Хелен Филдинг - Как отказать красивому мужчине

Оливия поднялась на ноги, подбежала к занавеске и отдернула ее. Ей потребовались доли секунды, чтобы оценить поразительную сцену, представшую перед ее глазами. В небольшом помещении двенадцать мужчин, ослепленные вспышкой, схватившись за лица, шатались и шарахались, натыкаясь друг на друга. На стенах она успела заметить фотографии и какие-то схемы. На фотографиях были мосты: Сиднейский, мост Золотые Ворота в Сан-Франциско, Тауэрский мост в центре Лондона, еще какой-то мост через широкий пролив с небоскребами на заднем плане – всего семь фотографий. На столе в центре комнаты лежало нечто похожее на круглое основание или постамент от какой-то статуэтки, а возле – зазубренный кусок металла, позолоченного снаружи и полого внутри, напомнивший ей кусок разломанной шоколадной фигурки Санта-Клауса. Оливия подумала, что можно его взять и использовать в качестве оружия. А затем ее взгляд упал на фигуру человека, застывшего со скрещенными ногами на ковре возле стола. Высокий бородач сидел совершенно неподвижно, с закрытыми глазами, которые, как и у всех других, были, без сомнения, ослеплены вспышкой. Но, в отличие от них, он был абсолютно спокоен и, возможно, поэтому внушал почти мистический ужас. Это был, без сомнения, Усама бен Ладен.

В ее распоряжении оставалось всего несколько секунд. Прежде всего Оливия сфотографировала мосты, обнаружив на середине процесса, что вспышка фотокамеры не работает. Затем она попыталась сделать групповой снимок и отдельно снять бен Ладена. Впрочем, фотокамера была настолько мала, что увидеть, что снимаешь, было практически невозможно – приходилось действовать по наитию. К тому же после ослепительной вспышки Оливия сама едва ли что-то могла рассмотреть как следует. Тем не менее она была уверена, что это сам лидер «Аль-Каиды».

Мужчина, стоявший к ней ближе других, среагировал на звук затвора камеры и повернулся. Оливия не стала мешкать, она вывернула предохранитель из миниатюрного газового баллончика, крутанула его по полу в центр комнаты, а сама быстренько выскочила за занавеску и помчалась прочь. Через пару минут зрение к ним вернется, но газ выведет их из строя еще минут на пять.

Пробежав через туннель и свернув за угол, Оливия остановилась и попыталась отдышаться, привалившись к стене и прислушиваясь. Протянувшийся в обе стороны от нее коридор, казавшийся бесконечным, был выбит в скальной породе и выкрашен белой краской. За гулом воздушного компрессора почти ничего не было слышно, но звук слева, кажется, чем-то отличался. Но был ли это гул моря или просто гудел какой-нибудь другой механизм?

Оливия решила рискнуть и побежала влево. Коридор шел с легким уклоном, и вскоре все вокруг показалось ей знакомым. Да, вот душевая, где она мылась, а вон и металлические раздвигающиеся двери. Подбежав ближе, она обнаружила, что они не закрыты, их заклинило лежащее между створок тело человека – словно чемодан поставили в закрывающиеся двери лифта. Оливия на мгновение оторопела – это был Ферамо, почти без сознания. Все выглядело так, словно он пытался сбежать, но его грубо остановили. Оливия перешагнула через тело, но что-то помешало ей уйти просто так. Наклонившись над ним, она заглянула ему в лицо. Глаза его были приоткрыты, он тяжело, хрипло дышал.

– Помоги мне, – прошептал он. – Habibi [47], умоляю, помоги.

Оливия вытащила из своего чудо-лифчика тонкий стилет и, как ее учили, прижала острие к тому месту на горле Ферамо, где проходила сонная артерия.

– Код, быстро, – прошипела Оливия, пихнув его в бок. – Скажи мне код от двери.

– Ты возьмешь меня с собой?

Оливия несколько секунд в раздумье смотрела на него.

– Если будешь себя хорошо вести.

Он едва ворочал языком. Она никак не могла понять, что же они с ним сделали. Вот о чем этот безумец думал, когда тащил ее сюда?

