Барбара Картленд - Испанские грезы

– Что вы хотите, чтобы я написала? – спросила она твердым голосом.

Рамон сделал характерный испанский жест. Он явно над ней издевался.

– Кто может красноречивее описать неприятное положение, в котором вы находитесь, и как вы обеспокоены здоровьем и благополучием вашей воспитанницы, чем вы сами, сеньорита?

– Это правда, – сказала Вильда. – Но прежде чем я это напишу, я хочу объяснить, что делаю это потому, что у меня нет другого выхода. Я поражена, что испанцы, которых я считала благородными людьми, могут так вести себя с гостями из другой страны, с которой у вас мирные отношения!

Рамон, явно человек образованный, забавлялся этой ситуацией, но остальные трое заговорили с акцентом, затруднявшим для Вильды понимание:

– Ну давай, кончай с этим. Нам нужно отвезти письмо в Мадрид до темноты.

– Да, конечно, – согласился Рамон. – Вы же понимаете, сеньорита, что моим друзьям так же не терпится довести дело до конца, как вам вернуться к удобствам дворца маркиза.

Понимая, что напрасно и даже опасно препираться с ним дольше, Вильда быстро описала происшедшее. Она все время думала, как ей дать понять маркизу, где они находятся.

Она понимала, что Рамон достаточно образован, чтобы понять ее намеки, и умеет позаботиться о своей безопасности.

В результате она написала следующее:

«Сеньор маркиз,

я с большим сожалением вынуждена сообщить вам, что леди Мирабеллу и меня похитили. Мне сказали, что графиня должна заплатить за наше освобождение миллион долларов. Я полагаю, что вам сообщат, где и как передать деньги.

Я могу только сказать, что очень огорчена, что это случилось, когда леди Мирабелла была на моем попечении.

Остаюсь, сеньор маркиз, преданная и готовая к услугам,

Подписав свое имя, она, повинуясь какому-то импульсу, добавила:

P.S. Я уверена, его величество соизволит выразить по этому поводу свое высочайшее негодование».

Когда она кончила писать, Рамон взял письмо и внимательно прочел его, а потом прочел вслух, поскольку, как подозревала Вильда, остальные были неграмотны.

Прочитав постскриптум, он усмехнулся.

– Его величество наверняка бы очень удивился, узнав, как мы пользуемся его гостеприимством.

Остальные, вероятно, нашли это отличной шуткой.

Вильда молилась, чтобы маркиз счел странным ее упоминание короля после того, что произошло, и это навело бы его на след.

Она сознавала невозможность сказать что-то прямо, не говоря уже о том, чтобы точно указать их местонахождение, чтобы не вызвать подозрений у Рамона.

Положив письмо в конверт и надписав на нем имя адресата, она всем своим существом желала, чтобы маркиз ее понял.

Рамон взял конверт, когда на нем высохли чернила, и бросил его одному из присутствующих.

– Отправляйся, Гальяно, – сказал он, – и смотри сам не попадись, а то нам придется тебя выкупать за два песо.

Это вызвало общий смех, и когда Гальяно вышел, ухмыляясь, Вильда услышала на лестнице его тяжелые шаги. Она поднялась с кресла, в котором сидела, и обратилась к Рамону:

– Леди Мирабелла и я хотели бы остаться одни, но так как она голодна и хочет пить, я надеюсь, что вы будете настолько милосердны, что дадите нам поесть и попить.

– Ну как же нам не вести себя по-рыцарски, как говорят у вас во дворце? – отвечал Рамон. – Пока, сеньорита, вам будут предоставлены все удобства, но если с выкупом не поторопятся, нам придется, что называется, «поднажать». Я уверен, что если ваша питомица голодна, вы могли бы быть красноречивее в ваших просьбах!

– Я не терплю угроз, сеньор! – сказала Вильда.

Сделав некоторое усилие над собой, Рамон обратился к остальным:

– Ступайте вниз, и пусть один из вас принесет сеньоритам какой-нибудь еды и воды.

С этими словами он вытолкал их за дверь, а потом взглянул на Вильду с тем же выражением, которое уже раньше напугало ее.

Дверь захлопнулась, и тяжелый ключ с шумом повернулся в замке.

День тянулся бесконечно. Вильда, развлекавшая Мирабеллу историями, охрипла.

Она осмотрела их тюрьму и обнаружила, что это были две комнаты, спальня короля и гостиная.

Кровать была поистине королевской, с занавесями из голубого бархата и гербом в изголовье. Кроме большой и удобной кровати, в спальне был и маленький диванчик, принесенный сюда, как она предположила, специально для Мирабеллы.

Никаких украшений и предметов искусства на столиках и шкафчиках не было.

Вильда догадалась, что после каждого посещения короля все ценное, что могло быть украдено, тщательно убирали.

Из окон открывался великолепный вид, но поскольку Эскориаль был построен на высокой скале, отсюда не было никакой возможности бежать, не рискуя упасть в долину, расположенную на тысячи футов ниже.

Невозможно было и привлечь чье-то внимание, подавая сигналы из окна.

Двери, разумеется, были заперты, и Вильда поняла, что им придется провести в четырех стенах долгое время, если Гермиона немедленно не заплатит выкуп.

Она не допускала мысли, что сестра откажется это сделать, но была опасность, что король и его советники сочтут ошибкой уступать требованиям похитителей и помешают ей действовать по ее желанию.

Слишком поздно Вильда твердила себе вновь и вновь, что она не должна была повиноваться Рамону, когда он уводил их из Прадо. Но откуда она могла знать, что у них были такие подлые намерения, как похищение ребенка?

Когда Рамон и его спутники удалились, им принесли на подносе еду. Пища была холодная и неаппетитная, но Вильда убедила Мирабеллу отведать немного.

Когда один из охранников уносил поднос, Вильда медленно сказала по-испански:

– Эта пища не годится для ребенка. Если вы не хотите, чтобы она заболела, принесите на ужин что-нибудь получше и еще каких-нибудь фруктов.

Она повторила эту фразу дважды, чтобы он понял. Но он только что-то проворчал и, забрав поднос, с шумом захлопнул за собой дверь.

Шел шестой час их пребывания в тюрьме, и усталая Мирабелла начала капризничать.

– Я хочу есть, мисс Уорд, – жаловалась она, – очень хочу. И я хочу уйти отсюда, мне здесь не нравится.

– Я с тобой согласна, – сказала Вильда. – Мне тоже здесь не нравится. Но, к сожалению, эти плохие люди намерены держать нас в плену, чтобы твоя мама дала им много денег.

Мирабелла слышала и раньше о таких вещах, но теперь она заинтересовалась. Вильда рассказала ей, какую сумму за них требуют и сколько это будет в английских фунтах.

Вскоре девочка снова беспокойно заходила по комнате и подошла к окну.

– Если бы мы были птицы, – сказала она, – мы могли бы улететь, и эти плохие люди нас бы не поймали.

– Жаль, что мы не можем этого сделать, – согласилась Вильда.