Сара Маклейн - Невеста желает знать

– Вы меня напугали, – улыбнулась она.

– Прошу прощения, миледи, – ответил он, подходя ближе.

– Гости уже начали съезжаться?

Сегодня маркиза Нидем и Долби устраивала чай для дам с целью собрать всех женщин, имевших отношение к свадьбе. Пиппу дергали и вертели из стороны в сторону целый час, прежде чем горничная не объявила, что она готова. После этого Пиппа отправилась в библиотеку, чтобы спрятаться перед приездом гостей.

– Полагаю, пора идти на битву?

Картер покачал головой:

– Еще рано, миледи. Этот пакет прибыл на ваше имя. И поскольку на нем пометка «срочно», я подумал, что вы захотите получить его немедленно.

Он протянул ей большой сверток, и Пиппа с любопытством его взяла:

– Спасибо.

Выполнив свою миссию, Картер ретировался, оставив Пиппу наедине с посылкой. Пиппа развязала бечевку. Сложила ничем не примечательную оберточную бумагу, под которой скрывалась белая коробка, украшенная затейливой буквой «Н».

Какое разочарование! Тут нет ничего срочного. Это часть ее приданого. Многие женщины узнали бы эту коробку из лавки модистки мадам Эбер.

Пиппа вздохнула и открыла коробку. Внутри оказался слой тонкого бледно-голубого газа, перевязанный прекрасной лентой цвета сапфира. Под лентой лежал квадратный конвертик с прелестным золотистым ангелом. Пиппа вынула из конверта карточку и прочитала записку, написанную черными чернилами.

«Столпотворение.

«Падший ангел»

Полночь».

На обратной стороне была всего одна строчка:

«Экипаж заедет за вами.

Чейз».

Чейз. Четвертый, самый таинственный партнер «Падшего ангела». Насколько ей было известно, очень мало кто видел этого человека, который основал и расширил клуб. У Пиппы, разумеется, не имелось такой возможности. И она ни в коем случае не должна была принимать приглашения от неизвестного человека. На что-то, называемое «Столпотворением».

Но Пиппа знала. Еще до того, как рассмотрела содержимое коробки, что не сможет ему отказать. Потерять возможность увидеть Кросса снова.

Столпотворение показалось ей именно тем событием, которое поможет ей получить разнообразные знания.

Пиппа с колотящимся сердцем потянулась к ленте и осторожно развязала, словно под ней скрывалось что-то живое. Откинув газ, она ахнула при виде поразительной работы серебряной маски, которая лежала на ложе из сапфирового шелка… нет, не шелка. Платья.

Она подняла маску, поразившись ее весу. Провела ладонью по изящному изгибу филиграни, восхищаясь тонкостью рисунка, выгравированного на маске, и широкими атласными лентами такого же цвета, что и платье.

Пиппа повернула маску, рассматривая обратную сторону. И сразу поняла, почему та оказалась тяжелее обычной. Внутри проходила бархатная кромка, цвета платья, для того чтобы очки не вдавливались в глаза.

Маску сделали специально для нее.

И практичная Пиппа Марбери, которая в жизни не увлекалась одеждой или драгоценностями, поняла, что не может дождаться ночи, когда оденется в шелк цвета сапфира.

Пиппе пришло в голову, что ее точка зрения на ткань в корне изменилась всего за несколько моментов. Тысячи шелковичных червей отдали жизни за это платье.

Свили коконы, чтобы освободить Пиппу.

– Пиппа! – окликнула мать из-за двери. Пиппа мгновенно вернулась к действительности. Спасла обертку от длинного розового языка Тротулы, сунула маску в коробку и кое-как завернула в бумагу, после чего со скоростью молнии сунула в руки лакею, стоявшему за дверью, и попросила отнести горничной.

– Пиппа! – снова позвала мать, вне всякого сомнения объявляя о прибытии гостей. Сегодня к ним прибудут графиня Каслтон и леди Тотнем, и Пенни, и дюжина других дам. Маркиза Нидем и Долби наверняка читала список не один раз, но последние несколько дней Пиппа почти к ней не прислушивалась. Слишком была поглощена событиями вечера с мистером Кроссом. Вспоминала каждое слово. Каждое движение. И понимала, что во многом оскандалилась. Что-то с ней не так. Иначе было бы нетрудно убедить его коснуться ее. Особенно человека, об изысканном вкусе которого в отношении женщин ходили легенды. И все же это оказалось невозможным.

Очевидно, она не способна никого завлечь. А если бы была способна, неужели этого не случилось бы? Неужели пребывание без одежды в кабинете мистера Кросса не привлекло бы его к ней? Не соблазнило бы?

Разумеется, да.

Именно поэтому Пиппа убедилась, что не обладает ни одной женской уловкой.

«Возможно, Столпотворение это изменит».

Ее сердце глухо забилось.

– Пиппа!

А без этих уловок, по крайней мере их понимания, она никогда не оправдает ожиданий, которые на нее возложены. Как жена. Как мать.

Как женщина.

Ей нужны дополнительные исследования.

Но сегодня она обречена на чай и присутствие гостей.

Пиппа отложила книгу и обратилась к спящей компаньонке:

– Пойдем, Тротула?

Спаниелька мгновенно подняла голову и замолотила хвостом по дивану.

– По крайней мере я еще способна соблазнить тебя, – улыбнулась Пиппа и встала.

Тротула спрыгнула с дивана, потянулась и широко раскрыла пасть в подобии улыбки.

Пиппа вышла из библиотеки вместе с собакой и открыла двери в чайную комнату, где собрались гости матери, воркуя над Оливией.

Она глубоко вздохнула и бросилась в схватку.

– Леди Филиппа.

Каслтон тоже здесь!

Пиппа обернулась. Тротула ринулась к графу, который присел, чтобы почесать ей голову. Тротула млела от наслаждения, и Пиппа невольно рассмеялась.

– Лорд Каслтон! – воскликнула она, подходя к жениху. – Пришли на чай?

– Нет! – весело воскликнул он, склоняя голову набок и глядя на нее с дружеской улыбкой. – Я говорил с вашим отцом. Обсуждали последние пункты брачного контракта и все такое.

Большинство будущих невест не обрадовались бы откровенному упоминанию о деньгах и приданом, но Пиппа нашла успокаивающим упоминание о предстоящих событиях.

– У меня есть земля в Дербишире, – кивнула она.

Он тоже кивнул и выпрямился.

– Нидем говорил, там много овец.

И четыре тысячи акров пахотных земель, но Пиппа сомневалась, что Каслтон обратил особое внимание на слова отца.

Воцарилось молчание. Граф слегка раскачивался на каблуках, пытаясь заглянуть в чайную комнату.

– Что происходит на таких церемониях? – спросил он наконец.

Пиппа проследила за его взглядом.

– Леди пьют чай.

– Прекрасно.

Снова молчание.

– Обычно подают печенье, – добавила Пиппа.

– Хорошо. Хорошо. Печенье – это хорошо.

Пауза.

– Пирожные?

– Иногда, – согласилась Пиппа.

– Шикарно, – улыбнулся Каслтон.

Нет, это невыносимо.

Но он ее жених. И через неделю станет мужем. А потом и отцом ее детей. Так что «невыносимо» – это неприемлемый вывод.