Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. Если наступит завтра – 2

«Джеф Стивенс был прав насчет Дэниела Купера – тот влюблен в Трейси. И в своем больном воображении всегда был влюблен».

Автобус, дребезжа всеми деталями, продолжал путь.

Джеф Стивенс снова звал мать. Дэниел слышал, как многие делали то же самое. Весьма примитивный инстинкт на пороге смерти. Примитивная связь с чревом, выносившим нас, существовала во всех культурах. Любовь, которая держит нас до самого конца.

«Я тоже любил свою мать. Но она предала меня».

Кровь – все, что помнил Дэниел о смерти матери. Кровь, бьющая из запястий и шеи, кровь, заполнившая ванну и льющаяся на пол, пятнавшая линолеум ярко-красным.

Джеф тоже истекал кровью, особенно когда Дэниел прибил его ладони к кресту. К злобе и досаде Дэниела, кровь брызнула на его безупречно белую рубашку. Он хотел выглядеть идеально, когда Трейси наконец придет к нему. Сегодня последняя ночь. Он уже чувствовал ее присутствие. Ее близость витала в воздухе, как запах жасмина.

Сегодня ночью.

Жан Риццо вышел из автобуса в Пловдиве у отеля «Интерконтитенталь».

Пять минут восьмого.

«Менее двух часов. Если Трейси здесь, у меня менее двух часов, чтобы ее найти».

Он стоял на красивой, вымощенной брусчаткой площади, заполненной туристами, и гадал, куда теперь идти. Но прежде чем успел решить, зазвонил телефон.

– Где вы? – Голос Милтона Бака был привычно требовательным и резким.

Жан несколько месяцев ничего не слышал о ФБР. Федералы точно знают, как выбрать нужный момент!

– У меня нет времени это обсуждать, – резко ответил Жан.

– Я знаю, что вы в Болгарии. Уже добрались до Пловдива?

Жан насторожился: «Какого черта? Откуда Бак знает, где я?»

– Собственно говоря, да. Не думаю, что это вас ка…

– Не допрашивайте Купера без меня. Понятно? Мы с командой будем в городе ближе к ночи.

– Это слишком поздно, – отрезал Жан.

– Послушайте меня, Риццо, – в голосе Бака прозвучали угрожающие нотки. – Мы несколько месяцев пытались разыскать Купера. Теперь у нас есть конкретное доказательство его участия в чикагском и нью-йоркском ограблениях. Важно, чтобы вы не спугнули его своим появлением, прежде чем мы получим возможность допросить его. Это ясно?

– Поцелуй меня в зад, Бак, – бросил Жан и отключил звонок. И немедленно позвонил своей команде: – Есть новости?

– Нет, сэр. Пока никаких.

«Значит, теперь я остался один. У меня меньше двух часов, чтобы понять, где находится место встречи Трейси и Купера. Думай, Риццо! Думай!»

Трейси приехала на стадион, когда начали сгущаться сумерки. Воздух по-прежнему был теплым и влажным, и она чувствовала, как пот бежит по спине под белой футболкой. Она оделась как можно проще: джинсы, кроссовки и легкая ветровка. Последняя означала, что можно cпрятать пистолет, но беда в том, что ей было слишком жарко. Неприятно жарко. Оставалось надеяться, что к девяти температура сильно опустится.

Местность вокруг стадиона была почти безлюдна. Трейси увидела множество закрытых киосков, из тех, в которых продают туристам всякую дрянь во всех широко посещаемых местах Европы. Очевидно, реставрационные работы будут вестись месяцы, если не годы. Некоторые прохожие пересекали площадь рядом с главным входом, но все проходили мимо, спеша домой после работы. Никто не обращал внимания ни на Трейси, ни на стадион. Никто не фотографировал и не выглядел как турист, кроме Трейси, конечно.

На стенах древнего сооружения пестрели таблички «Закрыто», и между покосившимися деревянными столбами была криво натянута желтая строительная лента. Но никаких усилий, чтобы воспрепятствовать проходу любопытных, не прилагалось.

«Как это отличается от Штатов, – подумала Трейси. – Такое место должно быть недоступно для посторонних и снабжено сигнализацией, чтобы никто не мог проникнуть туда».

Она обошла сооружение по периметру, выглядывая камеры видеонаблюдения. Но ничего не нашла. Это место встреч было и живописным, и уединенным. Трейси все больше убеждалась, что именно там ее будет ждать Купер.

По правде говоря, Трейси было нехорошо, ее немного трясло. И все от нервов. И это была не ознобная дрожь, которую она привыкла испытывать перед работой, не благословение – необходимый прилив адреналина, который только укрепляет решимость и обостряет реакцию. Сейчас она боялась лишиться сил.

Жизнь Джефа может зависеть от того, что произойдет сегодня. От того, как она справится с Купером. А сама она не знает, чего ожидать. Если верить Жану Риццо, Купер – садист и безжалостный убийца. Но она не могла отделаться от своего представления о нем как о человеке слабом и жалком. Она никогда не забудет тот день, когда Купер пришел к ней в луизианскую тюрьму. Вялый подбородок, дергающийся нос и широко поставленные бегающие глазки придавали ему вид полевки или другого мелкого грызуна. Она вспоминала маленькие женственные руки и с трудом представляла, как они душат взрослую женщину или могут одолеть Джефа.

И все же теперь она знала, что Купер сделал и то и другое. Ее страх вернулся.

В тот день, в тюрьме, Трейси его недооценила. Неверно поняла его намерения и огромную власть, которую он имел над ее жизнью и будущим. Сегодня ночью она не совершит такой ошибки.

К половине девятого площадь совершенно опустела. Редкие фонари светили тускло, а прожектора на стадионе были отключены. Осторожно пробираясь в полумраке, Трейси огляделась, прежде чем скользнуть под строительную ленту и подойти к главному входу.

Здесь было довольно красиво. Каменные колонны по обе стороны входа были украшены изысканными мраморными барельефами. Два бюста Гермеса на пилястрах были увенчаны вазами, изображениями пальмовых ветвей и еще чем-то, что, на взгляд Трейси, казалось булавой или крайне неприятно выглядевшим оружием с шипами. Создавалось впечатление, что все было высечено только вчера. Она не представляла, каким образом все это так хорошо сохранилось без соответствующей защиты и посреди оживленного города.

Неожиданно земля словно ушла из-под ног, и Трейси очутилась в гигантском сооружении.

Она обошла его по периметру. Скамьи из цельного мрамора, некоторые с ножками в форме львиных лап, располагались в четырнадцать рядов по кругу. Спускаясь между пустыми белыми рядами, Трейси испытала неприятное чувство, словно оказалась в каком-то сверхъестественном, полном призраков месте. Она, казалось, была полностью отрезана от внешнего мира. Очутилась в другом измерении, застывшем пространстве и времени.

В центре арены Трейси остановилась и замерла, давая глазам полностью привыкнуть к полумраку. Купера здесь нет. И никого нет.

Но она сказала себе, что еще рано. Ей была невыносима мысль, что она выбрала не тот амфитеатр. Что Джеф находится в другом месте, надеясь против всех надежд, молясь о спасении. Ожидая ее.