Анна Тодд - После – долго и счастливо

– Да, я тогда слетел с катушек. – Я принимаюсь ковырять растрепавшийся край гипсовой повязки.

«Сколько еще недель ее носить?»

– Ты разрешил носить ей свою футболку после того, как вы переспали. – Тесса отводит глаза и смотрит куда-то в стену за моей спиной.

«Что?»

– О чем ты? – Я мягко беру ее за подбородок и заставляю посмотреть на меня.

– Та девушка, сестра Марка. Вроде бы ее звали Джанин?

У меня отвисает челюсть.

– Ты думаешь, я ее трахал? Я же сказал, что ничего не было. В Лондоне я не притронулся ни к одной девушке.

– Да, говорил. Только почему-то чуть ли не размахивал презервативом у меня перед лицом.

– Я не трахал ее, Тесса. Посмотри на меня. – Я стараюсь ее убедить, но она снова отворачивается. – Понимаю, как это выглядело…

– Это выглядело так, будто на ней твоя футболка.

Мне ужасно не нравилось, как Джанин смотрелась в моей футболке, но пришлось ее отдать, иначе эта девица никогда бы не заткнулась.

– Я знаю, как это выглядело, но я ее не трахал. Ты что, действительно думаешь, что я на такое способен?

У меня сердце заходится от мысли, что на протяжении последних недель она прокручивала в голове эту чушь. Нужно было сразу понять, что наш предыдущий разговор ее не убедил.

– Она вешалась тебе на шею, Хардин. Прямо на моих глазах!

– Она поцеловала меня и хотела отсосать, но это все.

Тесса издает писк и прикрывает глаза.

– У меня даже не встал на нее, только на тебя, – пытаюсь объяснить я, но она лишь качает головой и вскидывает руку, останавливая меня.

– Не будем о ней, меня уже тошнит. – Она явно говорит серьезно.

– Меня тоже тошнило. После того как она меня приласкала, я заблевал всю квартиру.

– Ты что? – изумленно смотрит на меня Тесса.

– Меня на самом деле стошнило, я даже в ванную побежал, так мне стало плохо от ее прикосновений. Не мог их вынести.

– Правда? – Даже не знаю, стоит ли обращать внимание на то, что в уголках ее губ появляется улыбка, когда я рассказываю о том, как мне стало дурно.

– Да, – улыбаюсь я, стараясь разрядить обстановку. – И не надо так радоваться, – добавляю я, но если ее настроение улучшится, пусть делает что хочет.

– Отлично. Надеюсь, тебе было очень плохо. – Теперь она улыбается во весь рот.

Мы самая безумная пара на свете.

Безумная, но идеальная.

– Так и было! – восклицаю я, пользуясь моментом. – Это был сплошной кошмар. Прости, что тебе пришлось все это время о ней думать. Понятно, почему ты так на меня злилась.

Все немного прояснилось, хотя в последнее время она постоянно на меня злится.

– Теперь, когда ты знаешь, что я не изменял тебе направо и налево, – я саркастично поднимаю бровь, – примешь ли ты меня обратно и разрешишь ли сделать из тебя честную женщину?

Она вскидывает голову:

– Ты обещал, что перестанешь бросаться такими словами.

– Ничего я не обещал. Я никогда не говорил, что «обещаю» это.

Сейчас она меня точно ударит.

– Ты собираешься кому-нибудь рассказывать про эти дела с бесплодием? – пытаюсь я сменить тему.

– Нет. – Она закусывает губу. – Вряд ли. Во всяком случае, в ближайшее время не собираюсь.

– Не стоит никому об этом знать, пока через несколько лет мы не усыновим ребенка. Наверняка целая куча чертовых детишек только и ждет, пока их купят приемные родители. Все будет в порядке.

Конечно, она пока не согласилась выйти за меня замуж или хотя бы возобновить наши отношения, но надеюсь, сейчас она не станет об этом упоминать.

Она тихо смеется:

– Чертовы детишки? Только не говори, что считаешь, будто где-то в центре есть такой магазин, куда ты можешь прийти и купить ребенка. – Она подносит руку ко рту, чтобы сдержать улыбку.

– А разве нет? – шучу я. – А «Babies “R” Us» [10]тогда что за контора?

– О боже! – Ее голова запрокидывается от смеха.

Я тянусь к ней и беру ее за руку.

– Если в этом чертовом магазине нет кучи детишек, сидящих в ряд и готовых к продаже, тогда я подам на них в суд за ложную рекламу.

Я улыбаюсь ей как можно дружелюбнее, и она, вздохнув, больше не сдерживается и разражается хохотом. Я сразу это вижу. И в точности знаю, о чем она думает.

– Тебе пора к психиатру. – Она отнимает руку и встает.

– Да. – Улыбка исчезает с ее лица. – Да, ты права.

– Вы двое проехали из конца в конец штата Вашингтон больше раз, чем любой из моих знакомых, – говорит Лэндон, подняв на меня глаза. Он сидит на диване в гостиной моего отца.

После того как смех снова резко перешел в молчание, я убедил Тессу, что лучше будет вернуться в дом Кена и провести время с Лэндоном, пока он не уехал. Мне казалось, она тут же с готовностью согласится – ей нравится общаться с Лэндоном, – но прежде чем решиться на это, она задумалась на несколько неловких мгновений. Мне пришлось ждать на кровати, пока она по непонятной причине собирала почти все свои вещи, а затем в машине, пока она чересчур долго прощалась с Кимберли и Вэнсом.

Я окидываю Лэндона ничего не выражающим взглядом.

– Ты знаешь не так много народа, чтобы твое утверждение можно было назвать достоверным, – поддразниваю я.

Он бросает взгляд на мать, сидящую рядом в кресле, и я знаю, что он хочет ответить мне какой-нибудь остроумной заумной репликой и наверняка не остался бы в долгу, не будь ее здесь. В последнее время он стал более находчив.

Вместо этого он только закатывает глаза, говорит «ха-ха» и снова утыкается в лежащую на коленях книжку.

– Хорошо, что вы благополучно добрались. Льет как из ведра, и к вечеру дождь только усилится, – мягко говорит Карен, улыбаясь, и я отвожу глаза. – Ужин в духовке, скоро будет готов.

– Пойду переоденусь. Спасибо, что разрешили мне опять у вас остановиться, – говорит Тесса у меня за спиной и, поднявшись по лестнице, исчезает.

Несколько секунд я стою внизу, а затем устремляюсь за ней, как щенок. Когда я вхожу в ее комнату, она стоит полураздетая, на ней только нижнее белье.

– Ничего себе скорость, – бормочу я на пороге, когда она поворачивает голову в мою сторону.

Она пытается прикрыться: сначала грудь, потом бедра, и я не могу сдержать улыбку.

– Немного поздновато для этого, тебе не кажется?

– Тс-с, – произносит она и натягивает через мокрую голову сухую футболку.

– Ты же знаешь, у меня плохо получается сохранять молчание.

– А что получается хорошо? – поддразнивает она и, извиваясь, влезает в штаны. Те самые штаны для йоги.

– Давненько ты их не носила… – Я потираю щетину на подбородке и не свожу глаз с обтягивающих черных штанов, которые сидят на ней как влитые.

– Не начинай.

Она игриво грозит мне пальцем.

– Ты их от меня спрятал, поэтому и не носила, – говорит она с улыбкой, будто сама удивляется тому, как легко получается шутить. Затем становится серьезнее и выпрямляет спину.