– Код, – повторила она. – Ну же, давай, говори или умрешь! – Надо признаться, прозвучало это довольно глупо.

– Два, четыре, шесть, восемь, – с трудом прошептал он.

– Два, четыре, шесть, восемь? – с негодованием повторила она. – Не слишком ли очевидно? И что, этот примитивный код подходит к обеим дверям?

Он покачал головой и прохрипел:

– Ноль, девять, одиннадцать.

Оливия закатила глаза. Просто невероятно, одиннадцатое сентября! Ну кто бы мог подумать!

– Возьми меня с собой, сакр , умоляю. Или убей. Я не в силах вынести боль и унижение от того, что они собираются сделать со мной!

Она раздумывала не более секунды, затем вытащила из чашки лифчика шприц с транквилизатором.

– Все хорошо, это просто отключит тебя на некоторое время, – «успокоила» она Ферамо, увидев ужас в его глазах. Она задрала на нем джеллабу и выпустила из шприца воздух. – Вот так вот! – назидательно произнесла Оливия и вонзила иголку ему в ягодицу.

Красота! Подействовало почти мгновенно. Оливия набрала на кодовом замке 2468 и выдернула обмякшее тело Ферамо из разъехавшихся створок. Как раз перед тем, как они снова сомкнулись, Оливия стащила с араба сандалии и просунула их между дверьми, оставив расстояние около шести дюймов – слишком мало, чтобы мог пролезть человек, но достаточно, чтобы внутрь проникла вода. Подтащив распростертого на полу Ферамо к следующим дверям, Оливия набрала код 0911 и… с облегчением перевела дух – двери открылись, и за ними показалось знакомое, ярко освещенное помещение с дайверским снаряжением и квадратом морской воды у ног. Эти двери Оливия заклинила с помощью пары ласт.

Она стянула с себя джеллабу и на несколько секунд ступила на зыбкую почву Мира Сомнений. Что делать: броситься в воду в том виде, в котором она есть, выплыть на поверхность и дальше действовать по обстоятельствам или воспользоваться снаряжением для дайвинга, благо его тут было в избытке. В конце концов она выбрала последнее – надела на себя жилет с регулятором, пояс с утяжелением, заправленный баллон и всю остальную экипировку.

Она уже готова была шагнуть в воду, но оглянулась на лежащего без сознания Ферамо – жалкого, сломленного, похожего на брошенного спящего ребенка. Неожиданно для себя Оливия представила всех власть имущих, которые пытались править миром, как зарвавшихся детишек: наглых, агрессивных американцев, поголовно мечтающих стать звездами, уж хотя бы бейсбола, самодовольных, чопорных британцев, выпускников элитных частных школ, считающих себя непогрешимыми и присвоившими себе право всех судить, и, наконец, арабов, обозленных, подавленных своими родителями, обиженных на весь западный мир, совершающих дикие поступки, так как нет ничего хуже, чем потеря достоинства.

« Пожалуй, живым он будет полезнее, чем мертвым », – сказала она себе, стараясь подавить так некстати проснувшееся сострадание. Прислушавшись к звукам – не приближается ли погоня? – она стянула с него джеллабу и, потратив несколько бесценных секунд на восхищение его совершенным телом, тщательно и деловито обследовала смуглую кожу на предмет кровоточащих порезов, которые могли бы привлечь акул. Не найдя ничего, она натянула на него жилет, маску, подкатила к воде и позволила Ферамо свалиться в квадратное пространство входа. На стене висел индикатор давления. Оливия схватила тяжелый баллон и жахнула им по прибору, разбив стекло, затем подняла осколок и проткнула им шланг компрессора. В ту же секунду шум, свидетельствующий о работе компрессора, сменил тональность. Она взглянула на квадрат воды, где плавал Ферамо. Уровень, безусловно, начал повышаться. Да! Вот оно! В конечном итоге вода зальет провода и лампы, закоротит электричество, а если учесть наличие сжатого кислорода, то здесь все может взлететь на воздух. Но даже если этого не произойдет, вода все равно хлынет внутрь сквозь предусмотрительно заблокированные Оливией двери, и все террористы потонут! Ха!