Крис Кеннеди - Дерзкая

Содержимое самой последней доставки еще находилось на столе: тарелка с угрями, особенно любимыми королем, но не съеденными даже сейчас, по прошествии нескольких часов после того, как было получено ужасное сообщение: Лондон только что сдался мятежникам.

А один из посыльных сейчас стоял перед королем, положив руку на грудь и стараясь восстановить дыхание, – было ясно, что он проделал длинный путь без отдыха.

Только королю в данный момент было не до посыльных: за длинным, украшенным резьбой столом рядом с тарелкой несъеденных угрей он ставил свою королевскую подпись на документах. Закончив, он выпрямился, так что прямые черные волосы свесились ниже ушей, слегка загнувшись вверх у плеч, и, повернувшись, впился взглядом в несчастного посланца.

– Это невозможно. Малден изгнан из страны. Я разжаловал его много лет назад, загнал в нору. Он не мог вернуться в Англию.

Это имя до сих пор вгоняло в дрожь, хотя в прошлом у него были и другие: Охотник, Хранитель Наследников, Малден Голова. Это последнее имя мамаши на севере вставляли в страшные сказки, чтобы добиться послушания от детей: «Смотри, будешь шалить – Малден Голова схватит тебя и унесет». Но это все выдумки – Малден никогда никого не уносил.

– Он вернулся, милорд. – Посыльный все еще прижимал руку к тяжело вздымавшейся груди. – Со священником.

– Что? – воскликнул король, глядя на него в упор.

– Гийом Малден захватил Питера Лондонского.

– Нет. – Это было холодное, безжизненное односложное слово.

– Да, сир. – Посланец оказался в трудном положении.

Энджел Сигонье сосредоточил все свое внимание на короле. Когда служишь Иоанну Лаклану, следует всегда пристально следить за его переменчивыми настроениями. Это все равно что быть военным тактиком с почти таким же многообразием решений.

– Нет, – очень медленно повторил король, как будто объяснял сложную задачу, и, оттолкнув в сторону тарелку с угрями, оперся руками о стол. – Этого не может быть. Я послал Джейми найти и привезти мне священника. Джейми никогда не подводил меня.

– Что здесь скажешь… на сей раз он подвел вас, сир, – тихо высказался Джон Рассел.

– Это дезинформация, обман, уловка, – стоял на своем король.

Порывшись в своей кожаной сумке, висевшей на боку, посланец достал лист пергамента с рисунками и протянул королю.

– Думаю, нет, милорд.

Король скрипнул зубами и выхватил лист у него из рук.

Сигонье от души посочувствовал посланнику, у которого лицо, осунувшееся от долгой скачки и усталости, сейчас побледнело от страха. Он, должно быть, испробовал все возможные способы – в том числе подкуп маленьких детей внизу во дворе, – пытаясь уговорить кого-нибудь, кого угодно, доставить это послание вместо него. Сигонье терпеть не мог выполнять поручения короля – уж лучше в палачи, глашатаи, да кем угодно, только не тем, кто приносит плохие известия.

– Малден извещает, что с радостью передаст вам Питера Лондонского.

У короля дрогнул подбородок, и он еще крепче стиснул челюсти.

– Разумеется, не бесплатно.

От этих слов Иоанн чуть не подскочил:

– Что? Что ты сказал?! – прорычал он, и в зале, полном слуг и придворных, повисла тишина. – Малден Голова собирается торговаться с нами? – Иоанн хлопнул кулаком по столу. – Этот чертов пират-работорговец сам за все заплатит, заплатит своей поганой головой. Во всех уголках королевства узнают об этом…

– Или он продаст его повстанцам.

Король чуть не поперхнулся.

– Повторите.

У посланца был совершенно беспомощный вид. Он явно понимал, что ему не остается ничего иного, кроме как исполнить до конца свою миссию в надежде, что голова продержится на плечах до следующего утра.

– Малден продаст священника тому, кто предложит самую высокую цену. На севере, в городке Грейшес-Хилл. Через пять дней.

Лицо короля побагровело. Легкое колыхание его шелковой мантии свидетельствовало, что он дрожит от негодования. Иоанн перевел взгляд вниз, на стол, потянулся и с нарочитой медлительностью передвинул ложку, лежавшую на тарелке с угрями, и Сигонье бесшумно набрал в грудь побольше воздуха.

– Оставьте нас. – Король поднял голову и посмотрел на посланца, но все остальные в зале тоже восприняли это как приказ.

Люди стремительно направились к двери, и когда все вышли, король обратился к Сигонье.

– Разве я не принял меры, чтобы уладить это дело? – заговорил король с еще более зловещим спокойствием. – Чтобы не позволить Питеру Лондонскому даже приблизиться к столу переговоров? Более того, чтобы помешать кому бы то ни было получить доступ к нему и к его безответственным, глупым, предательским… – Король с такой силой втянул ноздрями воздух, что они сузились, и тихо повторил: – Разве я не принял меры, чтобы предотвратить все это?

– Приняли, сир.

– Я послал Джейми.

– Да, сир.

– Другими словами, я уладил дело.

– Да.

– Однако теперь мятежники захватили Лондон, Гийом Малден снова взялся за свои дела и вдобавок ко всему захватил единственного человека в христианском мире, который может выбить ножки из-под моего бога. Проклятье трона! – Последние слова он буквально проревел.

Сигонье удержался от высказывания и, разумеется, не стал напоминать, что свои самые безнравственные деяния Малден совершил на службе у Иоанна, во имя короля, и в действительности большинство своих богатств от торговых сделок получил в результате торговли не рабами, а наследниками.

Наследников, которые были нужны королю Иоанну, выслеживали, захватывали, иногда продавали тому, кто предлагал самую высокую цену, а случалось, и уничтожали. Бывало, что Малден захватывал для короля всех: наследников и их опекунов, младших сыновей и наследниц-дочерей, – как врагов, так и друзей. Одни называли его Хранителем Наследников, другие – Охотником, но вовсе не на оленей, на наследников, потому что порой они все же убегали.

Однажды наследники исчезли, и вслед за этим разразилась буря. Король колошматил кулаками по столу, потом стал хватать стаканы и чаши и швырять через всю комнату, и они, одна за другой ударяясь о дальнюю стену, со звоном разбивались.

Сиг едва успел уклониться от пролетавшей тарелки, которая оставляла за собой на тростнике след жирного чесночного соуса. Собака выбралась было из-под стола, чтобы полакомиться деликатесом, но быстро ретировалась, получив ощутимый пинок. Сокол, сидевший на подставке позади сидений, вцепился когтями в свой насест и беспокойно перебирал лапками и крутил головой в колпаке.

Положив трясущиеся ладони на стол, Иоанн так крепко сжал его края, что костяшки пальцев побелели.

– Доставьте мне Джейми, – выдавил он сквозь стиснутые зубы.

– Он еще не вернулся, сир, – доложил Джон Рассел.