Дженнифер Хеймор - Герцогиня-охотница

– Нет, я не нахожу его холодным, – заверила Саймона Джорджина. – Большая его часть очень элегантна. Так и должно оставаться впредь. Дом герцога должен демонстрировать его богатство и положение. Некоторые помещения, конечно, требуют модернизации и соответствующего оформления. Но для этого есть достаточно времени. И я с радостью займусь этим сама, потому что знаю, как сильно вы заняты.

Саймон отвернулся от ручья и посмотрел на дом, видневшийся вдалеке на низком пологом холме. Он выглядел возвышенно и неприступно с его готическими карнизами и сводами. Саймон родился здесь, в этом доме. И он будет родным для его семьи и их будущих потомков. Эти мысли, как ничто другое, поддерживали его уважение и любовь к Айронвуд-Парку.

Он посмотрел на будущую жену, и она ответила ему скромной улыбкой. Герцог протянул руку и взял ее маленькую ручку в изящной перчатке, и они двинулись дальше. Дорожка перед ними огибала извилины ручья.

Они шли еще несколько минут, пока не подошли к развилке. Саймон повел Джорджину путем, пролегающим подальше от скамейки, на которой он провел так много счастливых часов за беседами с Сарой. Он не хотел возвращаться к воспоминаниям о ней, держа за руку другую женщину. Это было бы несправедливо по отношению к ним обеим.

Немного дальше от их с Сарой скамьи ручей резко поворачивал, и дом позади них был уже не виден. Они снова остановились. Саймон смотрел на Джорджину, а она, подняв лицо вверх, очень мило хлопала пушистыми ресницами своих васильковых глаз. Он взял ее руки в свои.

– Ты очень красивая, Джорджина, – сказал он, понимая, что в его душе не было искренних чувств к этой девушке, и она могла почувствовать некоторую неестественность в его голосе. Но он не хотел ее обижать.

– Спасибо, – выдохнула она и улыбнулась, показывая, что комплимент ей приятен.

Тогда Саймон наклонился и поцеловал ее. Вопреки душевному порыву он заставил себя не отшатнуться и сосредоточиться лишь на движениях губ.

И Джорджина его удивила. Он думал, что невинная барышня сейчас смутится или остолбенеет. Вместо этого она тут же обхватила его шею руками, и он почувствовал, как ее губы стали настойчивыми, податливыми и мягкими.

О боже! Саймон не хотел этого! Он не хотел ее!

Что-то жесткое и колючее шевельнулось внутри, говоря ему, что в этот момент он предает все, что любил. Нет! Это не так! Он не предавал, напротив – пытался защитить тех, кого любил.

За исключением Сары. Только ее он сейчас не защищал. Но Саймон все равно любил ее.

Где-то позади хрустнула ветка, заставив их отпрянуть друг от друга. У Саймона все похолодело внутри, и его прошиб пот.

Оглянувшись через плечо, он заметил движение возле их с Сарой скамейки. Кто-то убежал, углубившись в заросли. И все же Саймон успел узнать ее. Он узнал ее темные волосы, сверкавшие в сумерках, как полированное эбонитовое дерево.

Это была Сара. Она слышала, как он назвал Джорджину красавицей. Она видела, как они целовались. Все в нем кричало и рвалось вслед за ней, чтобы догнать, заключить в свои объятия и объяснить, что все, что он сейчас делал, было вынужденной ложью.

– Что это было? – спросила Джорджина, затаив дыхание.

Саймон вдруг понял, что она по-прежнему обнимает его.

Саймон посмотрел на нее сверху вниз. Она разрумянилась, ее губы блестели после его поцелуя. Чувства вины и сожаления кипели в нем, поэтому он ничего не сказал, а просто пожал плечами.

– Должно быть, олень. Он пасся неподалеку, увидел нас и убежал. Я его больше не вижу. – Он нагнулся, осторожно расцепив ее руки. – Пойдемте. Пора возвращаться в дом.

Сара ждала мисс Стенли в ее гардеробной. Ее камеристка, страдавшая от головных болей, которые сегодня были особенно сильны, отправилась в постель. Из-за этого Саре было приказано заменить ее, чтобы помочь леди переодеться к обеду.

С тех пор как леди Стенли отстранила ее от должности компаньонки Эзме, Сара старалась держаться подальше от нее и ее дочери.

Вчера вечером у нее было немного свободного времени, и она отправилась на их с Саймоном скамейку, чтобы спокойно подумать. Лучше бы она этого не делала. Случайно подсмотренная ею сцена между Саймоном и мисс Стенли доказала Саре несколько вещей, самая главная из которых заключалась в том, что она отчетливо поняла, что наблюдать за их приготовлениями к свадьбе – самое трудное из того, что ей приходилось пережить в жизни.

Проходили минуты, а леди все не появлялась. Чтобы скоротать время, Сара решила собрать платья, нижнее белье и аксессуары, которые были разбросаны по комнате. Казалось, что сегодня утром леди никак не могла решить, что ей лучше надеть. Как будто по комнате пронесся ураган, разметавший все вещи, прежде чем она выбрала прекрасное модное платье из полосатого зеленого муслина. Сара видела сегодня ее в этом платье, когда Роберт Джонстон помогал ей, ее матери и Эзме сесть в карету для поездки в деревню.

Сара развешивала в шкафу вечерние платья, когда услышала в спальне, прилегающей к гардеробной, голоса леди Стенли и ее дочери. Дамы разговаривали тихо, почти шепотом, поэтому Сара прервала свое занятие, наклонила голову и прислушалась. Прежде она никогда не слышала, чтобы эти дамы говорили друг с другом так серьезно.

Когда щелкнул замок в дверях спальни и леди подошли ближе к гардеробной, Сара смогла различать слова.

– Мама, это слишком опасно!

– Твой отец считает иначе.

– Ах, он совершенно слеп, – сказала Джорджина пренебрежительно. – Ты хоть понимаешь, как близко Бордсли-Грин? Это меньше десяти миль. Да я могла бы ходить туда даже пешком.

Бордсли-Грин? Что это? Сара мучительно пыталась вспомнить. Она точно слышала это название раньше.

– Это достаточно уединенное место. Скрытое от посторонних глаз. К тому же Бертрам живет там под другой фамилией. Нет ничего, что связывало бы его с нами. Абсолютно ничего.

Мисс Стенли совершенно неженственно фыркнула.

– Ну да. Я помню. Он теперь Смит.

– Не переживай, Джорджина, – успокаивающе сказала леди Стенли, – сейчас никто ничего не узнает. Ты же знаешь, как это важно для твоего отца и для меня тоже. Мы скрывали его так долго. Теперь, когда прошло так много времени, несомненно, мы все уже в безопасности.

– Я бы предпочла, чтобы он был подальше, – сказала мисс Стенли капризным тоном, которого раньше Сара у нее не замечала. – Например, где-нибудь в Абиссинии.

– Увы, – ответила леди Стенли, восприняв слова дочери всерьез, – я сомневаюсь, что твой отец захочет послать его так далеко. И я сомневаюсь, что в Абиссинии есть места для таких людей, как Бертрам. Но я спрошу.

– Ну почему папа настаивает на том, чтобы позволить ему остаться так близко к нам? Мне будет очень стыдно, если кто-нибудь найдет его, – сейчас Джорджина просто ныла. – Мне хоть умирай тогда.