Анна Ясельман - Никто не живёт долго и счастливо

Иллюстратор Оксана Романова

© Анна Ясельман, 2022

© Оксана Романова, иллюстрации, 2022

ISBN 978-5-0056-9491-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Говоря о страхах, важно говорить честно.

Я хорошо помню, когда впервые по-настоящему испугалась. Мне было пять лет, а дедушке, соответственно, исполнялось пятьдесят пять. Красивая дата, праздник, куча гостей, половина из которых остались ночевать. Места на кроватях, диванах и креслах хватило не всем, и кое-кому пришлось спать на полу. Мне, в частности, постелили в гостиной. Никогда больше я не встречала квартир такой планировки – с того места, где я лежала, при открытой двери просматривался и коридор, и кухня. Насквозь, до самого окна. В окне-то и было дело.

Почему я проснулась, не знаю. Помню, что лежала, не открывая глаз, прислушивалась. Тишина не была полной. Хорошая такая тишина, живая – где-то вода капает, кто-то сонно сопит… Уютная это была тишина – тишина доброго дома, полного счастливых спящих людей. И мне бы заново уснуть, но я зачем-то открыла глаза.

От кухонного окна до края моего матраса шёл самый настоящий лунный мост – дорожка бледно-жёлтого света с чёткими краями. Я готова была бы спорить, что она твёрдая. Мне очень хотелось до неё дотронуться. Хотелось, но пошевелиться я не могла. Только смотреть. И я смотрела, внимательно и не отрываясь. Туда, где всегда было стекло кухонного окна, а сейчас – только густой и жаркий воздух летней ночи, пронзённый полосой лунного света. Я не моргала и не отводила взгляд – сама не знаю, почему. Но это не помогло. До сих пор, вспоминая ту ночь, я не могу точно определить момент, когда она появилась. Знаю только, что заметила я её, лишь когда она оказалась внутри, по эту сторону окна. Рассмотреть её детально мне тоже не удавалось – она была совершенно реальной и даже будто осязаемой, но словно размытой. Может быть поэтому я не сразу поняла, что она движется. Не быстро и не медленно, в несколько рваном темпе, словно не решив ещё, стоит ли приближаться, она плыла по лунном мосту прямо ко мне.

Больше всего в тот момент мне хотелось кричать – разбудить взрослых, даже рискуя показаться странной. Но вдруг я со всей очевидность осознала, что делать этого не стоит. Более того – опасно. Так я впервые в жизни испугалась и сделала выбор – если нечто непоправимое должно случиться, то пусть оно случится со мной, а не по моей вине.

Она к тому времени уже пересекла кухню, коридор и добралась почти до двери в гостиную. Я смогла рассмотреть её лучше. Платок почти закрывал лицо, но я откуда-то знала, что она много старше моей бабушки и даже моей прабабушки, которая тогда была ещё жива, вполне в силе и платков не носила. Я-пятилетняя не смогла бы подобрать правильных слов, но она была страшно, безумно старой. И в этой старости чудилось мне нечто неестественное, нечеловеческое.

Когда она пересекла порог гостиной, я сделала самое храброе изо всего, на что была тогда способна – глубоко вдохнула и закрыла глаза.

В тот день Юля проснулась посреди тихого часа и, не увидев Алёну Владимировну на привычном месте за столом, сама встала и пошла в туалет. Правило «хочешь в туалет – подними руку» казалось девочке глупым – нет ничего сложного в том, чтобы самостоятельно дойти до нужного места, снять трусики и нажать соответствующую кнопку, когда все дела сделаны. В последний раз Юля намочила кровать давно, в прошлом году, что для неё, пятилетней, означало, примерно, тоже самое, что «никогда», и это обстоятельство составляло предмет особой гордости девочки.

Неслышно выскользнув из-под одеяла, Юля босиком протопала до двери, ведущей в уборную, приоткрыла её ровно настолько, чтобы можно было аккуратно протиснуться, и затем бесшумно притворила за собой. Теперь оставалось всего лишь пройти несколько шагов мимо ряда раковин – «умывальную» от «туалетной» отделяла даже не дверь, а лишь не доходящая до потолка стенка. Оттуда-то, из-за стенки, и раздавались странные, чавкающие звуки, но это было бы ничего, если бы внезапно не выдвинулась из-за неё и не дёрнулась несколько раз по полу неестественно вывернутая нога в ярко-красной туфле. Не узнать туфлю Юля не могла – из всех воспитателей только Алёна Владимировна носила каблуки, остальные предпочитали, хоть и не такую красивую, но более удобную обувь.

Тёплая струйка побежала по Юлиной ножке, но девочка этого даже не заметила. Схватившись за дверную ручку, она несколько раз дёрнула, и когда уже казалось, что ничего не получится, дверь поддалась. Не заботясь более о тишине и спящих детях, Юля с всхлипами и подвыванием добежала до своей кроватки, запрыгнула в неё и накрылась с головой одеялом. Сначала всё было тихо, но потом мимо кровати что-то прошелестело, вернулось, остановилось и будто нависло сверху. Юля старалась задержать дыхание как учили в бассейне, но ничего не получилось, и она шумно выдохнула. На удивление, существо не сорвало с девочки одеяло, а, постояв рядом ещё некоторое время, ушелестело восвояси.

Когда Юля проснулась, первой, кого она увидела, была склонившаяся над ней Алёна Владимировна.

– Вставай, соня! Смотри, все уже кровати застилают, а ты ещё лежишь. А на полдник, между прочим вкусная булочка! Ой, что это у нас тут? Юля… Как же ты не добежала-то, а? Сделаем так. Ты полежи минутку, а я принесу тебе запасные трусики из шкафчика.

Последние фразы воспитательница произнесла тихо, чтобы, кроме Юли, никто их не слышал. В группе все были друзья и по мокрым поводам никого не дразнили, но всё равно было бы неприятно. Девочка была очень благодарна Алёне Владимировне за сохранённый секрет, и спрашивать после такого, что случилось в туалете, было немыслимо.

С того дня Алёна Владимировна стала носить очки. Дымчатые прямоугольники почти полностью скрывали глаза, и это делало миловидное лицо воспитательницы загадочным. Юле нравилось. За следующую неделю обзавелись очками несколько детей из Юлиной группы, а потом – ещё. Родители, разбирая вечером наследников и наследниц, наперебой жаловались друг другу, как компьютеры и планшеты портят их чадам зрение. Хорошо ещё, что очки с поляризационными стёклами помогают снизить нагрузку на глаза. По дороге домой мама спросила Юлю:

– Что, Юлька, может, нам и тебе такие купить? Смотри, все твои носят.

Юля молча сопела. Как объяснить маме, что эти очки что-то не то делают с её друзьями? И даже Костик, с тех пор, как надел эти зеркальные стекляшки, перестал тайком таскать машинка из коллекции старшего брата, чтобы хвастаться ей, когда на прогулке они вдвоём прятались за беседку, где никому не приходило в голову их искать… Костик был её лучшим другом с ясельной группы, но когда Юля в последний раз проследила за ним до «их места», то увидела, что он там не один, а с Максом, Лёхой и этой противной Светкой – стояли кружком, голова к голове. Юля не могла понять, что они делают, но слышала повизгивание и чавканье, такое же, как тогда в туалете. Девочка попыталась рассказать маме, но та лишь рассмеялась.