стежок за стежком, вытянула нитки на одном из углов подушечки, в котором нащупала уплотнение, затем, подталкивая пальцами, вытянула наружу свернутую в трубочку стопку бумаг – с некоторыми из них они с Мей занимались года три назад. При виде этого свидетельства предательства родного деда и невольного стремления сестры скрыть его у нее защемило сердце. А вдруг это и в самом деле просто невинные головоломки? А если нет, то действительно ли это коды и шифровки, которые использовались в заговоре против короны? Как объяснить, что Мейрид оберегала их даже от нее – лишь бы сохранить спокойствие деда?

Мей, подобрав ноги, полулежала на диванчике в гостиной с фиалковыми обоями. Опущенные ресницы и равнодушное выражение лица были призваны продемонстрировать, что она не собирается наблюдать за действиями сестры в соседней комнате. Зато примостившийся на полу у ее ног Чаффи нетерпеливо посматривал через открытую дверь в ожидании результатов.

– Нам нужно их просто скопировать,  – успокаивающим тоном сказал он Мейрид, опустив руку ей на колени. – А потом положим назад.

Мей, не глядя на него, кивнула.

Фиона, автоматически работая пальцами, не сводила глаз с сестры, всем своим видом демонстрировавшей презрение. Подкатившийся к горлу комок по-прежнему душил ее. Было ощущение, что она потеряла опору, привычный мир закачался, и ее понесло течением, куда – неведомо, так что даже Полярная звезда на небе изменила свое местоположение. Самое горькое было сознавать, что своим поведением Мей дала понять Фионе, что больше в ней не нуждается. Но разве это возможно? Неужели ее сестра сейчас повернулась к Чаффи так же безоговорочно, как когда-то к ней? Может ли это значить, что у Фионы больше нет сестры, которая была центром и смыслом ее жизни?

Вряд ли она сможет вынести такое: ведь все, что у нее есть,  – это Мей.

– Счастливое окончание,  – отвлек ее от печальных размышлений голос леди Би, которая, как оказалось, стояла неподалеку с чашкой чаю в руке.

Пожилая дама улыбнулась, поставила чашку перед Фионой и, коснувшись губами ее щеки, произнесла как всегда загадочно:

– Все хорошо, что хорошо кончается.

Фиона постаралась улыбнуться в ответ, хотя и подумала, что изреченная истина в данном случае не бесспорна. По крайней мере для нее. Впрочем, леди Би и не ждала ответа: прихватив еще одну чашку, она направилась в гостиную к Мей.

Чаффи, в свою очередь, вернулся к столу и принялся сортировать бумаги, а закончив, несколько раз заглянул в потрепанную книжечку, будто надеялся, что вожделенный ключ вдруг объявится сам собой. Фионе страшно не хотелось возвращаться к этим примелькавшимся уже группам букв, а из-за того, что где-то рядом Алекс, это занятие казалось еще менее привлекательным.

И все же она начала отбирать записки, коды для расшифровки которых они в свое время уже подобрали: по крайней мере их не придется сейчас расшифровывать. Отыскать их было несложно, они с Мейрид писали под кодом расшифрованный текст,  – и все же одно послание чем-то привлекло ее внимание: