Барбара Картленд - Капризный ангел

«Бедная мама, – подумала она. – Мой поступок убьет ее. Остается надеяться лишь на то, что когда она увидит Рудольфа, то все поймет правильно. А со временем мама полюбит его так же, как люблю его я».

При мысли о Рудольфе у Тильды снова стало тепло на душе. Она вспомнила, как он целовал ее, и вздохнула. Ах, как хорошо было бы снова очутится в его объятиях и почувствовать вкус его губ! Какое ей дело до чопорной родни, до князя Максимилиана с его королевским статусом, если ее любит такой красавец! И еще как любит!

«Я вовсе не боюсь этого князя! – в сотый раз повторила она себе. – Я никого не боюсь! Единственное, что меня страшит, – это потерять Рудольфа».

И тут же вспомнила, с каким глубоким чувством он говорил ей, прощаясь: «Никто и ничто на свете, даже сам господь бог, не помешает мне жениться на тебе!»

Да, именно так! Никто и ничто не помешают ему стать ее мужем, мысленно дала себя клятву Тильда и замерла, услышав шаги за дверью.

Дверь отворилась, она сделала глубокий вдох и повернулась навстречу незнакомому мужчине. Но перед ней стоял не князь Максимилиан, а Рудольф!

Рудольф тоже замер, отказываясь верить собственным глазам.

– Тильда, радость моя! Что ты здесь делаешь? – воскликнул он изумленно.

Она подбежала к нему, все еще боясь, что это сон. Но нет! Она прикоснулась к нему, смотрит ему в глаза. Какое-то время он тоже молча смотрел на нее, а потом наклонился и стал жадно целовать. И снова она испытала тот же восторг и наслаждение. Его жаркие ненасытные поцелуи пьянили ее, и она чувствовала, что плавится в его руках, словно воск.

Наконец Рудольф оторвался от нее.

– Как же я скучал по тебе! – проговорил он хриплым от возбуждения голосом. – Мой бог, как же я скучал по тебе все эти дни!

– Ты еще… любишь меня? – тихо спросила у него Тильда.

– Люблю ли я тебя? И ты еще спрашиваешь! Конечно, я люблю тебя, моя Тильда!

Но вот, словно стряхивая с себя наваждение неожиданной встречи, он заговорил уже другим, более серьезным тоном:

– Но почему ты здесь, мой ангел?

– Я встречаюсь с человеком, с которым обручена.

– Чтобы сообщить ему, что не можешь выйти за него замуж? Дорогая, какое счастье! Значит, скоро ты станешь свободной!

– Да! – прошептала Тильда. – А когда… когда я смогу приехать к тебе?

– Скорее всего, завтра! В худшем случае послезавтра! Я не могу больше ждать!

– И я тоже!

И снова он прижал ее к груди и стал целовать, и снова им были не нужны слова. Потому что зачем слова, когда их сердца бьются в унисон?

Но вдруг он разжал объятия и проговорил торопливо:

– Коль скоро у тебя такая важная встреча, не стану мешать и оставлю пока одну.

– А ты? Как здесь оказался ты? – спохватилась Тильда.

Рудольф не успел ответить, ибо в этот момент дверь отворилась и в комнату заглянул лорд Тетертон.

– С вами все в порядке, кузина Виктория? – поинтересовался он с порога, но, увидев Рудольфа, немедленно приосанился и отвесил куртуазный поклон. – Прошу прощения, сир! Не знал, что вы уже прибыли. А я ждал вас у центрального входа.

Ответа не последовало, только Тильда ошарашенно уставилась на Рудольфа, словно увидела перед собой привидение.

– Я прослежу за тем, чтобы вас не беспокоили, сир! – сказал лорд Тетертон и осторожно притворил за собой дверь.

Какое-то время в комнате стояла тишина, а потом Рудольф наконец с трудом выдавил из себя:

– Кажется, он назвал тебя Викторией. Так как все же тебя зовут на самом деле?

Взгляд Тильды был устремлен на него, но она растерянно молчала, и тогда Рудольф повторил свой вопрос уже более властным тоном:

– Я попросил тебя назвать свое имя!

– Виктория, – прошептала Тильда заплетающимся языком, – Виктория… Матильда… Тетертон.

Кажется, наступил черед онеметь Рудольфу.

– А почему кузен Френсис назвал тебя сиром? – удивилась в свою очередь Тильда. – И почему он… ждал тебя?

Рудольф подошел к ней.

– Так это правда? Это твое настоящее имя? – начал он суровым тоном и неожиданно расхохотался. – О боже! – проговорил он сквозь смех, подходя к камину. – Такого просто не может быть! Не может быть никогда!

– Чего не может быть? – растерянно переспросила Тильда. – И почему ты смеешься?

Какие-то странные вещи творились вокруг, и она отказывалась их понимать. А тут еще этот смех! Почему он так смеется? Тильда вдруг почувствовала себя страшно одинокой и потерянной.

Рудольф взглянул на ее огорченное личико, и смех замер на его устах. Он распростер свои объятия, и она, словно пушинка, устремилась к нему навстречу.

– Все хорошо, моя родная! – воскликнул он, сжимая кольцо своих рук. – Все просто прекрасно! Вот только я недавно чуть не угробил собственного премьер-министра, довел беднягу до сердечного приступа, заявив, что женюсь только на девушке по имени Тильда Гайд. Иначе отрекаюсь от трона!

Все улицы, окаймленные с двух сторон вековыми деревьями, были запружены народом. Веселящиеся толпы махали национальными флагами и осыпали открытую карету цветами.

Многие дома были украшены гирляндами, тут и там виднелись транспаранты: «Добро пожаловать в Обернию! Боже, храни Викторию!»

Это было волнующее зрелище: глаза Тильды горели от восхищения. Столько счастливых, улыбающихся лиц вокруг, и она радостно махала рукой, приветствуя своих будущих подданных.

Сама Тильда, в нежно-голубом платье под цвет глаз и в изящной шляпке, отделанной бутонами роз, была необыкновенно хороша. Она держала над головой ажурный зонтик, защищавший от прямых лучей солнца, и он тоже был украшен розами.

Рядом с Тильдой в экипаже восседал премьер-министр, представительный и весьма красивый для своих лет мужчина. Напротив расположился британский посол в парадном мундире и в шляпе, украшенной белым плюмажем, который колыхался на ветру. Подле него сидел министр иностранных дел Обернии.

Все они встретили Тильду на границе, и ей пришлось выслушивать длинный приветственный адрес, а она считала минуты до долгожданной встречи со своим Рудольфом.

Конечно, ей сказочно повезло, что князь Максимилиан и Рудольф оказались одним и тем же человеком. А ведь она собиралась отказать одному и страстно хотела выйти замуж за другого.

– Но как это возможно? – снова и снова повторяла она недоуменно. – Неужели ты и есть князь? А я-то думала, что он какой-нибудь инвалид.

– Инвалид? – страшно удивился Рудольф. – Откуда такие мысли?

– Да ведь вокруг тебя столько всяких слухов! Все мои родственники сразу же напускали на себя таинственный вид, стоило упомянуть твое имя. И тут же замолкали или переходили на шепот, стоило мне войти в комнату. К тому же никто так и не показал мне твоего портрета. Уверяли, что ты никогда не фотографируешься.