Элин Хильдебранд - Сезон любви

– Вы сегодня столько работали! Надеюсь, ваш рабочий день уже закончился?

Николь отвела глаза.

– Майлз должен был подменить меня в шесть, но он позвонил и сказал, что не придет.

Николь говорила с легким британским акцентом. Рената было удивилась, затем вспомнила, что Николь впервые произнесла больше двух слов в ее присутствии. Очарование мелодичного голоса отравил презрительный взгляд, который Николь метнула в Ренату.

– Уверена, что вы-то в курсе.

Она ускорила шаг, и Рената поспешила за ней.

– Знаете, его приятельница, Салли, получила травму, когда занималась серфингом, и ее отвезли в больницу.

Николь пренебрежительно махнула рукой:

– Мне нужно подавать напитки.

Как бы ни была Рената измучена и подавлена, она не могла не признать, что гостиная Дрисколлов – идеальное место для приемов теплым летним вечером. В комнате царил полумрак, горели только свечи и мягкий флуоресцентный свет над домашним баром. Белые диваны сдвинули полукругом напротив распахнутых настежь стеклянных дверей. С журнального столика убрали коллекцию фарфоровых яиц и стопку журналов «Туризм и отдых» и расставили на нем тарелки с едой – паштетом из копченого луфаря, крекерами, виноградом, сырными палочками, орешками и оливками. На террасе, украшенной бамбуковыми светильниками-факелами, стоял накрытый красной клетчатой скатертью стол со щипцами для разделки лобстеров, чашечки для подогрева сливочного масла, коктейльные вилки и пластиковые нагрудники. За террасой Рената увидела море с серебристой лунной дорожкой, почувствовала запах морской воды, услышала, как волны бьются о борт лодки Джо Дрисколла. «Когда мы поженимся, – сказал Кейд зазывным тоном ведущего телевикторины, – все это будет твое».

Перед Ренатой возникла дилемма: к какой из двух групп присоединиться? Конечно, рядом с Кейдом было бы спокойнее, хотя Рената злилась на него с той минуты, как отменила ужин с Маргаритой. Спустившись вниз, она уже несколько раз бросала в сторону Кейда ледяные взгляды (чуть раньше он робко постучал в дверь ее комнаты, наверняка хотел секса, но Рената не открыла и довольно грубо попросила его уйти и не мешать ей готовиться к вечеру). Однако Кейд, похоже, нисколько не раскаивался и не чувствовал себя виноватым. Казалось, он не замечал Ренату и не желал признавать, чем она пожертвовала ради компании Робинсонов. Присутствие Клэр тоже не радовало – в первую очередь потому, что никто не удосужился предупредить Ренату. Все выглядело так, будто Дрисколлы что-то скрывали. Если к ужину ждут давнюю школьную приятельницу Кейда, почему бы не сказать об этом заранее? Впрочем, Клэр Робинсон, похоже, совсем не интересовала Кейда. Они даже не поздоровались. Сейчас Кейд оживленно рассказывал Кенту Робинсону о своей новой работе, а Джо Дрисколл стоял рядом, опираясь рукой на трость и стараясь не привлекать внимание к другой руке, которая сильно тряслась.

Решив, что с мужчинами ей будет некомфортно, Рената осталась с Сьюзен, миссис Робинсон и Клэр. Обе замужние дамы отличались чрезвычайной худобой, и Рената представила, как они идут через людную комнату, буквально рассекая толпу. Они говорили о какой-то женщине, матери трех маленьких детей, возможно, их приятельнице, у которой обнаружили рак груди. Опухоль уже дала метастазы.

– Честно говоря, я считаю, что она сама виновата, – заявила миссис Робинсон. – Маммограмма раз в год, и никаких проблем!

Клэр изумилась:

– Господи, мама, что ты такое говоришь!

– Бедные детки! – сказала Сьюзен.

Рената не любила истории о несчастных детях-сиротах. Не успела она подумать, что не хочет это выслушивать, и подойти к мужчинам, как Николь принесла напитки.

– Коктейль «Спритцер» с белым вином, – объявила она, дружелюбно улыбаясь дамам, особенно Ренате.

«Интересно, простила она меня или просто притворяется?» – подумала Рената, сомневаясь, что в комнате найдется хоть один искренний человек, не исключая ее саму. Она взяла с подноса бокал.

– Спасибо!

Миссис Робинсон тоже взяла коктейль. Клэр и Сьюзен отказались. Клэр попросила горячего чая с молоком и специями. «Если, конечно, вас не затруднит!» Николь ответила, что никаких проблем, сейчас принесет. Рената заметила на столике рядом с Сьюзен наполненный до краев бокал белого вина. Сьюзен схватила его, как только гостям предложили напитки.

– Давайте выпьем за конец лета! – провозгласила она. – И за помолвку Кейда. И за то, что мы собрались!

Рената, миссис Робинсон и Сьюзен чокнулись бокалами, а Клэр улыбнулась и весело подняла руку, как будто тоже держала бокал. Рената отпила довольно много искрящегося, фруктово-винного коктейля, надеясь, что Николь его не отравила. Бросила взгляд на Кейда, который пил пиво и по-прежнему беседовал с Кентом Робинсоном о своем будущем в сфере компенсационных сделок. Джо Дрисколл не мог одновременно опираться на палку и держать стакан и потому сел на диван, откуда благосклонно улыбался Кейду и Кенту, однако в разговоре уже не участвовал. Рената решила подсесть к нему. Если в этой комнате все-таки есть хоть один приличный человек, то наверняка это Джо Дрисколл, подумала она. С ним можно поговорить о мореплавании.

– Как хорошо, что Рената с нами, – заметила Сьюзен. – У нее были другие планы на этот вечер.

– Неужели? – переспросила миссис Робинсон, будто не веря своим ушам.

– Я должна была ужинать со своей крестной, Маргаритой Биль, – объяснила Рената.

– Не может быть! Той самой Маргаритой Биль? Шефом из «Зонтиков»?

Сьюзен самодовольно улыбнулась и подтолкнула подругу локтем. Казалось, она сейчас лопнет от гордости, словно только что сообщила о родстве Ренаты с королевой Великобритании.

– Да. Она ее крестная.

– В самом деле?

– Она была лучшей подругой моей мамы. Кэндес Харрис Нокс, может, знаете?

– Рената лишилась матери в раннем детстве, – сказала Сьюзен, поцокав языком. – Мы с Джо часто ходили в тот ресторан.

– Конечно, и мы тоже, – кивнула миссис Робинсон. – Господи, как давно это было!

– Думаю, я помню твою маму, – заявила Сьюзен. – Хотя вряд ли. Я только изредка видела Маргариту Биль. Она обычно садилась ужинать с друзьями, когда все остальные посетители шли домой или перебирались в бар. Вынуждена признать, я не входила в ее компанию.

– Я тоже, – поддакнула миссис Робинсон. На миг она погрустнела, затем продолжила: – Значит, Маргарите Биль сейчас лучше? Столько странных слухов ходило, когда ресторан закрылся!

– О да! – Сьюзен глотнула вина и коснулась руки будущей невестки. – Ты, должно быть, знаешь о ее расстройстве.

Лицо Ренаты горело, челюсть пульсировала тупой болью. Она пригубила коктейль, решив, что не скажет ни единого слова, и посмотрела на Клэр, которая не спускала с нее глаз.