Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. Если наступит завтра – 2

Губка? Стал слабо сосать, потому что пить хотелось отчаянно, но жидкость не была водой. Она была горькой. Наркотик. Но он все равно пил, стараясь отсечь ужасы того, что ждало впереди.

Агнец. Смерть на кресте.

Боль прекратилась. У Джефа остались силы только на то, чтобы предположить, придет ли кто-нибудь ему на помощь. Ищут ли его? Полиция? Интерпол? ФБР? Купер одержим Трейси. Но Трейси не придет. Как она может прийти, если ничего об этом не знает?

Кроме того, Трейси больше его не любит. Трейси давно его не любит.

Горькая жидкость сотворила волшебство. Джеф заснул.

Жану хотелось плакать от досады.

– Должно же быть что-то! Вы проверили списки пассажиров на всех авиалиниях?

Его коллега вздохнул:

– Вчерашних из Денвера? Проверили. Ни Трейси Шмидт, ни Трейси Уитни.

– Как насчет внутренних рейсов? Может, она решила сделать пересадку в другом городе?

– Если и так, она воспользовалась другим удостоверением личности. Она ведь мошенница, верно?

«Бывшая», – подумал Жан.

– Возможно, у нее несколько паспортов. Вы разослали ее снимок?

Жан что-то проворчал. Он давал фотографию Трейси, имевшуюся в Интерполе, служащим денверского аэропорта и разослал во все правоохранительные агентства по США и большим европейским городам вместе с фото Джефа Стивенса. Проблема в том, что фотографиям было около пятнадцати лет.

«Почему, черт возьми, я не сфотографировал Трейси в Нью-Йорке? У меня было столько времени!»

Он мог бы попросить у Блейка более позднее изображение Трейси, но знал, что в этом случае старик окончательно запаникует. Еще не хватало, чтобы об исчезновении Трейси узнали все!

– Позвоните, как только что-нибудь услышите.

Пока он напрасно ждал звонка, решил в очередной раз попробовать разгадать головоломку Купера. Он сильно подозревал, что Джеф Стивенс уже мертв. От других жертв, несчастных женщин, Купер отделывался быстро и беспощадно. Но Трейси – дело другое. Куда бы она ни уехала, все равно следовала указаниям Купера. Жан не сомневался, что она попадет прямо в ловушку убийцы. Но если она смогла расшифровать послание Купера, значит, сможет и он. И если Стивенс жив, след приведет и к нему.

Прежде всего Жан пошел к Томасу Боуэрсу. Боуэрс, как и Жан, тоже был чужаком в Лионе. Лондонец по рождению, Томас преподавал международные отношения в университете. Они с Жаном подружились много лет назад, когда Томас был консультантом в деле, которое расследовал Жан. С тех пор он много работал с Интерполом, и они оставались друзьями.

– Не знаю, чем могу помочь.

Томас налил Жану чашку кофе, такого густого, что теоретически он уже не мог считаться жидкостью, и выключил Вагнера, тихо звучавшего на заднем фоне. Жан вкратце рассказал Томасу историю Библейского Убийцы и Дэниела Купера. Объяснил, что Купер взял в заложники человека и жизнь этого человека зависит от того, расшифрует ли Жан письмо, которое Купер написал Трейси.

– Ты же помешан на кроссвордах, – напомнил Жан.

– Это не кроссворд.

– Загадка. Кроссворды – тоже загадки.

– В общем да, – нерешительно ответил Томас.

– Разгадывай его как кроссворд и говори обо всем, что приходит на ум. Мне нужно время и место.

Жан наблюдал, как друг молча читает письмо Купера.

Примерно через минуту Томас жизнерадостно объявил:

– У меня есть несколько идей.

– Супер!

– Это всего лишь идеи. Я не психиатр и не знаю, о чем думает твой серийный убийца.

– Понятно. Продолжай.

– Хорошо. Начнем сначала. Если бы это был кроссворд – не забывай, что это не так, – тогда «двадцать рыцарей» значили бы «двадцать ночей» [7]. Составители кроссвордов нередко используют этот вид гомофонной игры слов. «Три раза по три» – это девять. Итак, этот тип будет ждать кого-то, королеву, двадцать ночей в девять вечера.

– Поразительно! – ахнул Жан.

– Помни, все может оказаться полным абсурдом. Это всего лишь мои мысли, – напомнил Томас.

Жан попытался вычислить, сколько времени прошло с тех пор, как Купер написал письмо. Предположим, что двадцать ночей начинаются на другой день после того, как он его написал. Это означает, что у них осталось семь или восемь дней на то, чтобы спасти Джефа Стивенса. Если он еще до сих пор жив.

– Двигаемся дальше. Строчка за строчкой. – Томас явно увлекся задачей. – «Под звездами» означает то, что означает: под открытым небом. Значит, встреча произойдет вне закрытого помещения. Но тут имеются ссылки на алтари, и это предполагает наличие места поклонения. Значит, это может быть церковь, с нарисованными на потолке звездами, например. Куча вариантов. – Жан лихорадочно царапал ручкой по листу в блокноте. – Тринадцать убитых агнцев – должно быть, упомянутые тобой тринадцать жертв. Полагаю, четырнадцатый – это заложник.

Ну конечно! Это так очевидно – когда Томас все объяснил!

– Если он терпит ежедневную боль, которая скоро кончится… – Томас помедлил. – По мне, это звучит угрозой смерти. Пытки и смерть. Особенно если учесть ссылки на саван – одеяние покойника.

Жан вздрогнул.

– Следующие две части наиболее важные. «…Танец в черном и белом» – явно имеет отношение к шахматам, особенно со всеми твоими рыцарями и королевами.

– Я тоже так подумал, – кивнул Жан.

– Далее место, «где встречаются мастера». Там, где играют шахматисты. Возможно, на открытом воздухе? Я знаю, что в России играют в парках. Или речь идет о каком-то шахматном чемпионате. «Шесть холмов, один потерян» – это еще одна ссылка на место, причем очень определенное. Но не спрашивай, что это означает, потому что я понятия не имею. Подозреваю, что «на сцене истории» – тоже определенное место. Вся географическая информация – в этой части. Нужно ее разгадать.

– Хорошо, – кивнул Жан. – Это все?

– Все.

Жан закрыл блокнот и встал.

– Спасибо.

– Боюсь, это не слишком много, – вздохнул Томас, подавая Жану куртку. – Будь я на твоем месте, поискал бы шесть холмов и шахматные игры на свежем воздухе. Или психов, слоняющихся около этих мест в девять вечера три недели подряд.

Жан вбежал к себе в офис, налил кофе из машины в коридоре и только уселся за стол, чтобы проверить идеи Томаса, как в комнату ворвался коллега:

– Прогресс. Трейси Уитни прилетела в лондонский Хитроу из Денвера авиакомпанией «Дельта». В два пятнадцать. Кто-то в ресторане аэропорта узнал ее по фотографии.

Антуан Клери был молодым и амбициозным, с жилистым телом, бледной, покрытой оспинами кожей и постоянным выражением энтузиазма на тощей физиономии.

«Будь у него хвост, – подумал Жан, – наверняка бы им вилял».

Но в этом случае Жан разделял возбуждение Клери.

– Она вылетела из Лондона?

– Нет. Не в этот день. Она прошла таможню.