Элин Хильдебранд - Пляжный клуб

– Давай заново.

К половине десятого все зонтики стояли на пляже. У Ванса отваливались руки. Брюс оказался поганейшим на свете установщиком зонтов. Кевин подавал надежды, но забивал мелковато. Ванс показал парням, где хранятся кресла под названием «Сонная лощина», и подробно объяснил, как их разобрать и собрать, не оттяпав себе пальцы, затем удалился с пляжа, дав новичкам задание отрабатывать новые навыки.

Вернувшись в кабинет, он застал там Мака, тот, как обычно, любезничал с гостями. Зашел в чулан, где хранились всевозможные инструменты, протолкнулся мимо стоящих в ряд пылесосов. Там, в потайном углу, находился ящик, который Ванс лично запирал на ключ. Внутри лежали шурупы, гвозди, молоток, набор гаечных ключей и ветхая газета с рассказом «Под откос», принадлежащим его перу. Там же был припрятан и пистолет мистера Биба. Тридцать восьмой калибр. Ванс взял его в руки и прицелился. Маку сильно повезло, что в тот момент, когда он вздумал острить, эта игрушка лежала в ящике. И еще, на его счастье, Ванс не спешил отправиться в тюрьму, иначе Мак точно стал бы первой мишенью. Без вопросов.

– Неплохо для коридорного? – тихо проговорил Ванс. – Паф!

В первые сутки летнего солнцестояния на остров приехали две женщины, сыгравшие в жизни Мака немалую роль: Андреа Крейн и Сесили Эллиотт.

В воскресный вечер Мак смотрел телевизор, Марибель мирно посапывала у него на коленях, когда раздался звонок.

– Я дома. Мама с папой попросили тебе звякнуть. Надеюсь, не разбудила?

– Сесили, ты? – поразился Мак. Марибель прищурилась, стряхивая сон. – Как дела, кроха?

– Слушай, устала как собака. Ночью кутила, в семь утра выползла, весь день пыталась навести порядок, чтобы папаня мог получить залог за комнату.

– Ну как ты, рада, что вернулась? Мы по тебе скучали, малявка.

– Я не малявка. Мне уже восемнадцать.

– Да знаю, знаю. Как выпускной прошел?

– Скучно и душно. Похмелье.

– А как твой приятель?

– Все, завтра просвещу, – ответила Сесили. – Мне бы Марибель. Можно?

Мак прикрыл трубку ладонью.

– Это Сесили. Хочет с тобой поговорить.

– Конечно, – сказала Марибель, забирая у Мака трубку. – Сесили, привет! Ты как там? Не-е, не обижается. Он понимает, что некоторые детали касаются только женщин. Давай, рассказывай все по порядку, – прощебетала Марибель и скрылась в спальне.

Мак прислушался. Из-за стены доносился приглушенный смех. То, что они дружили, было неожиданно. Вот уже несколько лет Тереза отчаянно пыталась разжечь пламя страсти между Сесили и Маком. Утверждала, что если они поженятся, будут вместе управлять «Пляжным клубом». Для Мака Сесили была все равно что сестра, он ее по-братски любил. Девчонка, как он полагал, отвечала ему тем же, хотя в иные времена нередко его подкалывала и дулась. Когда ей было одиннадцать или двенадцать, она в него не по-детски влюбилась, но вскоре это прошло, и нежные чувства сменились разочарованием – словно он не оправдал ее ожиданий.

Подружку Мака Сесили обожала. И было за что. Дружелюбна, красива, умна и естественна, дочь одинокой матери, выросшая в бедном районе Нью-Йорка. Мак повстречал ее на острове, когда та проводила там свое первое лето. В маршрут ее ежедневных пробежек входила дорога вдоль Северного пляжа. В какой-то момент Мак вдруг осознал, что каждый раз ждет ее, белокурую бегунью. По утрам он вызвался подметать парковку в надежде на то, что девушка снимет наушники и заговорит с ним, однако она все время пробегала мимо и лишь раз остановилась на миг, чтобы приложить к губам бутылочку с водой и полюбоваться океаном. И вот Мак вооружился бутылкой «Эвиан» и стал ждать ее на дороге. Она сперва отмахнулась, потом ее взгляд задержался на воде. День был жаркий, Марибель сдалась. Полбутылки опрокинула на лицо и грудь, смочила шею, жадно выпила оставшуюся. Вода струилась по ее подбородку. Оторвалась от горлышка, выдохнула, поблагодарила и уж было собралась бежать, как вдруг он спросил: «Можно тебе позвонить?» Она нацепила наушники и сказала: «Днем в библиотеке». Мак первый раз оказался в библиотеке, его поразили грозные белые колонны и пугающая тишина. Марибель среди стеллажей читала роман в бумажной обложке и, перелистывая страницы, слюнявила палец. Он похлопал ее по плечу, она резко обернулась и взглянула на него, точно пытаясь припомнить. Мак сказал: «Я заправляю «Пляжным клубом». Мы виделись на пробежке». Ее бросило в краску. Она молча поставила книгу на полку. «Любишь романы?» – спросил он, и она ответила: «Нет. Не люблю».

На самом деле романы она любила. В библиотеку Марибель устроилась лишь на лето, однако, когда пришла осень, решила остаться и задержалась на шесть лет.

На минувшее Рождество Марибель подцепила желудочный грипп и, несмотря на недомогание, решила сходить на полуночную службу в церковь. Едва хор затянул восхваление новорожденного, ее начало безудержно тошнить. Мак препроводил девушку наружу, и ее нещадно вырвало на Апельсиновой улице. Потом они сидели на ступеньках в тихой ночной прохладе под башней с часами и слушали голоса певчих, доносящиеся из-за толстых стен. «Самая прекрасная ночь в году, – проговорила Марибель, – и надо же было ее испортить». В ту минуту Мак готов был сделать ей предложение, но так и не набрался мужества. Под конец он взял Марибель за руку и, когда ей стало лучше, отвел домой. Хотя за последние шесть лет она ни словом не обмолвилась о женитьбе, Мак прекрасно понимал, что рано или поздно ему придется на что-то решиться. И первым делом надо выбрать между фермой и «Пляжным клубом», а после подумать насчет их отношений.

Через час Мак лег в кровать. Марибель уже крепко спала, забыв раздеться и крепко прижав телефонную трубку к груди. Она приоткрыла рот и пошевелилась во сне, дернув ногой.

– Опять мотоцикл заводишь, – нежно проговорил Мак и, поцеловав в лоб, добавил: – Спокойной ночи.

Марибель открыла глаза.

– Что я делаю? – спросила она.

– Бегаешь во сне, – ответил Мак. – А вы о чем разговаривали?

– Да так, – пробормотала она, смежив веки. – О любви.

Мак увидел Сесили на следующее утро сразу после завтрака. Он стоял на крыльце холла, а она выпорхнула из дверей родительского дома. Босоногая, в мешковатых шортах и футболке университетской команды по хоккею на траве. Высокая и голенастая, с копной курчавых рыжих волос, таких же, как у матери, только чуть темнее. Легкой походкой она направилась к Маку по горячему асфальту, усыпанному битыми раковинами моллюсков.

– Тебе бы на ноги что-нибудь, – сказал Мак.

– Предпочитаю ходить там, где растет трава. А сам-то по траве не соскучился?

– Если здесь будет трава, мне придется ее косить. – Сесили взлетела на верхнюю ступеньку, и они обнялись. – Говорят, ты поступила в Виргинский университет. Поздравляю. У нас тут коридорный из Виргинии.