Барбара Картленд - Нежность лунного света

Новобрачные вышли на тропинку, которая вилась среди кустов, а по ней – на дорогу. Им удалось не попасться на глаза гостям, толпившимся возле таверны.

Афина молчала. Она была готова следовать за Орионом куда угодно. Ее переполняло радостное возбуждение при мысли о том, что они наконец-то остались одни.

Деревенская улица была совершенно безлюдна. Музыка из таверны доносилась все глуше, по мере того как они отходили от деревни.

С каждым шагом молодые люди словно приближались к тому невыразимо безмятежному миру, центром которого был священный храм.

В небе ярко сияли звезды. Всходила луна.

Афина почувствовала, что Орион ведет ее туда, где она совсем недавно познала чудо первого поцелуя и где она навсегда отдала ему свое сердце.

Они вышли на узкую тропинку, которая шла к храму Аполлона и древнему амфитеатру, но Орион, не сворачивая, повел ее дальше по дороге.

Афина вопросительно посмотрела на него, но он ничего не ответил. Впрочем, она и сама поняла, что он ведет ее туда, где встретил впервые, в храм Афины.

На сухой песчаной дороге их шаги были не слышны, и Афине казалось, будто они с Орионом проплывают над бездной, в которую струит свои воды легендарный Кастальский ключ. Вскоре они оказались у лестницы, что вела к святилищу древней богини.

Они прошли через небольшую оливковую рощицу, и перед ними оказалась поляна, на которой вздымались ввысь три прекрасные дорические колонны.

В лунном свете их гладкая, мраморная поверхность светилась серебром.

Афина невольно залюбовалась этой волшебной красотой. Потом почувствовала, как Орион обнял ее и нежно прошептал:

– Жена моя! – будто желая убедиться в истинности этих слов.

Приблизив девушку к себе, он заглянул ей в лицо.

– Ты красивее, моя дорогая, всех красавиц мира! Теперь ты моя. Навсегда моя, до конца наших дней. Никогда в жизни мы больше не расстанемся!

– Я люблю… люблю тебя! Орион… я люблю… люблю тебя! – прошептала Афина.

– У меня не хватает слов, чтобы выразить мои чувства к тебе, – ответил Орион. – Ты само совершенство. В тебе поражает не только твоя божественная красота, но и твоя нежность, твое очарование, твоя доброта, твое мужество.

– На самом деле я… вовсе не храбрая, – ответила девушка. – Мне придают смелости только мысли о тебе!

Их губы соприкоснулись, и она ощутила жгучий, волшебный, восхитительный огонь желания.

Орион еще крепче прижал ее к себе и снял с нее золотистую шапочку вместе с фатой, затем отколол булавки, которыми фата прикреплялась к платью.

После этого он осторожно расстегнул застежку золотого ожерелья и начал расстегивать пуговицы свадебного платья.

В мире словно не стало ничего, кроме волшебного огня, который Орион разжег в ней. Этот огонь охватил все ее существо.

Афина почувствовала, как платье упало на землю, но не испытала застенчивости или робости. Поцелуй Ориона снова вознес ее к вершинам загадочного, невыразимого блаженства, где не было места обычным человеческим чувствам. Она стала невесомой, легкой, как ветер, и слилась с этой сказочной ночью.

Орион посмотрел ей в глаза.

– Ты богиня, к стопам которой я благоговейно припадаю! – произнес он, не прикасаясь к ней. Затем обнял и, подняв на руки, понес к оливковой роще.

Афина ощутила прикосновение трав и цветов к обнаженной коже, почувствовала аромат полевых лилий и тимьяна. Лунный свет мягко струился сквозь ветви олив.

На короткий миг ей показалось, что Орион куда-то исчез, но затем она увидела его стройное тело атлета, посеребренное лунным светом, окруженное звездным мерцанием.

В следующую секунду он оказался рядом с ней. От его прикосновения по ее телу пробежала дрожь. Огонь, охвативший ее, вспыхнул с новой силой. Их сердца устремились друг к другу, и Афина забыла обо всем на свете, взлетев к вершинам наслаждения.

Она будто слышала хлопанье серебристых крыльев, которые возносили их, подобно всемогущим богам, к ночному звездному небу.

Спускаясь на лошади вниз по склону, на юг от храма, Афина с улыбкой повернулась к Ориону, который пытался обуздать своего гнедого жеребца.

Она вспомнила, как хотелось ей проделать верхом путь от Итеи до Дельф, наслаждаясь утренней прохладой.

Как будто угадав ее мысли, Орион подъехал к ней и сказал:

– Ты счастлива, моя бесценная? – Их взгляды встретились, и уже не нужно было слов, чтобы ответить на его вопрос.

Они покинули таверну на рассвете, и Афине казалось, она так и не сомкнула глаз, когда Орион разбудил ее.

– Нам предстоит долгий путь, моя любимая, – сказал он. – Я хотел избавить тебя от езды по изнуряющей жаре и поэтому решил отправиться в дорогу как можно раньше.

– Неужели уже утро? – удивилась Афина.

– Да, дорогая, уже утро. Утро первого дня нашей семейной жизни.

Она открыла глаза и протянула к нему руки. Орион поцеловал ее изящные пальчики и сказал:

– Умоляю тебя, дорогая, не искушай меня! Если я поцелую тебя, моя дорогая, обожаемая жена, то уже не смогу оторваться от тебя до самой ночи!

Афина покраснела от смущения.

– Ты еще прекраснее, чем всегда, но нам надо ехать. Напомни мне, чтобы завтра утром я повторил тебе, как ты хороша!

Его слова заставили ее окончательно проснуться. Она не переставала размышлять о том, где они окажутся завтра.

Когда они поздно ночью вернулись в таверну, все гости разошлись, в доме стояла полная тишина.

Афина понимала, что Орион уже обдумал все, что он будет делать завтра, и ей самой тоже следовало вернуться в реальную жизнь.

«Рано или поздно мне придется сказать ему правду», – повторяла она себе. Однако так испугалась, что подобное признание омрачит ее счастье, что решила не думать об этом.

Орион был уже одет, и, когда он вышел из комнаты, Афина встала с постели, с грустью подумав, что придется надеть свое безнадежно испорченное платье.

Однако Орион уже ждал ее внизу, а она прекрасно знала, – по своему собственному отцу, – что мужчины не любят ждать.

Она умылась, стараясь не вспоминать о том, какой невероятно прекрасной была прошедшая ночь.

Свадебное платье, одолженное Ноникой, висело на стуле, но Афина нигде не видела своего старого платья. В этот момент раздался стук в дверь, и в комнату вошла мадам Аргерос. Следом за ней шла Ноника. В руках мадам Аргерос было платье Афины.

– Доброе утро! – поздоровалась хозяйка таверны. – Вам нужно поторопиться, ваш муж уже сел завтракать. Он просил напомнить, что вам предстоит долгий путь.

– Я уже почти… – начала было Афина, но затем смутилась и замолчала, увидев, что ее платье выстирано, выглажено и вид у него вполне приличный.

– О, мадам Аргерос! – воскликнула Афина. – Вы, должно быть, полночи занимались стиркой! Как мне отблагодарить вас?