Элизабет Чедвик - Отвергнуть короля

– Разумеется, нет! – сверкнул глазами Гуго. – Я постоянно думаю о вас. Вы всегда со мной! Я не хотел тревожить вас без надобности. Ради вас я рискнул пригласить ваших братьев сюда, потому что они не смогли бы приехать во Фрамлингем. Я знаю вас, Махелт. Я читаю в вашем сердце. И хочу, чтобы вы родили мне сыновей и дочерей. Хочу подарить их вам, но если вы считаете, что я нуждаюсь в вас лишь по этой причине, то впредь мы можем занимать разные спальни.

Махелт скривила губы:

– Подобно вашим родителям?

Это напоминало тренировочный бой на ристалище, когда соперники испытывают отвагу друг друга… часто проливая кровь.

– Мы не они. – Смягчившись, Гуго наклонился вперед и примирительным жестом взял лицо жены в свои ладони.

Махелт закрыла глаза, ощутив его прикосновение.

– Я хочу доверять вам… Но могу ли? Это обоюдоострый меч, любимый.

– Вы можете доверять мне до последней капли крови, – страстно ответил Гуго, – но должны поклясться мне в том же…

Пристальный взгляд Махелт задержал его в этом мгновении. Ее дыхание участилось, а лоно налилось тяжестью, когда она увидела решимость в глазах мужа.

– Клянусь своей душой! – хрипло произнес он, привлек ее к себе и жарко поцеловал.

Махелт целовала Гуго в ответ с неменьшей страстью, и по взаимному согласию они потянули друг друга в постель, чтобы скрепить договор.

Фрамлингем, июнь 1209 года

Махелт положила руку себе на утробу, ощутив, как толкнулся малыш. Ее талия еще оставалась тонкой, но живот горделиво торчал, знаменуя начало шестого месяца. Объявление о беременности Махелт во время праздничной трапезы на Сретение [11], после того как у нее второй раз не пришли крови, было встречено новой семьей с радостью и ликованием. Свекор был с невесткой очень ласков и снисходителен и искренне заботился о ее благополучии, поскольку та выполняла свое предназначение, вынашивая новое поколение. Махелт также объявила перемирие. Беременность смягчила ее нрав. Девушка вдруг обнаружила, что ей хочется сидеть и шить вместе с Идой, а не пребывать в постоянном движении. Махелт теперь не могла пройти мимо колыбели, не заглянув туда, в ней внезапно пробудился интерес к младенцам и маленьким детям, какого она в себе не подозревала. Когда дочь Иды Мари навестила родителей вместе с Ранульфом и их потомством, Махелт наблюдала за малышами новыми глазами. Ее охватывала приятная дрожь при мысли о том, что она скоро родит собственное дитя… дитя Гуго… станет матерью, а Гуго сделает отцом и подарит внуков своим родителям.

Они с Гуго наконец обзавелись личной комнатой в старом доме и собственной кроватью. Теперь со всеобщего одобрения они имели полное право оставаться наедине. Для Махелт это было даром божьим. Граф настоял на официальной церемонии консумации, когда они вернулись из Йоркшира, и розовое покрывало было торжественно постелено на их новую постель и благословлено отцом Майклом, продолжавшим служить в доме, несмотря на то что интердикт окончательно зажал страну в тиски. В часовне Фрамлингема обитатели замка продолжали посещать службы и исповеди, женились с одобрения церкви и погребались со всем уважением.

Время от времени доходили новости от братьев Махелт из Ирландии, но все пока нетревожные. Уилл прислушался к предупреждению Гуго, а беременность Махелт означала, что ее меньше стали волновать события за стенами дома.

– Все хорошо? – с ноткой беспокойства спросила Ида, касаясь рукава Махелт.

Та отвлеклась от своих размышлений и улыбнулась Иде:

– Да, матушка. Ребенок сегодня утром разыгрался, только и всего. Вот неугомонный!

С тех пор как Махелт месяц назад впервые ощутила толчки малыша, движение в ее утробе было постоянным. Ребенок, похоже, никогда не спал: он или она уже обладал всеми качествами, чтобы стать непобедимым борцом.

– Ложись! – с радостью и сочувствием засмеялась Ида. – Я разотру тебе ноги.

– Вы так добры ко мне. – Махелт подошла к кровати и скинула тапочки.

Так приятно, когда тебе потакают. Ида, большая мастерица по этой части, начала уверенно растирать ей ноги. Махелт прикрыла глаза и расслабилась. Будь она кошкой, то замурлыкала бы. Даже ребенок стал пинаться и кувыркаться потише, как будто его успокоили кроткий голос и мягкие руки Иды.

Графиня тихо напевала себе под нос, но через несколько куплетов колыбельной прервалась на разговор:

– Я так рада, что ты прижилась у нас, дочка.

– Вы имеете в виду теперь, когда я исполняю женский долг?

– Едва ты приехала, как я полюбила тебя, словно родную, но я тебя не знала. – Ида выглядела виноватой. – Я старалась, чтобы ты почувствовала себя как дома, но после… после того, что случилось, я боялась за тебя.

– Я знаю, и мне очень жаль, – покаянно ответила Махелт, потому что ей действительно было жаль расстраивать Иду. И все же она знала, что может бросить вызов, если придется. – С тех пор я повзрослела.

– О да, очень повзрослела. – Ида напела еще один куплет и продолжила растирать Махелт ноги. – Всем лучше, оттого что ты стала настоящей женой и приняла все полагающиеся обязанности. Благодаря тебе мой сын счастлив, за что я благословляю тебя, и граф вполне доволен.

Махелт едва не скривилась при упоминании свекра.

– Ну, у вас с графом немало разногласий, – вздохнула Ида, – но он всегда искренне заботился о твоем благополучии и благополучии графства.

– Да, матушка, – тактично ответила Махелт.

Ида хочет, чтобы все было идеально и правильно, но это не всегда возможно. Граф Роджер желает, чтобы все находилось на своих местах и выполняло свои функции. Но для жизни нужен свежий воздух и место для роста, а он, похоже, этого не понимает. Свекровь давно смирилась, но Махелт не позволит втиснуть себя в тесный ящик, сколько бы детей она ни выносила за годы брака и сколько бы домашних обязанностей ей ни вменили.

Гуго вошел в комнату и присоединился к ним, чопорно поклонившись и поцеловав мать, а затем жену. Он обсуждал с отцом дела графства, и Махелт встревожилась при виде его озабоченного лица. Гуго пришел в комнату матери не для того, чтобы приятно провести время.

– Прибыл вызов, как мы и думали, – произнес он. – Мы должны явиться в Йорк в конце июля со своими рекрутами, а затем перебраться на север, чтобы разобраться с Вильгельмом Шотландским. – Гуго мрачно взглянул на Махелт. – Ходят слухи о заговоре против короля среди северных баронов. Иоанн намерен укрепить шотландскую границу и развеять любые амбициозные заблуждения, которые король Вильгельм и другие могут питать.

Махелт испугалась за Уилла.

– Слухи о заговорах вечны, – сказала она. – Иоанн способен увидеть заговор в кружке воды.

– Возможно, – пожал плечами Гуго, – но это не отменяет того, что мы должны явиться на вызов.