Элоиза Джеймс - Обретая любовь

Колин нащупал его коленом, после чего развернулся и сел.

– Ты ведь мог упасть, – упрекнула Грейс.

– Я упражнялся почти полтора месяца.

Она снова попробовала высвободиться, но он не ослабил хватку.

– Грейс…

– Отпусти меня, – прошептала Грейс.

– Ни за что…

На Колина снизошло какое-то усталое успокоение. Он, конечно, поступил очень плохо и будет теперь всю жизнь заглаживать свою вину. Он отнял Грейс у Макиндера самым неподобающим образом, он погубил ее… в несколько устаревшем смысле этого слова. Однако он не утратил понятий о чести, и, возможно… их соитие не было так уж похоже на изнасилование.

Ему даже мысленно не хотелось произносить это слово. Лучше сказать – овладел, но не изнасиловал.

И теперь Грейс принадлежала ему. Это обстоятельство тешило в нем какую-то первобытную составляющую, но данное ощущение не имело никакого отношения к Макиндеру. Больше всего его заботило то, что он причинил боль Грейс, заставил ее плакать.

Он поцеловал ее волосы, что было, конечно же, недостаточным извинением.

– Нам следует как можно скорее обвенчаться.

Грейс вновь шмыгнула носом.

– Нет, Колин, я не могу за тебя выйти.

– Очень даже можешь… И сделаешь это. – На сей счет у него не было никаких сомнений.

– Нет, не могу.

– Из-за Макиндера? – В голосе Колина зазвучал металл. Ему следовало бы посочувствовать бедняге, однако ничего подобного не было и в помине. Ему даже хотелось прибить наглеца за то, что тот осмелился просить руки Грейс.

– Нет, не из-за него.

Колин расслабился.

– Тогда из-за чего? – Воображение предлагало множество причин, и он быстро добавил: – Я понимаю, тебя, вероятно, сильно потрясло то, что случилось в карете. Нам не нужно… Я очень сожалею.

Грейс опять заплакала.

– Нам необязательно снова этим заниматься. – Колин испытывал некоторое отчаяние. – По крайней мере до тех пор, пока ты не почувствуешь себя иначе.

– Извини, – произнесла она с хрипотцой в голосе. – Я думала… Я надеялась, что ты осознаешь, кто я такая.

Колин нахмурился, пытаясь вникнуть в смысл ее слов.

– Я имею в виду – в карете. Если бы я знала, что ты принимаешь меня за Лили, то не позволила бы даже прикоснуться ко мне.

Он почти забыл, что пару минут назад она упоминала о своей сестре. Он поудобнее устроил Грейс у себя на коленях, стараясь не обращать внимания на жар, разгорающийся у него в паху от соприкосновения с ее бедрами.

– Да нет, что ты… Я вовсе не думал, будто ты Лили.

– Но, войдя в комнату, ты предположил, что здесь находится именно она.

– Меня ввели в заблуждение твои духи.

– Я не пользуюсь духами.

Теперь-то Колин это, конечно, понимал. От нее пахло лимоном, вербеной и слезами.

Похоже, наступал исповедальный момент.

– Ты любишь Макиндера? – спросил он.

– Если ты надеешься, что он все еще может жениться на мне, то ошибаешься.

– Такое предположение оскорбительно для меня. Я никогда не позволю другому мужчине жениться на женщине, которую я… сделал женщиной.

Грейс вздохнула.

– Извини, если задела твое самолюбие. У меня нет и не было любви к Джону. И вообще он заслуживает жену получше, чем я, поэтому я разорвала нашу помолвку. Нашему с тобой браку препятствуют не мои чувства, а твои… Твои чувства к Лили. – И, чуть помолчав, Грейс повторила: – Я занималась любовью с тобой, но ты делал это с ней.

– Я занимался любовью с тобой, – заверил Колин, испытывая побуждение сорвать свою повязку, чтобы увидеть глаза Грейс. Но вместо этого опять поцеловал ее мягкие волосы.

– Что?

– Я полагал, что мне лишь снится, будто я занимаюсь с тобой любовью, однако это происходило в реальности. – Воспоминание о тех сладостных моментах будоражило кровь.

– В самом деле? – В ее голосе звучали нотки сомнения.

– Честное слово.

Грейс пребывала в сильнейшей растерянности, не зная, что и подумать. Она совсем уже отчаялась, решив, что Колин овладел ею, ошибочно приняв за Лили, и теперь не знала, верить ли ему. Лишив ее ненароком девственности и движимый понятиями чести, он мог заявить, что угодно, чтобы склонить ее к браку.

Приподняв голову, она взглянула на его лицо с сильными, жесткими чертами, которые, казалось, были выточены морскими ветрами.

Возможно, они оба по-разному понимали значение слов «заниматься любовью». И если бы она увидела глаза Колина, то смогла бы сказать это наверняка. Потому что уже научилась читать его мысли по глазам.

– Ты говоришь так, чтобы утешить меня, – произнесла Грейс.

– Вовсе нет.

Ладони Колина гладили ее плечи, отчего Грейс чувствовала себя чуть ли не кошкой в его руках. Она постаралась избавиться от этого ощущения.

– Колин, ты ведь не любишь меня, ну если только как сестру. Ты никогда… – Грейс на секунду умолкла, подбирая слова. – На Лили ты всегда глядел не так, как на меня. Ты танцевал с ней, написал длинное письмо, а на мои письма если и отвечал, то совсем коротко. – От этого воспоминания ее сердце сжалось, и она поспешила покинуть его колени.

– Грейс! – Колин чуть ли не взревел подобно раненому зверю, вытянув руки в ее сторону.

– Я хочу, чтобы мы были абсолютно честными друг с другом, – сказала она, глядя на него сверху вниз. Ее раненый лев был вполне силен и отважен, чтобы проявлять к нему какую-то жалость. Пройдет совсем немного времени, и он, сбросив эту повязку, снова будет бесстрашно взирать на мир.

– Я хочу того же самого… – Колин опустил руки.

– Ну и замечательно… Я не терплю какой-либо путаницы и недоговоренности. – Грейс присела в кресло напротив.

Колин молча кивнул.

Его лицо приняло какое-то уныло-потерянное выражение, на которое было нелегко смотреть, но Грейс тем не менее заставила себя продолжить:

– К Лили ты испытывал желание, которого никогда не испытывал ко мне, и это совсем неудивительно. Все вокруг находят ее невероятно прелестной. И ты наверняка был влюблен в нее, раз уж прислал ей столь длинное письмо.

Колин открыл было рот, но Грейс пресекла его попытку что-то сказать:

– Подожди, дай мне договорить. – И, сглотнув, она продолжила: – Я всегда любила тебя, о чем ты вполне мог догадаться, читая мои глупые письма. И о том, чтобы стать твоей женой… об этом я мечтала с самого детства. Но я не питаю никаких иллюзий и не хочу притворяться, будто ты испытываешь ко мне схожие чувства.

– Послушай, Грейс…

– Ты можешь говорить что угодно, – перебила она. – Но мы оба знаем правду, твое поведение было весьма красноречивым. Если бы ты любил меня, то во время побывок на берегу обязательно нашел бы возможность повидать меня. Ты бы отвечал на мои письма. Ты бы поцеловал меня тогда на берегу или же в любой другой раз, когда мы оставались наедине с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Ты бы выказал хоть какие-то признаки если уж не любви, то хотя бы желания.