Барбара Картленд - Испанские грезы

Там было несколько, которых она еще не видела, но она долго простояла перед «Садом наслаждений», прежде чем Вильде удалось уговорить ее взглянуть и на другие картины.

Мирабелле понравился портрет принца Бальтазара Карлоса кисти Веласкеса. Она сказала, что мальчик, сидевший на резвой, но крепко сбитой лошадке, ездит так же хорошо, как и она сама.

После этого девочка тут же пожелала вернуться к зеленым дьяволам. И Вильда только мельком взглянула на Мадонну де Моралеса, думая, правда ли, что ее собственное лицо напоминает прелестный, нежный лик Мадонны.

Они пробыли в Прадо около получаса, когда к ним подошел незнакомый мужчина и сказал по-испански:

– Простите, сеньорита, но вы должны немедленно вернуться, за вами прислали карету.

– Вернуться? – переспросила Вильда. – В чем дело? Что случилось?

– Вам все объяснят, сеньорита, как только вы вернетесь.

Мужчина говорил вежливо, почти угодливо, но в его темных глазах было что-то насторожившее Вильду.

Она со страхом подумала, что что-то случилось с Гермионой или, может быть, сестра на нее рассердилась и не намеревалась скрывать свой гнев до ее возвращения.

Раздумывая об этом, она заколебалась.

– Пожалуйста, поторопитесь, сеньорита, это важно, – сказал мужчина.

У Вильды были десятки вопросов, но она сочла за благо их не задавать.

Она взяла за руку Мирабеллу, сказав ей:

– Нам нужно идти, детка, мы сюда еще вернемся и посмотрим другие картины.

– Я хочу, чтобы вы рассказали мне еще историю про маленьких зеленых дьяволов.

– Я постараюсь что-нибудь придумать по дороге, а сейчас нам нужно идти.

Вильда убедила все еще протестующую Мирабеллу следовать за быстро идущим впереди мужчиной. Вскоре, спустившись по ступеням, она увидела карету, непохожую на ту, в которой они приехали.

Она заметила, что на кучере не было ливреи, какие носили слуги маркиза.

Прежде чем она успела еще что-то увидеть и сообразить, дверца кареты захлопнулась, человек, пришедший за ними, сел на козлы рядом с кучером, и лошади тронулись.

Только когда они уже отъехали на порядочное расстояние, Вильда заметила, что вместо пары лошадей, на которых они приехали в Прадо, экипаж был запряжен четверней.

Для поездок по городу четверни было много, и Вильде пришло в голову, что маркиз иногда выезжает так, чтобы лошади не застаивались в конюшне.

На такой вопрос легко мог бы ответить ее отец, и Вильда снова пожалела, что его нет, чтобы объяснить странные вещи, происходившие с ней в Испании. Ей бы хотелось, чтобы он объяснил ей многие картины в королевском дворце и в доме маркиза.

– Вы мне обещали историю! – повторяла Мирабелла.

Вильда с усилием оторвалась от своих мыслей и начала рассказывать девочке длинную историю о странных человечках, изображенных Босхом в его «Саду наслаждений».

Рассказывая историю, Вильда выглянула из окна и с удивлением увидела, что улица, по которой они проезжали, вовсе не походила на аллею, отделявшую Прадо от дворца маркиза.

«Тут что-то не так!» – подумала она и решила спросить людей на козлах, что происходит.

С ними не было другого способа общения, как через открытое окно. Поискав рукой широкий кожаный ремень, потянув за который можно было опустить окно, она, к своему большому удивлению, его не обнаружила.

Это показалось ей странным, и она взглянула на окно с противоположной стороны. Ей понадобилось несколько минут, чтобы убедиться, что окна были закрыты наглухо.

Вот тут Вильда по-настоящему испугалась и поняла, что происходит что-то опасное.

Ей впервые пришло в голову, что не следовало слушаться незнакомца, когда он почти что приказал им вернуться. Надо было узнать, кто он такой и кто его послал.

Но он так настаивал, что она сочла приказание исходящим непосредственно от маркиза.

Ей ни на одну минуту не показалось странным, что этого пожелала Гермиона, а Гермиона неизменно настаивала на своем.

– Что случилось, мисс Уорд? – спросила Мирабелла. – Почему вы перестали рассказывать мне историю?

– Я… я просто думаю над тем, куда мы едем, – отвечала Вильда.

– Расскажите мне, что случилось с этими забавными человечками на кораблях, – настаивала Мирабелла.

Вильда возобновила свой рассказ, не переставая думать о том, что происходит.

Ответ она нашла не сразу.

Только когда они выехали за пределы города и на расстоянии стали видны вершины гор, она поняла, что их похитили.

Она упрекала себя за то, что по глупости недооценила опасность, которой они могли подвергнуться. Ведь преступникам, о которых она слышала еще до приезда в Испанию, наверняка стало известно из газет об огромном состоянии Гермионы и Мирабеллы.

Хотя она понимала, что им было необходимо заботиться о драгоценностях Гермионы, ей никогда не приходило в голову, что преступники могли похитить Мирабеллу.

Она смотрела в окно на безлюдный пейзаж, думая о том, куда их могли увезти.

Вильда сообразила, что они направлялись на север от столицы, но не могла ни в чем быть уверена.

Дорога была ухабистой и пыльной, растительность скудной, а по обе стороны дороги виднелись огромные валуны, остатки вулканического извержения.

Ни домов, ни людей не было видно, и сердце у Вильды упало, когда она поняла, что бессильна что-нибудь сделать.

Она не дотрагивалась до дверцы кареты, но была уверена, что она, как и окна, была наглухо заперта.

Человеку, вызвавшему их из Прадо, не стоило труда незаметно запереть дверцы, когда он усадил Вильду с девочкой в карету.

А теперь он сидел на козлах рядом с кучером, и четверня лошадей уносила их с Мирабеллой в какое-то недосягаемое место, где никто их не найдет, если Гермиона не согласится заплатить огромную сумму за освобождение дочери.

И ей придется это сделать, так как выбора у нее не будет.

Вильда дрожала от страха при мысли, как похитители с ними обойдутся. У нее были живы в памяти истории о том, как людей держали в горных пещерах или в темных сырых погребах, пока за них не платили выкуп.

С дрожью во всем теле она вспоминала ребенка, украденного у богатых родителей и случайно убитого, пока он находился в руках похитителей.

Несчастные родители узнали правду, только заплатив выкуп.

– Что мне делать? Господи, что мне делать? – молилась она.

И вдруг она услышала голос маркиза, услышала настолько отчетливо, как будто он был рядом с ней: «Доверьтесь мне».

Он произнес эти слова по другому поводу, но теперь ей казалось, что только он один может найти выход.

«А почему, собственно, я должна ему доверять?» – спросила она себя.

В конце концов, он играл ведущую роль в безнравственном распущенном обществе, где блистала ее сестра. Их представления были чужды ей, а если у этих людей и были какие-то тайные, благородные идеалы, она очень сомневалась, чтобы они пытались им соответствовать.