Мелани Гидеон - Жена-22

Я отнимаю телефон у Уильяма.

@nuttyhohos ОМГ, Зои, ну почему ты не можешь быть обычной девочкой с расстройством пищевого поведения?

Намекаешь, что я толстая? Я не толстая. Минуту назад

@nuttyhohos Это не Джуд. Это твоя мама. Я все знаю про кексы у тебя в шкафу.

@fox123 Упс. Тогда пока.

Уильям снова берет телефон.

@nuttyhohos Это твой отец. Немедленно удали аккаунт, Зои Бакл!

– Теперь ты сообщил им ее фамилию! – кричу я.

@Booboobear Что за фигня? Пока. @nuttyhohos Удали аккаунт СЕЙЧАС ЖЕ, Хо-Герл!

Внезапно дверь гаража ползет вверх. Уильям и я, прижавшись друг к другу, моргаем от яркого света, глядя, как перед нами возникает Зои. В одной руке у нее телефон, в другой – ключ от гаража. Она в такой ярости, что не может говорить. Вместо этого она набирает твит:

Не верю своим глазам. Это вопиющее вторжение в личное пространство. Я вас никогда не прощу. Минуту назад

Зои, пожалуйста, – начинаю я.

Я с тобой не разговариваю. Минуту назад

@nuttyhohos Мы это уже поняли.

Я вообще больше не буду с вами разговаривать. Минуту назад

@nuttyhohos Солнышко, это нехорошо. Хо-Герл – это правда нехорошо. Ты можешь попасть в беду.

Зои смотрит на меня и начинает плакать. Затем снова печатает:

Как ты могла хотеть, чтобы у меня было расстройство пищевого поведения? Минуту назад

– Детка, – говорю я.

– Я давно уже не твоя детка. Ты вообще ничего обо мне не знаешь, – рыдает она.

Зои поднимает ключ от гаража и с остервенением, будто нажимая на курок, давит на кнопку. Дверь медленно опускается.

– Уильям…

– Оставь ее, – говорит он, глядя, как скрывается из виду сначала голова, потом тело, потом ноги нашей дочери.

Я легонько всхлипываю, и он прижимает меня к себе, к подмышке, где запах стирального порошка ощущается сильнее всего. Здесь уютно, как в гнездышке. Мы стоим так несколько минут.

– Ну, – наконец говорит он, – и что дальше?

– Запереть ее в комнате на тысячу лет?

– Заставить ее съесть говяжий стейк?

– Мы никуда не годимся?

– В смысле?

– Как родители?

– Нет, но в Твиттере мы полные лохи.

– Ты в Твиттере полный лох, – уточняю я.

– Это потому что ты заставила меня нервничать. У меня появилась боязнь сцены, – отвечает он.

– То есть если бы меня здесь не было, твои твиты были бы гораздо остроумнее?

– Ну да, например:

@nuttyhohos Уже созрели абрикосы, дочь – веган.

@nuttyhohos Отложили их все для тебя, подумай, может съешь их вместо “Динг-Донгов”.

@nuttyhohos Не то чтобы я не люблю “Динг-Донги”. Для них свое время. Когда тебе 30 лет и ты сам платишь за квартиру, в которой живешь.

@nuttyhohos Кроме шуток. Если ты сегодня не съешь абрикосы, они сгниют.

@nuttyhohos Не забудь: абрикосы стоят 6 долларов за фунт. СЪЕШЬ ИХ, А ТО ХУЖЕ БУДЕТ.

@nuttyhohos И постарайся кости не глотать, @nuttyhohos глотать – здоровье можно потерять, @nuttyhohos так самый главный говорит хирург @nuttyhohos и я – отец, твой самый лучший друг.

– Ну и как? – спрашивает Уильям.

– Очень неплохо.

– Да, все мои подписчики так считают.

– Весь твой единственный подписчик.

– Элис, а всего-то один и нужен.

– Надо мне пойти с ней поговорить.

– Нет, я думаю, нужно дать ей время.

– И что потом?

Уильям берет меня за подбородок.

– Посмотри на меня.

О боги, ты так хорошо пахнешь, как я могла об этом забыть?

– Пусть она сама к тебе придет, – говорит он.

Он резко меня отпускает и, нахмурившись, поворачивается к полкам.

– Придется все переделывать, – говорит он. – Где этот чертов отвес?

– Мама! Помоги! Мне нужен контейнер побольше! – кричит с кухни Зои.

Она обращается ко мне впервые за два дня. После инцидента с Твиттером она полностью игнорировала и меня, и Уильяма.

– Теперь можно считать, что “она сама ко мне пришла”? – спрашиваю я сидящего на диване Уильяма.

Он вздыхает.

– Отцы и дети.

– Ну так что?

Уильям опускает газету.

– Ты не в том положении, чтобы придираться.

Я вскакиваю.

– Сколько можно тебя звать! – Зои, озираясь по сторонам, мечется у плиты. В руках у нее полулитровый пластиковый контейнер.

– Этот тебе не подходит?

– А то ты не видишь. Куда подевались все контейнеры?

Я открываю холодильник.

– В них остатки еды.

– Вот она! – вскрикивает Зои, и я поворачиваюсь, только чтобы увидеть, как прямо ко мне через всю кухню бежит мышь.

– Караул! – взвизгиваю я.

– Могла бы выдумать что-нибудь пооригинальнее, – бурчит Зои, преследуя мышь, которая шарахается из стороны в сторону, словно пьяная, растопырив уши, как слоненок Дамбо.

– А-ай-ай! – снова ору я, когда мышь, проскочив у меня между ног, скрывается под холодильником.

Зои выпрямляется.

– Это ты виновата, – говорит она.

– В чем я виновата?

– Что она забежала под холодильник.

– Почему я?

– Ты ее спровоцировала.

– Каким это образом?

– Открыла дверцу холодильника и выпустила наружу приятный холод.

– В самом деле, Зои? Тогда давай я еще раз открою холодильник, может, она высунется.

Я достаю большой контейнер с лазаньей, вываливаю ее на блюдо, мою контейнер и вручаю его Зои.

– Вот, пожалуйста.

– Спасибо.

– Что теперь?

Зои пожимает плечами и садится за стол.

– Будем ждать.

Несколько минут мы сидим молча.

– Как я рада, что ты не из тех девочек, которые боятся мышей, – говорю я.

– Благодаря тебе – нет.

Мы слышим, как мышь скребется под холодильником.

– Принести метлу? – спрашиваю я.

– Нет! Так ты можешь ее напугать. Пусть сама вылезет.

Мы проводим в молчании еще пять минут. Снова слышим звуки мышиной возни, на этот раз более громкие.

– Слон в посудной лавке, – говорю я.

Глаза Зои внезапно наполняются слезами, и она опускает голову.

– Я не хотела, чтобы тебе было за меня стыдно, – шепчет она.

– Зои. Почему мне должно быть стыдно?

– Просто так получилось. Я не хотела. Джуд был в Голливуде. Купался в славе. А здесь был этот парень. Он меня поцеловал. Сначала я не хотела с ним целоваться. Но потом начала целоваться как ненормальная. Я – шлюха, – всхлипывает она. – Я недостойна Джуда.

– Никакая ты не шлюха. И чтобы я никогда больше не слышала, что ты себя так называешь! Зои, тебе пятнадцать лет. Ну ошиблась. Неправильно себя повела. Почему бы тебе прямо не объяснить это Джуду? Он тобой восхищается. Неужели он в конце концов не поймет?

– Я ему рассказала. Еще тогда.

– И что он?

– Он меня простил.

– Но ты сама себя не простила. И поэтому появилась Хо-Герл?