Дженнифер Арментроут - Холодные объятия

То, что ему нравятся мужчины, для меня не было новостью, но я серьезно сомневалась в том, что он предпочитал хорошего и честного.

Рикки провел тыльной стороной ладони по лбу, моргая.

– Ты бы изменил свое мнение, если бы встретил Анжелу. Она – истинный ангел, как и ее имя. Я люблю ее.

– Ангел, который хочет, чтобы ты оплачивал ее счета? – Глаза медового цвета заблестели ярче. – По мне, так не очень-то похоже на небесное создание.

– Она такая красивая. Рай – ничто по сравнению с ней. – Рикки опустил голову на руки, и на какое-то мгновение мне показалось, что чувак разрыдается. – Она не отвечает на мои звонки и электронные письма. Пока я не смогу доказать свою финансовую состоятельность.

Кайман вздохнул.

– И что ты собираешься предпринять ради своего ангела-вымогателя?

Рикки поднял голову, и его широко раскрытые глаза вроде как остекленели. Похоже, он уже напился.

– Я готов на все.

– На все? – уточнил демон. Он наклонился вперед, впиваясь взглядом в смертного.

У меня заныло в животе.

– На все, – решительно заявил Рикки.

– Что, по-твоему, тебе нужно для того, чтобы этот прекрасный женский экземпляр остался с тобой?

– Деньги, – ответил Рикки. – Мне нужно выиграть в лотерею.

Кайман усмехнулся по-волчьи, доливая ему в стакан.

– Тогда выпьем за удачу, друг мой. – Он поднял бутылку.

Живот скрутило узлом.

Рикки чокнулся с бутылкой и залпом выпил. Потом с грохотом поставил свой стакан, на долю секунды блеснувший порочным красным. Сделка состоялась.

Любовь в обмен на душу.

Вскоре Рикки, пошатываясь, вышел из бара, и я очень надеялась, что он не перепутает лифты. Я перевела выжидательный взгляд на Каймана.

Он рассмеялся, подходя ко мне.

– Не желаешь поделиться своими тревогами? – елейным голосом произнес он.

Я откинулась на спинку стула.

– Да нет уж, спасибо.

Он поставил передо мной бутылку и облокотился на стойку.

– Тогда, может, хочешь выпить?

Мои глаза сузились.

– Мне и без того хорошо.

– Умница, – ответил он. – Опять же, сомневаюсь, что ты захочешь заключить со мной сделку. – Он посмотрел поверх моего плеча, оглядывая бар. – Не смотри на меня так, будто я только что убил младенца, сладкая. Ты же знаешь, кто я . И знаешь, кто ты .

– Ты только что позволил парню продать душу ради любви.

– Часть души, всего лишь крошечный кусочек. Вот и все. – Его взгляд вернулся ко мне. – О чем думал Рот, когда тащил тебя сюда?

Я пожала плечами:

– Понятия не имею.

– А где он сам?

– Пошел за едой.

Он рассмеялся.

– Рот привел тебя сюда , чтобы поесть? Потрясающе. Судя по выражению твоего лица, тебе здесь так же уютно, как котенку среди питбулей.

Я скорчила гримасу.

– Что, выгляжу белой вороной?

– У тебя такой странный взгляд – не совсем человеческий, но дело не в этом. – Кайман склонил голову набок. – Если честно, сладкая, когда ты так смотришь по сторонам, кажется, что ты учуяла что-то плохое.

В самом деле?

Кайман перекинул белое полотенце через плечо.

– Мне не обязательно настолько хорошо знать тебя, чтобы сказать, что ты не довольна тем, кто ты есть.

– Это не… – Мой голос дрогнул. Нет смысла отрицать очевидное. Я все еще не могла до конца смириться с тем, что я и Страж, и демон – воплощение добра и зла.

Он снова улыбнулся:

– Знаешь, а я, кажется, догадываюсь, зачем Рот привел тебя сюда. Он хотел, чтобы ты увидела это – поняла, что это за место.

– Логово греха?

Кайман усмехнулся.

– В точку, сладкая, но, полагаю, он сказал тебе, что сюда приходят люди определенного сорта, верно?

– Люди, чьи души уже испорчены?

Он кивнул и понизил голос:

– Это ничтожества, которые творят зло по своей воле. Их тянет сюда, потому что они порочны от природы, и мы делаем одолжение обществу, предоставляя свои услуги.

Мои брови поползли на лоб.

– Мы помогаем процессу, удаляем их из генофонда. Комплексная уборка, так сказать. Этим занимается большинство демонов. Мы не охотимся на невинные души. Нас интересуют грешники – и, черт возьми, мы их обожаем. – Он выпрямился. – Вот чего не понимают твои Стражи. Да, и среди нас попадаются отморозки, но это еще не значит, что все мы творим зло, вредное для общества.

Его слова обрушились на меня ледяным дождем. Неужели за этим Рот притащил меня сюда? Показать, что зло необходимо миру, и, возможно, в нем заложен великий смысл?

Я снова оглядела бар, без труда распознавая людей, и Рот, пожалуй, прав. Если бы я могла видеть их души, то наверняка обнаружила бы, что они грешны. Но какое это имеет отношение ко мне?

Все было настолько очевидно, что мне захотелось отхлестать себя по лицу.

Может быть, Рот пытался показать мне, что моя демоническая часть имеет право на существование – более того, она необходима. Что демоническая кровь наделила меня способностью видеть души, а теперь еще и чувствовать чужие эмоции, и именно демон заставил меня сменить обличье в ту ночь, когда Паймон попытался освободить Лилит. В сущности, Рот всегда старался показать мне все преимущества моего темного наследия. Неуловимая усмешка тронула мои губы. Осознание этих преимуществ не смягчало обиду от явного отвращения ко мне со стороны Эббота, но на душе стало легче.

– Так что, Роту удалось вскружить тебе голову и вышибить остатки здравого смысла? Он душка, правда?

Застигнутая врасплох вопросом, я почувствовала, как меркнет моя улыбка.

– Нет! Нет. Все совсем не так.

– Неужели? – Глаза Каймана, казалось, поймали и поглотили весь свет. – Разве может быть не так с Ротом? Отвергнуть его – это все равно что перестать дышать.

– Ну, тогда получается, что я не дышу. Мы с Ротом просто друзья. – Слово друзья прозвучало так неубедительно, да и казалось не очень-то подходящим, учитывая наше прошлое.

Он выгнул бровь, но пожал плечами.

– Как скажешь, сладкая. Хочешь притворяться, что тебя не влечет к такому красавчику, так это твое дело. Хотя обычно он не носит темные волосы. Но мне этот цвет нравится больше, чем выбеленный, в который он иногда красится. Это, как говорит Билли Айдол [33], желание вернуть прежний имидж. Но лично я предпочитаю брюнетов.

Я ничего не могла с собой поделать. Любопытство взяло верх. Я подалась вперед.

– Что ты имеешь в виду?

Он усмехнулся, опуская голову, так что теперь наши глаза находились на одном уровне.

– Он любит менять окраску. Черты лица всегда те же, как и пирсинг, но волосы разные. Сейчас, в этом мрачно-задумчивом образе, это уже не «Белая свадьба» или «Колыбель любви» [34].

– Хм?

Кайман закатил глаза.

– Вы, молодежь, не разбираетесь в хорошей музыке, вам подавай ту, что стучит по голове. Как бы то ни было, мне нравится, когда он темноволосый и поэтичный. Меня это будоражит.